«Если», 2006 № 04 - Журнал «Если»

Еще раз тяжело вздохнув, Рита открыла книгу примерно на середине. Глаза ее скользили по убористым строчкам, но мозг отказывался складывать слова в осмысленные фразы. Не об истории мировой экономики думала сейчас Рита, а о странном поезде, в котором ехала. Книга, что она держала в руках, должна была вызвать доверие у того, кто увидит сидящую в коридоре девушку, которая, в принципе, здесь не должна находиться. Хотя бы у того же повара — рано или поздно он непременно должен выйти из купе. Ссылка на полковника Скурцева почему-то не казалась Рите убедительной. Что, ежели этот самый полковник, которого тетка Петровна называет милейшим человеком, страшно разозлится, обнаружив в своем «Литерном» поезде «зайца»? Да так разойдется, что прикажет высадить девицу тут же, на месте, не доезжая до станции? Зимой среди леса — это ж верная смерть…

Повар вышел из купе.

Рита уткнулась в книгу. Она боялась даже бросить взгляд за край переплета и подняла голову, только когда хлопнула дверь тамбура.

Повара в коридоре не было. Но возле двери купе, из которого он вышел, стоял невысокого роста мужчина лет пятидесяти. На нем красовался шелковый малиновый халат с золотыми драконами, из-под которого на груди выглядывала тельняшка, а снизу — армейские брюки с лампасами. Лицо его казалось не то чтобы злым, но суровым. Мужчина стоял молча, отставив в сторону обутую в тапок ногу и убрав руки за спину, и с интересом изучал сжавшуюся в кресле девушку.

Рита захлопнула книжку, смущенно потупила взгляд и едва слышно произнесла:

— Здрасьте…

Мужчина в халате хмыкнул эдак неопределенно и не спеша, вразвалочку, направился в ее сторону. Подойдя, он, все так же ничего не говоря, взял из рук девушки книгу и посмотрел название.

— Надо же… — произнес он не то с уважением, не то с недоумением. — «Мировая экономика», — он протянул книгу Рите. Девушка быстро схватила ее и прижала к груди. — А я-то думал, молодежь нынче только Марининых да Донцовых всяких читает… Ну, или еще этих… Как их… — Он сосредоточенно наморщил лоб и пощелкал пальцами. — Порнографов новомодных… Ну?…

Мужчина смотрел на Риту, ожидая подсказки.

— Пелевин? — замирая от страха, пролепетала Рита.

— Не, не он, — махнул рукой мужчина. — Другой…

Лицо девушки залилось краской смущения.

— Я других не знаю.

— А, ну и черт с ними! — мужчина неожиданно улыбнулся. — Ты-то сама откуда здесь взялась? У нас поезд вроде бы не пассажирский.

— Меня младший лейтенант посадил, — не глядя на собеседника, ответила Рита.

— Младший лейтенант? — мужчина сдвинул брови. — Какой такой младший лейтенант?

— Вовчик, — произнесла полушепотом Рита, уверенная в том, что это ее последнее слово.

После «младшего лейтенанта Вовчика» ее непременно ссадят с поезда. И даже, может быть, остановку ради этого делать не станут.

— Младший лейтенант Вовчик, говоришь… — мужчина усмехнулся, качнул головой и ухватился двумя пальцами за гладко выбритый подбородок. — И кем же ты, красавица, приходишься этому младшему лейтенанту Вовчику?

— Никем, — Рита приободрилась — если расспрашивать начали, значит ссаживать пока не собираются. — Я племянница Матрены Петровны Нечаевой, что с полустанка Дикое. Она с полковником Скурцевым, командиром поезда, договорилась. Он обещал подвезти меня до станции Лихое, — воодушевившись, Рита подняла голову и посмотрела мужчине в глаза. Глаза были серые и совсем по-отечески одновременно строгие и добрые. — Вы знаете полковника Скурцева?

Мужчина наклонил голову и поскреб ногтями блестящую розовую щеку. Он смотрел на девушку так, что Рита поняла: сейчас принимается решение, от которого будет зависеть вся ее дальнейшая жизнь. Да-да! Именно так! Не поездка в Лихое, а вся та жизнь, что впереди! А у молоденькой девушки, которая пока еще и о замужестве не думает, годков впереди видимо-невидимо!

— Вот что, красавица… Как, кстати, тебя зовут?

— Рита… Маргарита то есть… — девушка смущенно зарделась. — Маргарита Осиповна Нечаева.

— Нечаева… — мужчина завел глаза к потолку и снова потрогал пальцами подбородок. — Где-то я эту фамилию уже слышал…

— Так тетка моя, Петровна, тоже Нечаева, — напомнила Рита.

— Нет, не то, — досадливо поморщился мужчина. — А, ладно, — махнул он рукой и улыбнулся Рите. — В общем, так, Маргарита Осиповна, до Лихого еще несколько часов езды, айда к нам в купе!

