Холодные сердца - Антон Чиж

– Я надеюсь… – начал он.

– Надейтесь, – сказал Ванзаров, вставая. – Сегодня вернусь поздно, у нас дуэль намечается. Может, еще кого-нибудь убьют. Спать лягу в участке. Сверток пусть пока тут полежит. А пристава – в лазарет. Немедленно!

Напротив участка стоял господин в клетчатом костюме, скрестив руки на груди не хуже Наполеона. Важности – точно не меньше. Ванзаров подошел сам.

– Какая неожиданная встреча! – вскрикнул он.

Фон Котен руки не подал, выглядел хмурым и сосредоточенным.

– Нам необходимо побеседовать.

– Догадываюсь, – сказал Ванзаров. – Убит ваш агент, нужна помощь сыскной полиции.

– Прошу вас, тише, – ротмистр в штатском подхватил его под локоть и увлек вниз по улице. – Что вам известно?

– Убийцу пока назвать не могу. Обо всем прочем имею некоторые догадки.

– Например?

– Думаю, агент ваш выбрал какую-нибудь дерзкую и острую кличку: Шмель, например. Думаю, организовал некую тайную ячейку с неясными целями. И неплохо на этом зарабатывал. Борьба с тиранией – выгодное дело. Лучше нефтяных приисков. Грязи столько же, а выгоды больше.

– Вы или слишком умны, или много знаете, – сказал фон Котен, что прозвучало недобрым предупреждением. – Возникли серьезные осложнения…

– Чтобы помочь вам, я должен знать, а не строить логические предположения, – ответил Ванзаров. – Выкладывайте.

– Но вы понимаете, что сведения об агентах…

– Ротмистр, я давно все понимаю. Как-никак к одному Министерству внутренних дел принадлежим. Только мы всякой ерундой занимаемся, а вы – охранка, о благе государства печетесь.

Фон Котен посчитал за лучшее не заметить дерзость.

– Опишу только самое главное, – сказал он. – Шмель организовал в Сестрорецке боевую ячейку. Назвали ее «Ядро». Кроме него, в состав входило три человека: Жарик, Зай и Старик…

– Что же случилось с этими славными друзьями?

– Шмель вызвал меня панической телеграммой. Я приехал, он сообщил, что Жарик убит. Шмель опасался за свою жизнь. И вот теперь убит он. Утоплен, как понимаю.

– Вас интересует, кто методично уничтожает всю ячейку?

– Что значит «всю»? – спросил фон Котен.

– Позволю несколько предположений, – сказал Ванзаров. – Жарик – это инженер Оружейного завода Жарков. Убит, как вы знаете, ударом штыка, затем выпотрошен. Зай, или мещанин Стася Зайковский, сгорел со всей семьей в собственном доме. Насчет Старика у меня есть сомнения. А вот Шмель, или Василий Усольцев, был утоплен вчера в кабинке для купаний. Все «Ядро» в сборе?

Фон Котен закусил губу.

– Не в курсе, что Зай убит? – спросил Ванзаров. – Понимаю ваши чувства. Раскройте, кто такой Старик?

– Шмель не посвящал его в планы ячейки, держал как запасной вариант.

– Тогда что вас тревожит? Явно не судьба Старика.

– Шмель планировал акцию…

– Вот как? Интересно. А вам полагалось раскрыть ее в самый последний момент. Всем – премия и награды.

– Господин Ванзаров, не время для шуток, – фон Котен помолчал, сдерживая раздражение, и продолжил: – Вам известно, что задумал Шмель?

– Ни малейшего представления. Мы же сыскная полиция, а не политическая.

– Они должны были подложить бомбу. Более того, Шмель доложил, что бомба уже заложена. Только…

– Усольцев обещал указать вам место в последний момент, – сказал Ванзаров. – И теперь вы не знаете, где она спрятана. Интересно.

Ротмистр молчал, ожидая продолжения. Ванзаров был занят раздумьями. Настолько, что не замечал спутника.

– Есть много вариантов, – наконец сказал он. – На месте Усольцева я бы подложил бомбу там, где будет торжественная закладка санатория. Разоблачение такого заговора дорогого стоит. Чуть дешевле – в доме местного предводителя. Еще хуже – у полицейского участка. Взрывать Оружейный завод ему вряд ли пришло в голову. Остается вам перекопать все.

– Вы понимаете, что это невозможно! – возмутился фон Котен.

– Нет ничего невозможного. Оцепите пляж, вызовите роту саперов. Потом разберите по кирпичам дом предводителя. Что-нибудь обязательно найдете.

– Родион, я ждал от вас помощи, а не насмешки…

– Прошу простить, если обидел, – ответил Ванзаров. – Хорошо, Михаил, я подумаю, что можно сделать.

– И это все? – поразился ротмистр. – Вы подумаете, и только?

– Иногда подумать бывает лучше, чем землю носом рыть.

Отдав фон Котену салют, Ванзаров повернулся и пошел в обратную сторону.

Игнатий Парамонович отложил бумаги и встретил гостя со всем радушием, усадил в почетное кресло, на котором только самым важным подрядчикам дозволялось сиживать, и рядом пристроился.

– Ну, порадуйте, Родион Георгиевич, когда премию выплачивать.

