Дочь Нефертити - Татьяна Семенова

— Я что, должна прямо сейчас душиться? — спросила Аня.

— Ну да, — растерянно ответил Саша. — Таинственный вельможа попросил, чтобы ты сказала, понравился тебе подарок или нет.

Аня повертела флакончик в руках и передала его Саше со словами:

— Да не хочу я душиться. Мне сейчас не до того. И этот загадочный поклонник меня совсем не интересует. Пусть торговец отнесёт ему духи?? обратно. Мне ничего не надо.

— Не знаю, что и делать, — произнёс Саша. — Это, наверно, будет не совсем вежливо — возвратить подношение, — и он посмотрел на Джедхора.

Джедхор улыбнулся:

— Это же признание в любви! Если дама не хочет обидеть воздыхателя, она должна с благодарностью принять подарок.

— Не нужны мне никакие подношения, — упрямо повторила Аня.

Мериб понял, что девушка не собирается принимать дар, и с жаром обратился к ней:

— Прекрасная дама непременно должна принять духи. Если она не сделает этого, вельможа умрёт от горя.

— Что за ерунда — умрёт от горя! — возмутилась Аня. — От этого ещё никто не умирал.

— Прекрасная госпожа, — опять обратился торговец к девушке, — да будут в твоём сердце милость и сострадание! Прошу тебя, дай благородному вельможе дыхание жизни! Ведь помыслы и желания его чисты! В моих словах истина. Не заставляй страдать его сердце! Прими дар!

— Да ладно, Ань, прими, — махнул рукой Саша. — Тебя это ни к чему не обязывает. А этот тип всё равно не отвяжется.

Аня взяла из рук Саши флакон и обратилась к торговцу:

— Поблагодари вельможу за столь щедрый знак внимания.

Мериб молча поклонился, но не ушёл, а остался стоять на месте.

— Чего ему ещё нужно? — тихо спросила Аня Сашу.

— Он же сказал, что вельможа просил оценить аромат, — объяснил Саша. — И ждёт, когда ты подушишься.

Аня вздохнула и открыла флакон. «Наверно, и впрямь не отстанет, пока я не подушусь». — подумалось ей. Поднеся пузырёк к лицу, она понюхала содержимое: запах был цветочный, вполне приятный. Наконец, капнула на палец и подушилась.

— Ну, как? — обратилась она к Саше, подойдя поближе.

Саша наклонился к девушке.

— Ничего так запах, — сдержанно оценил он. — Цветочный.

— И мне нравится, — кивнула Аня.

Ваня тоже приблизился к девушке и, нарочито шумно подышав носом, сурово заключил:

— Ничего особенного, грубоватый аромат, для моющих средств — в самый раз.

Аня усмехнулась:

— Тебе никогда не угодишь.

И посмотрела на Мериба:

— Это прекрасный аромат! Я благодарю вельможу за чудесный подарок.

Саша перевёл слова девушки торговцу. Тот, низко поклонившись, с довольной улыбкой удалился из комнаты.

Джедхор предложил вернуться к столу, и все согласились. За едой он пытался отговорить гостей от самостоятельных поисков волшебной шкатулки, ведь его люди заняты этим всерьез, и бессмысленно бродить по улицам в пустой надежде встретить воришку. Но бездействие было невыносимо друзьям, и они твёрдо решили завтра с самого утра снова отправиться на поиски «Фаэтона».

Спать им не хотелось совсем. Поэтому после ужина собрались у Саши и долго обсуждали сложившуюся ситуацию. Слишком много событий за один день. Только этого тайного воздыхателя еще и не хватало!..

Глава 35

УТРО ВЛАДЫЧИЦЫ ДВУХ ЗЕМЕЛЬ

Как только рассвело, люди Джедхора опять отправились на поиски похитителя.

Накануне к вечеру им удалось кое-что узнать. Человек, по описанию похожий на вора, жил на окраине города в глинобитной лачуге и промышлял иногда нечистыми делами. Его несколько раз уже привлекали к суду за мелкое воровство и в наказание били палками. Но, это был, похоже, тот случай, когда, как говорится, горбатого могила исправит. И люди Джедхора отправились схватить негодяя. Конечно, он мог оказаться и не тем, кого ищут, поэтому Джедхор решил пока ничего гостям не рассказывать. «Пусть сначала мои люди приведут преступника, — думал Джедхор. — А уж если спасители признают в нём вора, будем разбираться дальше».

