Олимпиада. Бубновая дама - Анна Гринь

— Дым, как ты объяснял девушке, что она не поняла самого главного? — хмыкнул толстячок. — Крившин был колдуном, экспериментатором и гением. Не злобным гением, сознательно убивающим всех вокруг, а ученым, действия которого вышли за грани. Кроме того, он съехал с катушек задолго до этого и не осознавал масштаба своих действий. Колдун придумывал и придумывал. Мечтал о славе. Мечтал, чтобы его имя упоминали во всех книгах, справочниках и учебниках, как того, кто придумал и опробовал самые опасные и сильнодействующие чары на основе зелий!

Я скривилась и отодвинула от себя тарелку, потому что аппетитный аромат шоколада вызывал лишь спазмы в желудке. Довольная и немного мечтательная улыбка Сердия наводила на мысль, что толстячок немного завидует таланту свихнувшегося колдуна и мечтает очутиться если не на его месте, то в роли пожинателя плодов более успешного коллеги. И не важно, что от чужих рук специально или нет гибнут люди. Кого волнуют жизни, если на кону власть и слава?

— И кто‑то очень захотел… присвоить достижения колдуна? — выловила я главное из воспоминаний и разговора с Гедымином. — Пока мои родители ловили колдуна, кто‑то тоже вел на него свою охоту?

— Я предполагаю, что этот кто‑то совсем не хотел смерти колдуна, — вздохнул вампир, складывая руки на коленях. — Но… случайное вмешательство твоих родителей, возможно, все испортила.

— Да, они очень хотели кому‑то помешать, даже жизни не пожалели, — едко бросила я. — Уф — ф-ф! — Прикусив на секунду щеку, я постаралась не переживать. — И что же было дальше? Колдун мертв, мои родители тоже. Почему столько лет спустя дело вновь всплыто?

— Сразу после тех событий вы, деточка, исчезли, адреса дома ваших родителей никто не знал, — пожал плечами колдун. — Надзор не стал искать, потому что это было бесполезно. Злоумышленник, видимо, решил так же.

— А почему злоумышленник верит, что какие‑то записи колдуна уцелели? — обдумывая сведенья, спросила я. — И почему он уверен, что они могут быть у меня?

— Ну… — Сердий перевернул чашечку вверх дном на блюдце, поднял и уставился на расплывающееся темное пятно. — Я знаю это, например, потому, что сам их видел.

Похоже, ответом шеф удивил не только меня, но и вампира, так что мы одинаково выжидательно уставились на толстячка. — Я ведь говорил, что вел архив? Так вот, деточка, я вносил в картотеку сведенья об уликах. И среди них был дневник Крившина. Даже полистал наскоро, но Рем забрал тетрадку и унес, хоть и обещал занести потом в хранилище вещдоков.

— А как узнал злоумышленник? — задумалась я.

— Меня лично интересует, когда и как он выкрал все, что было в архиве и хранилище, — вздохнул Гедымин. — Инвентаризация проходит не так часто, чтобы мы могли отследить момент, а здание отдела хоть и защищается, но не настолько хорошо, чтобы дать отпор достаточно сильному магу или колдуну. И… я не видел в записях перечня по делу упоминание про дневник, шеф.

— Ох, я тогда даже не думал, что это важная вещь, внес просто номером, — отмахнулся толстяк. — Помнишь, там был большой перечень из одних лишь номеров. Это сейчас не важно! Важно, что все улики украдены.

— Может… кто‑то изнутри? — предположила я, и Сердий захохотал:

— Надо обязательно проверить Альжбету! Может это она?

Вампир тоже улыбнулся и пояснил:

— Альжбета наша помощница и секретарша шефа. Ведьма. Ей года три до пенсии. А кроме нее в отделе только шеф, я и пара фавнов — курьеров.

Я пристыжено зарделась и задала вопрос, чтобы сменить тему:

— Но с чего вы взяли, что дневник не сгинул во взрыве или не потерялся еще где‑то? Да, вы его видели, в вещдоки он не вернулся, но вполне мог быть уничтожен.

— Злоумышленник уверен, что дневник цел, иначе бы не пытался разыскать все, что осталось после дела колдуна, — уверенно объяснил вампир. — Наше дело найти преступника и защитить тебя. Если дневник уничтожен, нам же лучше.

Сердий кивнул и добавил:

— Поэтому нам очень поможет, деточка, если вы что‑то вспомните.

Я покачала головой и скорбно потупилась:

— Мне в то время было совсем мало лет.

— А твоя бабушка? Ты ее расспрашивала? — уточнил Гедымин.

— Спросите ее сами, — хмуро предложила я. — Мне она не отвечает на вопросы о родителях.

Работники Надзора переглянулись, я же не стала добавлять, чтобы запаслись касками и щитами. Сами узнают, зачем мне портить кому‑то приятный сюрприз?!

— Я хотела еще заглянуть в несколько магазинчиков, а перед этим снять денег в банке, — сказала я вампиру, и тот поспешно поднялся, явно и сам не желая больше сидеть в шумном кафе.

Распрощавшись с Сердием и пообещав что‑нибудь вспомнить, я вышла на улицу и осторожно вдохнула, чувствуя, как скрипят натянувшиеся тесемки на корсете, и чуть не попала под колеса велосипедиста. Вампир вовремя успел меня дернуть ближе к стене, провожая высокого дяденьку в клетчатом костюме злым взглядом.

— Все нормально, — уверила я вампира. — Сама виновата.

Гедымин ничего не ответил и повел меня подальше от кафе, будто желал оказаться подальше от собственного начальника.

— Прости, — виновато подал вампир голос через несколько кварталов, — но он меня вынудил. Шеф…

Я пожала плечами и легко согласилась принять прощение в обмен на какой‑нибудь подарок.

— Ну ты же пытался играть роль моего воздыхателя… — хмыкнула я. — А после контракта просто обязан его играть. А девушкам дарят что‑нибудь.

Вампир осклабился, принимая мои правила игры, и повел меня уже очень обдуманно, петляя среди улочек и удаляясь от Площади пяти фонтанов.

— Надеешься отделаться дешевкой? — фыркнула я беззлобно. Признаваться вампиру, что лучший подарок для меня обойдется ему лишь в несколько минут поисков, не хотелось. Да и как сознаться, что мечтаю я не о побрякушках или сладостях, а об обычной лавочке.

Представив, как было бы хорошо просто сесть и никуда не спешить, я едва не упала на мостовую, заметив желаемое на широкой улице, по центру которой заботливый градоначальник приказал высадить деревья, а рядом с деревьями — установить лавочки.

Не слушая вампира, едва что‑то понимая, я вырвалась на свободу и коршуном бросилась к последней свободной с громким вздохом упав на нее. Творение из кованого железа и дерева не могло сравниться с уютным креслом, но зато на лавочке можно было расслабиться и не думать ни о корсете, ни о туфлях, немилосердно натирающих пятки даже через колготы.

— Все хорошо? — заботливо уточнил Гедымин, склоняясь ко мне.

— Ага, — простонала я, радуясь, что рядом лишь вампир, а не его шеф. — Оставь меня здесь. Брось! Тут так хорошо.