— Это зачем же? — насторожилась Рита.

— Ну, как это — зачем? — удивленно поднял брови мужчина. — Негоже гостей в коридоре держать… Да ты не бойся, — весело подмигнул он девушке. — У нас купе не спальное, а командирское.

— Команди-и-ирское, — Рита посмотрела на дверь загадочного купе. Затем перевела взгляд на мужчину в шелковом халате. — А вы, выходит, тоже командир?

— Угадала, я командир всего этого поезда. Полковник Скурцев. Можно просто Павел Николаевич.

Сказал, подхватил со спинки кресла Ритин тулуп и пошел к своему командирскому купе.

На секунду-другую в глазах у Риты все поплыло — еще бы, сам командир «Литерного» пригласил ее в свое командирское купе! — но быстро поймав реальность за тоненький мышиный хвостик, девушка вскочила с кресла, схватила свою тяжеленную сумку с учебниками и, зажав под мышкой «Мировую экономику», кинулась следом за полковником.

Полковник Скурцев открыл дверь в купе и изобразил легкий полупоклон, пропуская даму вперед.

Купе оказалось не просто большим, а по-настоящему огромным. Все равно что горница в деревенском пятистенке. Окна забраны металлическими жалюзи — такой уж, видно, был в «Литерном» порядок, — под потолком горели яркие лампы дневного света, прикрытые плоскими матовыми плафонами. Посреди комнаты стоял большой овальный стол. На одном краю стола установлен компьютер, поверх которого навален ворох служебных документов и армейских карт, как бумажных, так и на целлулоиде. На другом — выставлено то, что доставил в купе повар. Главным украшением обеденного края стола являлись яства домашнего приготовления, не более получаса назад доставленные к «Литерному» теткой Петровной. Была там и рассыпчатая отварная картошечка, посыпанная петрушечкой да укропчиком, и склизкие соленые маслятки, и капустка белокочанная квашеная, и сальце беленькое с красными мясными прожилочками, и пучочек черемши, и огурчики, и брусничка… Ну и, понятное дело, матово опалесцирующий графинчик, в который перелили теткину самогоночку.

В уголке на стульчике, закинув ногу на ногу, сидел мужчина чуть помоложе полковника, с узким, благородным лицом и глубокими залысинами на висках. На нем был желтый спортивный костюм с эмблемой в виде оскаленной пасти тигра на груди.

— Знакомьтесь, господа офицеры! — войдя в купе, полковник прикрыл за собой дверь, кинул Ритин тулуп на кресло в углу и слегка, по-родственному, приобнял девушку за плечи. — Красавицу сию зовут Маргарита Осиповна Нечаева и приходится она племянницей нашей с вами благодетельнице, — широким жестом Павел Николаевич указал на уставленный яствами край стола, — Матрене Петровне с полустанка Дикое.

— Здрасьте! — натянуто улыбнулась Рита.

— Марго! — мужчина в спортивном костюме порывисто поднялся на ноги и по-гусарски галантно поцеловал Рите ручку. — Безмерно рад нашей встрече!

— Майор Чуднов, Глеб Емельянович, — представил гусара полковник. — Наш начальник штаба… Буди замполита.

Майор Чуднов тряхнул как следует большое кожаное кресло, стоявшее широкой спинкой к столу, и из кресла вывалился небольшого роста, очень толстый человек, на котором были только форменные штаны и вылинявшая, бледно-голубая майка на узких лямочках.

— Майор Трупень, Семен Семенович, — представил толстяка полковник. — Прежде был у нас замполитом. Но теперь должность эту упразднили, и мы все никак не можем придумать, кем бы его назначить.

— Есть идея сделать майора Трупеня поездным капелланом, — с серьезным видом изрек майор Чуднов. — Но имеется одна загвоздка. Поскольку личный состав у нас многонациональный, его нужно разом крестить, обрезать, обратить в ислам и, как буддисту, побрить голову.

— И, как язычнику, вставить в нос кольцо, — добавил полковник.

— А ну вас, — мрачно буркнул невыспавшийся бывший замполит.

— Приведи себя в порядок, Семен Семеныч, — с укоризной посмотрел на майора полковник. — Не видишь разве, гости у нас.

Замполит, и правда, только сейчас обратил внимание на девушку.

— Миль пардон, мадемуазель, — изрек он хриплым спросонья голосом и скрылся за узенькой дверцей в боковой стенке купе.

— Не стесняйся, Риточка, — приободрил гостью полковник. — Чувствуй себя, как дома.

Видя, что девушка все же чувствует себя смущенно, Павел Николаевич забрал у нее сумку с учебниками, подвел Риту к столу и, положив руки на плечи, заставил сесть.