В это же самое утро в своём огромном дворце, расположенном недалеко от Большого храмового комплекса Амона, с великим унынием встречала новый день владычица Двух Земель — Анхесенамон. Ничто не радовало её. Она молча сидела в просторной, изысканно обставленной комнате. Множество слуг суетились вокруг царственной особы, но она, казалось, никого не замечала. Женщины с длинными распущенными волосами, профессиональные плакальщицы, столпившись возле трона, пронзительно рыдали и посыпали голову пеплом, что только добавляло глухой тоски в угнетённое и без того состояние владычицы. Каждое утро, изо дня в день, эти женщины входили в её покои, неся в руках гирлянду из лепестков мака. С заунывным пением подходили к вдове, надевали на её шею гирлянду и начинали свои стенания. Плакальщицы сопровождали Анхесенамон повсюду: не давали ей ни на минуту забыть о почившем фараоне. В течение всего дня по всему дворцу разносился их пронзительный плач. И только к вечеру вой постепенно затихал и дворец погружался в тишину ночи. Но и тогда Анхесенамон не знала покоя. Тревожные сны не давали ей заснуть. Она всеми силами старалась отогнать страшные видения, но они повторялись каждую ночь с навязчивым постоянством…

И сейчас, сидя в своём любимом золотом кресле на мягкой подушке, набитой мягчайшей овечьей шерстью, вдова задумчиво смотрела куда-то вдаль. Казалось, она дремала с открытыми глазами, ничего не слыша и не замечая вокруг. Бессонные ночи совсем измучили её…

Молоденькая служанка задула пламя в алебастровом ночнике, горевшем всю ночь, разбрызгала дорогие благовония по комнате и, подойдя к Анхесенамон, заботливо поправила подставку для ног возле кресла владычицы.

Другие занялись туалетом царственной особы. Служанок и слуг было великое множество. Все они толпились возле царицы, и все — с четко определёнными обязанностями. Прислужница, в ведении которой находилась ванная комната, готовила воду для утреннего омовения госпожи. Хранители масел, мазей и ароматных духов открывали изящные золотые ларцы и сундучки из эбонита, отделанные слоновой костью, и доставали оттуда предметы, необходимые для умащения тела Анхесенамон. Притирания готовились с особенной тщательностью. Лучшие масла — оливковое, миндальное, кунжутное — смешивали с соками водяных лилий и лотоса для получения изысканного аромата.

Первая дама карандаша (так называли служанку, в чьи обязанности входило подводить веки госпоже, придавая глазам миндалевидную форму) уже стояла наготове, держа золотой поднос, на котором лежали различные кисточки для подводки век, две маленькие хрустальные вазочки с чёрным порошком «кохоль» и блестящим порошком, в состав которого входил мелкотёртый сернистый свинец. Также на подносе стояли две миниатюрные бутылочки из алебастра: в одном — самое лучшее масло, в другом — настойка на травах. Они предназначались для разведения краски.

Ещё одна служанка уже приготовила всевозможные щипчики, пинцеты, ножницы, расчески. Прислужница, отвечающая за краску для век и румяна, тоже стояла во всеоружии, ожидая своей очереди. Хранитель заколок доставал и выкладывал на маленький столик изящные заколки из бронзы, золота и слоновой кости, украшенные драгоценными камнями; большое гладко отполированное серебряное зеркало уже лежало на столе, и госпожа могла взглянуть на своё отражение в любой момент. Слуги отпирали ларцы с париками, сандалиями и одеждами.

В больших сундуках, что стояли возле стены, хранились всевозможные платья Анхесенамон. Эти восхитительные наряды из полупрозрачного льна, по тонкости не уступавшего натуральному шёлку, поражали многообразием фасонов и расцветок и были украшены блестящими бусинами, золотом или великолепной вышивкой. Здесь были, конечно, белые плиссированные платья в узорах и цветах. А также небесно-голубые, кремовые, красные и зелёные прямые юбки и платья на бретельках, украшенные бисером, вышивкой и драгоценными камнями. Ткань этих платьев была настолько тонкой, что даже через пять её слоёв, всё равно просвечивало тело царицы.

Но все эти роскошные наряды были бережно отложены в сторону. Сейчас Анхесенамон носила исключительно строгие траурные платья. Что касается париков, (а их тоже было великое разнообразие — по цвету, причёске, длине волос) то из всех выставленных выбран был один: чёрные длинные волосы, заплетённые в мелкие косички и разделенные на три части. Две части спускались по обеим сторонам спереди, а одна — на спину. К этому парику были подобраны украшения, соответствующие царственной особе — золотой головной убор с двумя высокими перьями, помещёнными на рогах барана, между которыми сверкал золотой диск; и золотая диадема в виде змеи, закрепленная на чёлке парика.

Рядом со слугами, отвечающими за одеяния, парики и сандалии, стоял хранитель ювелирных украшений. Он держал в руках резную шкатулку, где лежали великолепные кольца, серьги, браслеты, ожерелья, декоративные амулеты, подвески и пекторали. Большинство изделий были ярко разукрашенными и тяжёлыми от драгоценных и полудрагоценных камней. Пекторали состояли из инкрустированных золотых пластин, со сложным резным рисунком. На одних в центре изображался картуш владычицы, окружённый соколами. На других — «всевидящее око» и священный скарабей, обрамлённые великолепным рисунком, выполненным из полудрагоценных камней. Каждый камушек вставлен точно на свое место и окружён тончайшей золотой проволокой. Камни все яркие и непохожие один на другой: красновато-оранжевый сердолик, синяя ляпис-лазурь, голубая бирюза, желтовато-прозрачный алебастр, чёрный, жёлтый, красный обсидиан и пурпурный гранат. Пекторали были прикреплены на крупные бусы из таких же камней, и носили их поверх ожерелья на груди. Кольца, браслеты и серьги были сделаны из золота, серебра или электрума, сплава золота с серебром, и тоже обильно украшены камнями.