Репортаж из XXI века - Михаил Васильев

Еще большие перспективы стоят перед геологами. Разве можно удовлетвориться знанием лишь тонкого слоя, лежащего на самой поверхности земли! А ведь сегодня 5–6 тысяч метров — предельная глубина, которую достигло долото бура. Если мы даже будет считать, что знаем в геологическом смысле всю поверхность Земли на такую глубину — это меньше, чем знать толщину яблочной кожуры. Между тем отраженные звуковые волны, пожалуй, единственное, что приносит нам сведения о предельных глубинах Земли. Ведь до сих пор, по существу, мы не знаем даже того, раскалено ли ядро нашей планеты до звездных температур, имеет ли сравнительно невысокую температуру в полторы-две тысячи градусов или хранит в себе первозданный холод космического пространства! Я думаю, что к XXI веку будут освоены первые 2–3 десятка километров земной коры. И, конечно, несравненно увеличатся знания о центральных областях нашей планеты.

Итак, геологи будут глубже спускаться в земные недра, прямыми и косвенными методами исследуя их. Мне хочется в связи с этим остановиться на одном своеобразном, почти не используемом сегодня полезном ископаемом, которое, бесспорно, в будущем найдет очень широкое применение, Это полезное ископаемое — тепло земных недр.

Электростанции в Лардерелло в Италии, отопление столицы Исландии да отдельных предприятий Японии, США и нашей Камчатки — вот, пожалуй, и все потребители ископаемого тепла в настоящее время. А между тем это могучий источник буквально вездесущей энергии. Вулканы, гейзеры, горячие ключи — все это только щели и щелочки, сквозь которые она просачивается.

Конечно, на первых порах целесообразно будет строить геотермические электростанции в тех местах, где это тепло близко к поверхности земли, в районах естественных выходов горячего пара или воды, например на Камчатке, где есть и действующие вулканы и гейзеры, в некоторых районах Кавказа и Средней Азии. Но ведь дело только в достижении необходимой глубины, а тепло есть везде. Вероятно, построят когда-нибудь и под Москвой геотермическую электростанцию.

…Посетим эту удивительную электростанцию. Вон среди молодых березок стоит ее серо-голубое здание. К нему не ведут ни линии железной дороги, что было необходимо тепловой электростанции середины XX века, рядом с ним не высится белая стена плотины, не сверкает зеркало гигантского водохранилища, как у гидроэлектростанции. Несколько бурильных установок, работающих с высокочастотными бурами, да система покрытых. толстой теплоизоляцией труб, уходящих под землю, — вот и все, что мы видим около этого здания.

ГТЭС — геотермическая электростанция — получает энергию из глубинных недр земли На глубину в 15–20 тысяч метров уходят ее буровые скважины, в те области, где находится остывающая кристаллизующаяся магма, сжатая чудовищным давлением вышележащих слоев. При кристаллизации из магмы выделяется огромное количество раскаленных газов, паров воды, которые устремляются по тонкой трубе скважины вверх словно из жерла вулкана. Но этот вулкан приручен человеком: вырывающиеся массы пара и газа схватываются трубами и направляются в сепараторы, где из них выделяют и конденсируют пары редких элементов, отделяют вредные примеси, водяной пар и т. д. Таким образом, эта электростанция — вместе с тем и завод, вырабатывающий для нужд народного хозяйства гелий и водород, магний и алюминий, кальций и серу и многие другие вещества.

Войдем в цеха. Часть из них работает на полупроводниках: сжимаемые в гигантских конденсаторах, застывающие в формах химические элементы и их смеси нагревают полупроводниковые батареи, в которых рождается электрический ток.

Между тем из соседнего цеха доносится ровный рокот машин. Там работают газовые и паровые турбины, вращающие генераторы. Это характерно для энергетики начала XXI века — механические электрогенераторы на тепловых станциях еще не полностью вытеснены полупроводниковыми термоэлементами…

Академик на секунду остановился, и рука его легла на глыбу камня, привлекавшую наше внимание с самого начала беседы.

— Вот еще одно полезное ископаемое, которому принадлежит будущее. Это практически вездесущий базальт.

