Джек Вэнс. Месть. (Сборник) - Джек Вэнс

В конце концов на арене остались лишь один борец в зеленом робле и один — куда более высокий и массивный — в синем. Зеленый бегал вдоль кромки синего робла, делая ложные выпады и тут же увертываясь, а синий прохаживался, чуть прихрамывая и делая вид, что его вконец замучили боль, усталость и отчаяние вследствие постигшей его неудачи. Зеленый, однако, и дальше лишь изредка наведывался в синий робл, предпочитая положенные ему по правилам три пятых призового фонда довольно крупному риску потерять все. Синий же в конце концов начал изрыгать в его адрес всякие очень обидные насмешки, надеясь, разозлив зеленого, заставить его совершить опрометчивый выпад. Зеленый надолго замер, как бы выбирая наиболее удобный момент для нападения на противника, а затем вдруг повернулся к главному судье, всем своим видом показывая, что сейчас он потребует прекращения схватки. Синий, выражая недовольство подобной трусостью, на какое-то мгновенье даже отвернулся, но этого мгновенья оказалось достаточно для того, чтобы зеленый стремительно на него набросился и вытолкал в лимбо. Три удара в висевший на груди у главного судьи гонг возвестили об окончании схватки, а весь призовой фонд достался более находчивому роблеру, сумевшему обмануть соперника.

Теоретические основы игры, отметил про себя Герсен, не так уж сложны. Подвижность, бдительность и широкий охват происходящего по всей арене были почти столь же важны, как сила и вес. Среди чисто технических приемов он не увидел каких-либо для себя новинок. Если б ему удалось предотвратить согласованные действия сразу четырех или пяти противников, то шансы его могли быть, по крайней мере, не хуже, чем у остальных. Пройдя к судейской кабинке, Герсен выяснил, что наряд его хоть и эксцентричен и нестандартен, может быть признан вполне приемлемым. Исключение составили лишь ботинки. Один из судей, порывшись среди всякого хлама, извлек пару грязных тряпичных тапочек, которые Герсен, за неимением ничего иного, натянул поверх ботинок.

Выйдя из судейской кабины, Герсен увидел Бэла Рука возле стола, за которым производилась запись участников. Он был взволнован и рассержен, из чего Герсен сделал вывод, что он только что просмотрел список роблеров и обнаружил в нем Кирта Герсена.

Бэл Рук отошел чуть в сторону и заговорил с высоким крепким мужчиной в наряде роблера — разговор этот, как показалось Герсену, несомненно касался именно его.

Вторая схватка, призовой фонд которой был равен двум тысячам севов, проходила куда с большим рвением и меньшим благодушием, чем первая. Победителем ее оказался некий Дадексис, мужчина средних лет, худощавый, очень жилистый и, судя по всему, очень умный и коварный. По окончании схватки ему тотчас же бросил вызов молодой роблер, очень расстроенный тем, что выбыл на самой ранней стадии борьбы. Дадексис, располагавший теперь правом выбора оружия, избрал «аффлокс» — утыканный шипами шар на конце эластичного ремня, чем поверг своего противника в немалое смятение еще до начала решающего поединка. Тому оставалось либо согласиться, либо расстаться с внесенными в качестве ставки деньгами.

Зрители повскакивали с мест и так плотно обступили роблеров, что судьям пришлось расчистить примыкающее к арене пространство площади. Главный судья ударил в гонг, соперники заняли исходные позиции, и поединок начался. Он оказался очень коротким и бескровным, не сопровождался ни драматическими эпизодами, ни полным напряжением физических и моральных сил соперников. Умудренный многолетним опытом Дадексис еще во время разминки размахивал своим аффлоксом с таким устрашающим мастерством, что настроение его соперника сразу же испортилось. Когда же соперники сошлись, то Дадексис, развернувшись к противнику боком и пригнувшись, легко избежал удара оружием противника, после чего сам без особого замаха выбросил свой шар так, что прикрепленный к нему ремень обвился вокруг рукоятки оружия соперника, а затем дернул ремень на себя, полностью обезоружив противника. Дадексис ухмыльнулся, взмахом мастера заставил свой шар сделать полный круг над ареной, после чего, дождавшись четырех ударов гонга, спокойной походкой направился к пьедесталу, чтобы забрать теперь еще более ценный приз, а его незадачливый противник затерялся где-то в толпе зрителей.

Герсен повернулся к трибуне и увидел Жердин. Она поднялась с места вместе со всеми остальными зрителями, чтобы лучше видеть решающий поединок, а теперь усаживалась поудобнее между тетушкой Мейнисс и Альдо. Что она подумает, увидев, как он толчется среди других борцов, подкрадывается к кому-то сзади, пытается увернуться от другого соперника, мечется как угорелый внутри дарсайских роблов?

В самом лучшем случае, подумалось Герсену, она будет совершенно сбита с толку таким его поведением.

Тем временем участники третьего хадавла собрались вокруг арены. Был среди них и мужчина, которого Герсен заприметил рядом с Бэлом Руком.

К микрофону подошел главный судья.

— Хадавл с призовым фондом в тысячу севов, учрежденный благородным и щедрым Бэлом Руком! Вызов принят одиннадцатью соискателями, внесшими шестьсот севов и сто двадцать пять акций компании «Котзиш». Среди них опытнейшие борцы из нескольких кланов и даже один искиш!

Чувствуя себя несколько стесненно, Герсен присоединился к остальным роблерам, собравшимся вокруг арены. Сто двадцать пять акций! Если он одержит победу в этом хадавле, компания «Котзиш Мючюэл» станет его собственностью!

К нему сразу же подошел круглолицый крепыш.

— Вы когда-нибудь раньше участвовали в хадавле?

— Нет, — ответил Герсен. — Мне еще многое надо узнать.

— Верно. Так вот, давайте договоримся. Меня зовут Рудо. Вы, я и вон тот парень — его зовут Скиш — несомненно, здесь самые неопытные. Если мы станем действовать сообща, то сможем выравнять наши шансы.

— Неплохая мысль. А кто здесь сильнейший?

— Тронгаро — вон он... — это как раз и был тот самый мужчина, с которым доверительно беседовал Бэл Рук, — и Майз, вон тот тяжеловес.

— Давайте сначала вышибем Тронгаро, затем Майза.

— Годится! Но говорить, разумеется, легче, чем сделать. Наш союз сохранится до тех пор, пока не вылетят эти двое.

Герсен, теперь уже войдя во вкус и проникнувшись духом этой игры, и сам стал подыскивать других возможных союзников. К нему подошел еще один борец, рослый парень, от которого так и разило той дерзкой бесшабашностью, которую дарсайцы называют «плембушем».

— Это вы — Герсен? А я — Чалкоун. Ни вы, ни я, разумеется, не выиграем, и все же давайте объединимся вон против того малого. Его зовут Фербиль. Известный грубиян и подлец. От такого неплохо бы избавиться.