«Если», 2006 № 04 - Журнал «Если»

— Товарищ полковник! — по-военному приложив руку к рыжим волосам, отрапортовал самый молодой. — Группа колдунов в количестве трех человек по вашему приказанию прибыла!

— Вольно, — усмехнулся Павел Николаевич. — Знакомьтесь, Риточка, — указал он на вновь прибывших. — Того, что из себя военного изображает, зовут Вася Собкин. С виду он неказист, но способен на многое. Один из лучших наших ясновидящих.

— В мире мне нет равных! — вставил Собкин.

— Да ладно тебе, — махнул на него рукой полковник. — В мире!.. Можно подумать, ты в этом мире с кем-то силами мерялся!.. Тем не менее, Риточка, свое дело Собкин знает. При благоприятных гидрометеорологических условиях способен рассмотреть документ, который в Пентагоне у ихнего генерала на столе лежит. Одна проблема — по-английски читать не умеет. Сколько ни пытались научить, все без толку. Видимо, полнейшая неспособность к языкам компенсируется у Васи талантом ясновидящего.

— Именно так, товарищ полковник! — счастливо улыбнулся Вася.

— Господина во фраке зовут Яков Михайлович Вертель, — продолжил презентацию полковник Скурцев. — Прорицатель в третьем поколении. Деда его за неуместные пророчества чекисты расстреляли. С отцом обошлись гуманнее — отправили на Колыму золото мыть.

— Папа и это предвидел, — голос у Вертеля был очень высокий, взвизгивающий на полуистерических нотах. При этом говорил он, как чревовещатель, почти не открывая рта, и на лице его не отражалось никаких эмоций, кроме гордой самоуверенности. — В своей тетради пророчеств он написал, что найдет свою погибель среди снегов. А было ему тогда девятнадцать лет.

— Удивительно, — покачала головой Рита.

— Ага, — саркастически усмехнулся Павел Николаевич. — Только умер папа Якова Михайловича не на Колыме. Он был реабилитирован, вернулся в свой родной Ленинград и уже там, спустя восемь лет, замерз как-то ночью в сугробе. В свидетельстве о смерти сказано: гражданин Вертель находился в состоянии сильного алкогольного опьянения.

— Это гнусная ложь! — вскинул подбородок Яков Михайлович. — Папа выпивал очень редко, только для того, чтобы снять стресс после очередного пророчества.

— Редко, да, как видно, метко, — подал голос майор Трупень.

— А что именно предсказал ваш отец? — поинтересовалась Рита.

Причем не просто из деликатности — ей действительно было интересно.

— Папа предсказал приход к власти Горбачёва, перестройку, падение Берлинской стены, путч 91-го года, дефолт 98-го, отречение Ельцина…

— Хватит, хватит, — поморщившись, замахал на Вертеля обеими руками Павел Николаевич. — Все это уже было, было, было…

— Отец сделал предсказания до две тысячи триста семьдесят седьмого года включительно! — Вертель поднял указательный палец и еще раз внушительно повторил: — Включительно!

— А можно спросить? — по-школьному подняла руку Рита, которую уже по-настоящему начало разбирать любопытство.

— Да ради Бога! — с готовностью согласился полковник.

— Кто победит на предстоящих президентских выборах?

— Ха! — начштаба вскинул руки и азартно ударил ладонью о ладонь. — Марго! Ты его еще спроси, когда очередной дефолт будет! Чтобы успеть рубли на евро обменять!

Полковник строго глянул на Чуднова и приложил палец к губам.

Вертель же сложил руки на груди, слегка откинулся назад и наделил майора презрительнейшим взглядом.

— Видите ли, Маргарита, — обратился он к девушке. — Как всякий уважающий себя прорицатель, мой отец зашифровал свои пророчества.

— А зачем? — удивилась девушка.

— На тот случай, если записи попадут в руки недостойных людей, — еще один быстрый, полный презрения взгляд в сторону начштаба.

— Которые, конечно же, захотят воспользоваться ими в своих корыстных интересах. Мне отец оставил ключ к расшифровке своих пророчеств. Как раз сейчас я этим и занимаюсь. Процесс этот совсем не простой… Понимаете?

— Понимаю, — кивнула Рита, хотя на самом деле ничего не поняла.

— Пока я дошел только до прошлого года. И, должен сказать, ни в одном из своих пророчеств отец не ошибся! Он с точностью до минуты указал время, когда первый захваченный террористами самолет врезался в башню Торгового центра в Нью-Йорке. Он предвидел, что…

— Хватит, хватит, Яков Михайлович, — прервал потомственного прорицателя Скурцев. — Мы с удовольствием выслушали бы все ваши истории, но нас поджимает время.