Базальт — темно-зеленый или черный, коричневый или серый, плотный или пористый — является основной горной породой вулканического происхождения. Из него составлены целые горные хребты, базальтовые огненные реки изливаются вулканами сегодняшней Гаваи, Исландии, нашей Камчатки и т. д. Вероятно, под слоем осадочных пород и подстилающим их гранитом в какой бы точке земного шара мы ни начали бурить, везде лежит мощный слой базальта. Базальт обычно содержит 20–25 процентов железа, примерно столько же магния, несколько меньше кальция, 3–5 процентов окислов калия и натрия, алюминий, кремнекислоту. Обычно содержит базальт и другие элементы, в том числе редкие и драгоценные металлы. Добывать из базальта железо невыгодно: мы имеем в настоящее время значительно более богатые этим металлом руды. Невыгодно добывать из базальта отдельно и магний или кальций. А если организовать комбинированное производство, которое бы вырабатывало для народного хозяйства целый ряд продуктов: и железо, и кальций, и магний, и алюминий, и другие элементы, — окажется, что отходов от такой переработки базальта почти не останется.

Наиболее богатые руды железа, да и других элементов, в целом ряде стран или почти до конца выработаны или близки к истощению. Но можно с уверенностью сказать, что базальтом — этой рудой будущего — почти каждая страна располагает в неограниченном количестве. Металлургическая техника будущего сможет перерабатывать и ряд других руд, не используемых сейчас или используемых только ради одного составляющего…

Вернусь еще раз к проблеме исчерпания себя географии как науки.

Я думаю, что в самом ближайшем будущем изменится характер этой науки: из пассивно описательной она станет активно действующей. В истории почти каждой науки можно, по существу, выделить эти два периода: первый, когда производится сбор фактов и открытие тех или иных законов природы, и второй, когда начинается активное применение этих законов.

Географ будущего займется активным изменением характера отдельных местностей, областей, может быть, целых материков земного шара. Изучение влияния теплых океанских течений позволяет уже сейчас предсказать, как изменится климат, если несколько повернуть их направление. Вероятно, географы будущего изучат последствия, а общество будущего сможет изменить направление не только морских, но и воздушных течений. И тогда над пустынями будет создан устойчиво влажный климат, и они расцветут. Будет растоплена вечная мерзлота Сибири, Северной Америки, может быть, Гренландии. Смягчится слишком континентальный климат центральных областей материков и т. д. и т. п. В общем из описателя географ превратится в творца природы…

Не для внешнего эффекта, а для пользы многих миллионов людей собираемся мы изменить географическую карту. «Советский человек, — записано в Программе Коммунистической партии, — сможет осуществить дерзновенные планы изменения течения некоторых северных рек…»

Мы исправим ошибку, допущенную природой. Южные, плодородные, густонаселенные области, страдающие сейчас засухами, получат ту воду, что прежде бесполезно уходила в Ледовитый океан. Печора сделает Волгу полноводной, больше электричества сможет дать каскад волжских ГЭС, в Поволжье появится множество насосных станций, урожаи станут устойчивыми. Сады, рисовые поля, овощи…

Все крупные реки, текущие на юг, должны превратиться в цепь озер — водохранилищ. Так будет, в частности, с Днепром. Простор для речного транспорта! Притоки уже не будут мелкими. Например, с рождением Большого Днепра судоходство на его притоках станет таким же оживленным, как и на самом Днепре.

Все будет сбалансировано: подача воды с Севера и расход ее на Юге. А баланс — великая вещь. Это знают не только бухгалтеры. Взгляните на доменную печь: баланс, и какой жесткий… Кокс, руда, шихта, температура — все должно быть взаимосвязано, если вы хотите получить хороший чугун.

Много тепла на Украине, в Крыму. Будет здесь и влаги достаточно. Значит, надо менять весь баланс в полеводстве, на сто процентов использовать тепло, влагу, солнце, почвы, снимать в лето несколько урожаев разных культур.

Поле не должно пустовать, пока тепло. Но и «зарядка» почвы удобрениями тоже должна резко усилиться. Вот почему сейчас часто говорят, что сельское хозяйство — это прежде всего химия. Я не химик, но все же говорю о сельском хозяйстве. Я верю, что весьма интенсивное, процветающее сельское хозяйство изменит географический облик всего Юга.

В балансе будущего вода будет играть особую роль. И тут важно не просчитаться, все взвесить заранее. Даже фантастический проект в наше время должен быть обоснован. Что будет, например, если растопить льды Арктики? Да, конечно, отступит и растает вечная мерзлота в Сибири и Канаде, станет более теплым климат Северной Европы. Но это — не все. Не исключено, что при этом пустыни с юга начнут наступать на север, теснить леса, посевы… Все это надо предвидеть, предучесть, взвесить…