– Уже скоро. Осталось только выяснить кое-что.

– Я чем-нибудь в силах помочь? – Порхов для чего-то подмигнул.

– Вполне возможно, – ответил Ванзаров. – Вы господина Танина знаете?

– Как не знать, очень даже неплохо знаем…

– Считается одним из самых богатых людей города. Насколько велико его состояние?

Порхов засмеялся так, что бородка вздрагивала. Уняв нахлынувшие чувства, смахнул слезинку.

– Ну, насмешили. Сразу видно: не местный. Так я вам, Родион Георгиевич, скажу: Андрюша Танин гол как сокол. Все его состояние – смазливая физиономия да чистый костюм. Ну, заколка в галстуке. Остальное заложено-перезаложено. Только богатая невеста спасти может.

– Например, Анастасия Игнатьевна?

На Ванзарова замахали, как на зачумленного.

– Избави бог! Чтобы свою кровиночку за этого бездельника отдал? Да он, сколько ни получит, все спустит.

– Игра? Женщины? Водка?

– Просто балбес, – ответил Порхов, – деньгам цены не знает. Все какие-то проекты коммерческие изобретает. Вот и спустил родительское состояние дочиста.

– Что у него за дела могли быть со Стасей Зайковским, скромным мещанином?

Игнатий Парамонович опять развеселился, но все же не так бурно.

– Очень кстати напомнили. Зайковскому по наследству досталась полоска земли у самого берега. У Танина возникла идея: как только санаторий у нас построят, так ведь спрос на жилье сразу вырастет. Значит, надо дачки построить. А где лучше место, чем у берега? Сзади сосны, впереди – залив. Красота. Он Зайковскому предложение сделал: уступи. А тот уперся и ни в какую. Даже до драки дошло. Так и не отдал землицу.

– Не глупа идея: дачи строить, – сказал Ванзаров.

– Не глупа, – согласился Порхов. – Да только одной идеи мало. Танин, конечно, предводителя, Фёкла Антоновича, в эту авантюру втянул. Уж не знаю, что ему обещал, но Фёкл Антонович зажегся, хотел лично ходатайствовать у губернского начальства, а то и выше. Думал, денежки со строительства капать начнут. Только не там карман приготовил. Для такого проекта капитал нужен, тысяч двадцать, а то и тридцать, да чтобы годков на пять свободные деньги. А у нашего Андрюшки только заколка в галстуке! Ой, не могу…

Отличное настроение было у Игнатия Парамоновича.

– На ком же ему жениться? – спросил Ванзаров. – У вас же все невесты наперечет.

– Это верно, и никто за Танина свою дочку не отдаст. Так он в столицу наметился. Нашел одного дурака, немца обрусевшего, Конрад Лиц, может, слыхали? Ну, и не важно… И повел на его дочку осаду. Папаша и соблазнился. Не столько зятем, сколько грандиозным проектом. Вот Андрюша его и обхаживает. Кажется, все на мази…

– А как же Катерина Ивановна?

Порхов сделал вид, что не понял.

– А что с ней?

– У них же роман.

Игнатий Парамонович отчего-то помрачнел и принялся поглаживать бородку.

– Не слыхал о таком. Да и какой может быть роман. Катерина Ивановна женщина хоть умная, да только денег нет…

– Приданое совсем взять неоткуда? Не помогут добрые люди ее большой любви?

Порхов встал, прошелся по кабинету, словно обдумывая что-то, и сел за стол.

– Мне об этом ничего не известно, – сухо ответил он. – Прошу меня простить. Беседа с вами – истинное наслаждение, но дела не ждут. Заходите, всегда вам рады.

И он занялся конторской книгой.

Ванзаров поклонился и пошел к двери. Но обернулся.

– Отвлеку буквально на мгновение, – сказал он. – Вы некую Анну Анюкову, случайно, не знали?

– Не имел чести.

– Вот как? Может быть, Анька-модистка вам более известна.

– Господин Ванзаров, вы отнимаете у меня время. Оно дорого стоит. Во всяком случае, больше вашей премии.

– Странно. Бывшая любовница, погибла только в прошлом ноябре. А вы уже забыли. Неужели так надоела?

Порхов сцепил пальцы и ждал, пока наглый молодой человек не закроет за собой дверь. Спускаясь, Ванзаров слышал, как в кабинете что-то грохнуло, и колокольчик залился звоном. Сильно допекли уважаемого человека. Навстречу пробежал Ингамов, но головы не повернул, так спешил к хозяину.

В Нижнем парке духовой оркестр играл марши и медленные вальсы. До конца лета еще далеко. Еще будет солнце и ясное небо, еще ветер будет играть лентами барышень и бросать им сухую пыль в глаза. Еще не скоро придут дожди, а за ними и холода. Еще можно гулять по аллеям, слушая музыку.

Ванзаров выбрал лавочку, с которой открывался вид на главные дорожки, и позволил себе полчаса одиночества. Даже самым великим и общительным иногда нужно остаться наедине с собой. Предстоит последний бросок, еще немного – и ловушка захлопнется. Важно, чтобы противник не понял, где она поставлена. Он хотел еще раз проверить варианты. Но спокойным размышлениям пришел конец.