— Истории, — презрительно фыркнул Вертель и отвернулся в сторону.

— Познакомьтесь, Риточка, с Венерой Марсовной Бабакиной, — полковник подвел девушку к закутанной в шаль толстухе. — В отличие от прочих, она истинная колдунья. Хотя по штатному расписанию проходит как экстрасенс.

— Шо такое экстрасенс! — Венера Марсовна взмахнула рукой и выбросила из кулака три пальца. Акцент у нее был откровенно одесский. — Тьфу! — Толстуха плюнула на пальцы и сложила из них кукиш. — Во шо такое ваш экстрасенс!

— Венера Марсовна утверждает, что происходит из древнего рода румынских цыган, — продолжил свой рассказ полковник. — Одним из ее дальних родственников является сам Влад Цепеш.

Бабакина выставила перед собой руку с растопыренной пятерней так, будто собралась толкнуть Павла Николаевича в грудь.

— Милейший, между прочим, был человек, Владик! А то, шо о нем болтают — бред на постном масле! На него ешо када, — Венера Марсовна махнула рукой куда-то очень далеко, — напраслину возводить стали! А все за то, шо Владик наш ешо в те тяжелые феодальные времена в подвластной ему волости демократические реформы проводить начал!

— Ага, — рассмеялся Вася. — Крестьян своих на кол сажал и жег каленым железом.

— Брехня все это! — решительно провела рукой слева направо Венера Марсовна. — Чистой воды брехня!..

— Товарищи колдуны! — полковник лишь слегка повысил голос, но этого оказалось достаточно для того, чтобы все умолкли и обратили свои взоры на него. — Пора приступать к работе.

Павел Николаевич сделал приглашающий жест в направлении стола. Точнее, того конца стола, где стоял компьютер. Сам же он тем временем подошел к начштаба, который тут же протянул ему наполненную рюмку, чокнулся с ним и Трупенем, быстро выпил и кинул в рот пару хрустких грибков.

— Итак, — вытирая губы, приблизился к колдунам полковник. — Задача следующая…

— Нет-нет, — Вася Собкин взмахнул рукой, откинул голову назад и крепко зажмурился. — Я сам… Сам…

Выставленной вперед рукой он принялся водить из стороны в сторону.

— Задача… касается… — Вася говорил медленно, будто вылавливал слово за словом из воздуха, ставшего вдруг вязким, как кисель. — Касается… Обороноспособности страны.

Ясновидящий тяжело выдохнул, как будто сбросил с плеч мешок цемента.

— Ну-у, если смотреть в корень… — Трупень покрутил насаженным на вилку огурчиком. — Конечно, обороноспособность страны зависит от многих факторов, в том числе и от состояния экономики… А состояние экономики, в свою очередь, зависит от подготовленности кадров…

— Стоп! — взмахнул рукой Вася. — Я сам… Сам… — он снова закрыл глаза и как слепой принялся разводить перед собой руками. — Речь идет… О… О… — он быстро облизнул вроде как пересохшие губы. — Об экономическом потенциале… Нет! — экстрасенс болезненно поморщился и затряс кистью руки. — Об экономической составляющей… Ближайших планов…

— Не тужься, Вася, — с сочувствием посмотрела на ясновидящего Венера Марсовна. — Все равно ведь ничего не выходит.

— Бывает, — развел руками Вертель.

— Нет-нет! — протестующе замахал руками Собкин. — Я сейчас… Речь идет об экономической зоне… Нет! О зоне экономического вхождения…

— И выхождения! — не сдержавшись, хохотнул Трупень. Да еще и пальцем ясновидящему погрозил. — Не идет у тебя сегодня работа, Васька! Не идет!

— Короче, — вытянув из вороха карт ту, что была нужна, полковник расстелил ее на настольном экране с низовой подсветкой, а остальные сдвинул в сторону. — Нас интересует вот этот объект! — он ткнул пальцем в точку на карте. — Городок под названием Лихое. Расположен неподалеку, в четырех часах езды.

— И что там? — спросил Вертель.

— А это вы мне сейчас расскажете, — лукаво улыбнулся Павел Николаевич. — Риточка, у тебя есть адрес?

— Моховая, двенадцать, — ответила девушка.

Она с неподдельным любопытством наблюдала за происходящим. Ее интересовал не столько конечный результат, тем более что пока она весьма смутно представляла, в чем именно он будет заключаться, сколько сам процесс.

Полковник сдернул карту с экрана и положил на ее место другую, более крупную.

— Здесь, — указал он место на карте. — Моховая улица, дом номер двенадцать. Что вы можете мне о нем рассказать?