Фиалки в марте - Сара Джио

— Ладно.

— Я мечтал об этом все утро того дня, когда встретил тебя у Генри.

— О чем?

— Что мы с тобой будем вместе.

Меня охватило незнакомое ранее чувство. Я чувствовала, что меня не просто любят, а боготворят.

Джек достал что-то из кармана, потом взял меня за руку и откашлялся.

— Эмили, вот, возьми. Это тебе.

Он держал маленькую черную коробочку, и я сразу вспомнила коробочку, которую ему отдал Эллиот на похоронах Эвелин. Что там внутри? Дрожащими пальцами я подняла крышку, и в свете фонарей блеснуло кольцо.

— Мой дедушка отдал мне кольцо, которое много лет назад подарил любимой. Я хочу, чтобы оно стало твоим.

Я ахнула. Кольцо с крупным грушевидным бриллиантом между двух рубинов! Я сразу поняла — передо мной обручальное кольцо Эстер. Подчиняясь внутреннему порыву, я надела его на палец.

— Ты знаешь эту историю, да? — спросил Джек.

Я кивнула.

— Откуда?

— Кое-что искала, — туманно ответила я.

— Я тоже. Пытался найти Эстер, ради деда. Хотел, чтобы они напоследок встретились. — Он пнул камешек, что лежал на дорожке. — Но уже поздно.

— С чего ты взял?

Джек обеспокоенно посмотрел на меня.

— Думаю, что она умерла.

У меня сжалось сердце.

— Откуда ты знаешь?

Он потер глаза — наверное, устал, а может, расстроился.

— Ее сиделка сказала. Она ухаживала за Эстер последние пятнадцать лет, а та постепенно слабела. Ты видела меня в городе с этой женщиной, и она же взяла трубку у меня дома.

— Странно. Где ты ее нашел?

— Это она меня нашла. Выполнила предсмертное желание Эстер — найти моего деда.

— Значит, Эстер умерла, — вздохнула я.

— Да, — кивнул Джек.

Я покачала головой.

— Нет! Не может быть!

Мое сердце отказывалось верить, что история любви закончилась таким образом.

— Как, говоришь, звали ту женщину?

— Лана.

— Это все объясняет, — понимающе улыбнулась я.

— Что? — Джек, похоже, растерялся.

— Лана — не сиделка Эстер, она ее дочь. Дочь Эллиота.

Джек потер лоб.

— Зачем ей говорить неправду? Не вижу смысла.

— Тем не менее, это так. И если Лана нашла тебя, но не рассказала о своем родстве с Эстер, возможно, она скрывает, где сейчас ее мать или то, что она жива.

Джек хотел что-то ответить, но я его опередила:

— Погоди, ты сказал, что эта женщина, Лана, заказала картину. Портрет из твоей студии, да? Девушка на берегу моря?

— Да. Она сказала, что этот портрет для ее матери. Я написал его со старой фотографии.

— Джек, а тебе не приходило в голову, что девушка с фотографии и есть Эстер? Может, Лана хотела подарить матери портрет, написанный потомком Эллиота?

На какой-то миг Джек задумался, потом покачал головой.

— По словам Ланы, ее мать с отцом сейчас в доме для престарелых в Аризоне. Если ты права, с чего бы ей выдумывать такую сложную легенду?

— Наверное, оберегает свою маму от новых страданий, — предположила я.

Джек пожал плечами.

— Хотел бы я, чтобы так оно и было, но увы… Помню, как Лана рассказывала о жизни Эстер и о том, как та умерла. Похоже на правду.

Поднялся ветер, и Джек обнял меня, чтобы согреть.

— У них все бы могло закончится по-другому, жаль, что не вышло. Но мы создадим собственную историю, не такую печальную.

Он нежно поцеловал меня в лоб. Снова раздался паромный гудок.

— Подумать только, я чуть было не сбежала от тебя и от своих чувств!

Джек стиснул мою ладонь.

— Я рад, что ты осталась.

Держась за руки, мы поднялись на паром и сели в кабинку лицом к Сиэтлу. Чем ближе становился город, тем отчетливее я ощущала тревогу Джека за деда. Как будет чувствовать себя Эллиот, когда мы приедем в больницу? А если мое присутствие расстроит его еще сильнее, ведь он наверняка прочитал дневник, который я прислала?

Мы приехали в больницу, поднялись на четвертый этаж и спросили о состоянии Эллиота.

— Боюсь, ему хуже, — ответила медсестра почти шепотом. — Стал впадать в беспамятство, плохо понимает, что происходит. Мы делаем все возможное, но, по словам врачей, положение тяжелое. Наверное, вы захотите попрощаться с ним.

Мы подошли к палате Эллиота, и Джек побледнел.

— Не могу идти один.

Я положила руку ему на плечо.

— И не нужно.

Вместе мы вошли в комнату, где в окружении приборов лежал Эллиот, опутанный трубками и проводами. Он едва дышал. Джек опустился на колени рядом с его кроватью.

— Дед, это я, Джек.

Эллиот медленно приоткрыл глаза.

— Она приходила сюда, — прошептал он. — Я ее видел.

— Кого, дедушка?

Эллиот опустил веки, и они слегка затрепетали, словно ему снился сон.

— Эти голубые глаза! Такие же голубые, как когда-то.

— Дед, кто здесь был? — с надеждой спросил Джек.

— Она сказала, что выходит замуж, — отчетливо произнес Эллиот, вновь открыв глаза. Он явно погрузился в прошлое, и я заметила на лице Джека разочарование. — Сказала, что выходит за этого придурка Бобби!.. Зачем? Она его не любит и никогда не любила. Она любит меня. Мы созданы друг для друга.

Внезапно он сел и попытался вытащить из руки капельницу.

— Я должен ее отговорить. Я ей все скажу. Мы с ней убежим. Да, так и сделаем.

— У него галлюцинации, — встревоженно произнес Джек. — Меня предупреждали, что от лекарств такое бывает… Успокойся, дед, никуда ты не пойдешь. — Он повернулся ко мне. — Эмили, вызови медсестру.

Я нажала красную кнопку у кровати, и через минуту в палату вбежали две медсестры. Одна помогла уложить Эллиота в постель, а другая сделала ему укол в левую руку.

— Это вас успокоит, мистер Хартли.

Когда Эллиот уснул, я посмотрела на Джека.

— Пойду принесу что-нибудь попить. Что ты хочешь?

— Кофе, — прошептал он, не сводя глаз с деда.

Я кивнула. Дойдя до кафетерия, к счастью, еще открытого, налила две чашки кофе, сунула в карман пакетик сахара и две маленькие упаковки сливок. Интересно, какой кофе любит Джек? Я подумала об исследовании Аннабель, но торопливо отогнала эту мысль и вытряхнула из кошелька два доллара двадцать пять центов.

В лифте я снова вспомнила Эллиота и то, как он был убежден или, скорее, заблуждался, что видел Эстер. У меня заныло сердце — как же он ее любит, даже под конец жизни! Уже у двери в палату я услышала чьи-то шаги, и меня окликнул женский голос:

— Извините, мэм!

Оглянувшись, я увидела медсестру с листком бумаги.

— Вы случайно не находили дамский шарф в палате у мистера Хартли?

Я покачала головой.

— К сожалению, нет.

— Ну что ж, — пожала она плечами, взглянув на листок. — Недавно звонила какая-то женщина, сказала, что ее мать днем оставила голубой шелковый шарф в палате у мистера Хартли.