Любовь жива - Робин Хэтчер

Тэйлор слегка похлопала по завернутой в пеленку мягкой части своей крошки и поцеловала ее в головку. Гордость и радость бытия переполняли ее всякий раз, когда она смотрела на Бренетту.

— Извините, миссис Тэйлор, — заглянула в открытую дверь Сюзан, — мисс Элизабет Рид просит принять ее.

Тэйлор удивленно подняла брови: она же с матерью была здесь только два дня назад…

— Ладно, Сюзан, передай, что я сейчас спущусь. Приготовь нам, пожалуйста, чаю.

Тэйлор спешно пробежалась по волосам, поправляя прическу, и поспешила к гостье. Интересно, что заставило Элизабет так скоро вновь посетить Спринг Хавен? Все это казалось странным и потому, что они ведь никогда не были близкими подругами. Элизабет старше Тэйлор на четыре года, и они всегда чуждались друг друга. А если случалось бывать в одном месте, они само собой оказывались в разных компаниях.

Войдя в гостиную, Тэйлор дружелюбно улыбнулась:

— Это вы, Элизабет? Рада, что вы вновь приехали навестить меня. Ваша мама с вами?

— Нет, на этот раз нет. Кстати, Мэрили не собирается присоединиться к нам?

Тэйлор присела в кресло, обитое гладким ситцем.

— Сегодня она уехала к себе. Не хотите ли чаю?

— Да, благодарю вас.

За чаепитием беседа как-то не клеилась, настроение у обеих стало угасать. Воцарилось непонятное молчание, какого не бывает между близкими людьми. В Тэйлор росло предчувствие какой-то тревоги, она пыталась сообразить, что ей следовало бы предпринять, чтобы ускорить отъезд этой глупой гусыни.

— Ваш ребенок уже проснулся? — наконец, спросила Элизабет.

— Бренетта сейчас спит, но как только проснется, я принесу ее, если хотите.

Элизабет поставила чашку с чаем себе на колени. Когда она, повернувшись, вновь посмотрела на Тэйлор, глаза ее были холодными, даже враждебными.

— Вообще-то я хотела спросить вас о другом. С какой стати вы дали ей такое имя — Бренетта? Вам Джеффри помог выбрать его?

— Моя дочь названа в честь члена семьи Дэвида, — спокойно ответила Тэйлор. И сказала правду.

— А Джеффри, значит, не причастен к этому делу? — настаивала зловредная мисс. — Как странно…

Тэйлор посмотрела на нее настороженно и весьма удивилась: с чего бы той задавать все эти вопросы?

— Да, Джеффри позволил мне дать ребенку это имя.

— Ладно. Полагаю, в действительности это его не очень заботит, — с тонкой усмешкой сказала Элизабет. — Ведь это, в конце концов, не его ребенок.

Поднимавшийся в Тэйлор гнев уже отдавал теплом в грудь, и она, едва сдерживаясь, ответила сухо:

— Он заботится о ребенке.

Элизабет фыркнула.

Тэйлор почувствовала внезапное отвращение к этой плоской, как доска, девице, которая, кажется, пришла только за тем, чтобы раздразнить хозяйку.

— Вы приехали только для того, чтобы опросить меня, мисс Элизабет?

— Нет. Откровенно говоря, я думала, что вы достаточно сообразительны, чтобы понять, зачем я могла приехать, миссис Тэйлор, — сказала девица, вставая. — Если бы не вы, Джеффри женился бы на мне.

Поднимаясь вслед за своей посетительницей, Тэйлор открыла глаза в изумлении.

— О, не надо только делать такое невинное лицо, Тэйлор Бэллман. Все ведь знали, что наши родители хотели поженить нас. Джеффри поначалу был несколько смущен. Потом он уехал в свой университет… Но со временем он обязательно сделал бы мне предложение. И вот началась война.

Прийдя в себя, Тэйлор сделала попытку возразить:

— Но, Элизабет, Джеффри никогда не хотел… он не имел намерений…

Сжавшееся лицо Элизабет передернулось:

— Да! — закричала она, отметая все возражения. — Он и я могли бы пожениться, но вам как-то удалось обмануть его. Не знаю, что и как вы сделали, но это только ваших рук дело. И все это время вы, оказывается, носили в себе ребенка от другого мужчины. Это неприлично, непорядочно — вот что я хочу вам сказать. Я сама могла бы подарить ему сына. Его сыновей!

— Элизабет!

— Вы еще пожалеете о том, что украли его у меня, Тэйлор. Придет день, и я отомщу вам за свое горе.

«Все это становится слишком безобразным», — подумала Тэйлор с досадой.

— Я думаю, что вам теперь следует немедленно уйти отсюда, мисс Рид.

Элизабет, однако, не тронулась с места.

— Я бы вырастила его детей в его доме, детей, которых он мог бы назвать сам. Я стала бы хозяйкой Саутсайда. А вы… вы даже не живете там!

Гнев у Тэйлор прошел так же быстро, как и появился. Все происходящее сейчас было глупо, бессмысленно и бесцельно. Тэйлор вздохнула и ответила спокойно:

— Мне совсем не хочется объяснять вам свои поступки, Элизабет, но и я хотела бы вам кое-что сказать. Джеффри планирует восстановить Дорсет Халл для моей дочери-наследницы. Его родители еще не старые люди и пока не нуждаются в его поддержке. К тому же он не самый старший из детей в семье. Хозяйка Саутсайда — его мать, так что я там совершенно не нужна. — Она подошла, чтобы по-дружески взять Элизабет за руку, но та сделала несколько шагов назад, и Тэйлор остановилась. — Вы правы только в одном, Элизабет: я в самом деле не достойна его. Он слишком хороший человек. Он просто замечательный человек. Он еще ни разу не видел Бренетту, но пишет, что любит ее, хотя это не его дочь. И, знаете, я верю ему.

— Но если он так ее любит, как вы утверждаете, почему же он не выбрал ей имя сам?

— Потому что я так решила, и это мое право. Ее отец обрадовался бы, если б ему довелось узнать о ее рождении, и любил бы ее так же сильно, как любил меня. Моя девочка по праву рождения заслуживает своего настоящего имени.

Правда и уверенность, звучавшие в голосе Тэйлор, смогли каким-то образом подавить ненависть Элизабет, и новая резкость, которую та собралась было выдать, застряла у нее в горле. Смутившись, она быстро пошла из комнаты, а Тэйлор, провожая, тихо пошла вслед.

Элизабет торопливо села в коляску, но перед тем как закрыть дверцу, бросила взгляд назад, на Тэйлор, стоявшую на веранде. Тэйлор в задумчивости смотрела, как экипаж исчезает в глубине дубовой аллеи. Никогда и никаким образом она не могла предположить, что у Элизабет Рид была мысль выйти замуж за Джеффри. А теперь, оказывается, она считает, что Тэйлор украла у нее жениха. Тэйлор сейчас чувствовала даже некоторое удовлетворение от того, что в разговоре с мисс Рид, хоть и не прямо, но, в общем-то, сказала всю правду. Может быть, это и небольшое утешение, но мысль эта ее согревала.

Она попыталась избавиться от неприятного настроения, вызванного визитом Элизабет, и собралась вернуться в свою комнату. Но все еще думая о происшедшем, остановилась в размышлении. Выходит, Элизабет любила Джеффри? А что же он? Неужели он рос, действительно думая, что они с ней должны пожениться? Неужели доктор Рид и Чарльз Стоун в самом деле считали, что их дети подходят друг другу? Или это только игра воображения и фантазии самой Элизабет?