(Не) любимая жена Владыки драконов - Ляна Вечер

руками. — Это ещё не всё… — он снова переходит на шёпот. — Я слышал, что караван оплачен из казны владыки. Не полностью, но какая-то часть денег у Хашбеба оттуда.

Новость выбивает меня из колеи. Несколько мгновений назад я размышляла о том, чтобы открыться мужу, рассказав ему правду о себе. Я надеялась на его великодушие и понимание, но слова Али меняют всё. Лейла не имеет доступа к деньгам из казны, как и Шахаан. Выходит, Хан сам оплатил место для моей родни в караване. Он знает о планах Лейлы и поддерживает её. Похоже, драконице удалось посеять зерно сомнения в господине, и он затеял тайную проверку для меня. Сомнения — смертельный яд для любви. Отрава…

У меня есть тайны. Но, видит бог, всё, что со мной случилось — череда горьких случайностей. Моей вины в этом нет. И уж тем более я не желаю зла мужу. Почему он решил, что доверять Лейле правильнее, чем доверять мне? Зачем действует за моей спиной? И почему не задал вопросы мне? Сердце сжимается от боли. День забирает счастье, которое принесла ночь.

— Али, скажите, сколько займёт путь из Бушары в Керу и обратно? — спрашиваю, едва сдерживая слёзы.

— Для обычных караванов такая дорога займёт месяцы. А Хашбебу понадобится неделя, чтобы добраться до Керы и ещё неделя, чтобы вернуться обратно.

— Две недели, — киваю.

— Госпожа, что с вами? — торговец не выдерживает. — Я обидел вас?

— Нет-нет, — шмыгнув носом, вытираю проступившие на уголках глаз слёзы, — вы мне очень помогли, Али.

Выйдя из дома торговца, я ещё несколько минут стою у кареты, запряжённой буйволами, и мысленно хороню доверие к Хану. Я не стану рассказывать ему о себе. В воспалённом от общения с Лейлой мозге владыки может родиться всё что угодно. Например, за мою прошлую связь с Шахом муж решит бросить меня в темницу или вообще отправит на плаху. Драконица не побрезгует помочь господину принять такое решение.

***

Возвращаться во дворец не хочется. По крайней мере, не сразу. Да и надо заехать на базар за тыхмой. Не возвращаться же с прогулки с пустыми руками. Я не хочу вызвать новые подозрения у мужа. Он и так подозревает меня в том, что есть и чего нет.

Быки не пройдут в узких рядах между палатками, поэтому, оставив карету у фонтана, мы с джиннами направляемся на базарную площадь.

Когда я была здесь первый раз, мне всё казалось уютным и по-восточному самобытным. Сейчас я вижу совсем другое. Лужи под ногами, грязные тканые навесы над покосившимися прилавками и не слишком дружелюбных торгашей. Вон продавец костерит покупателя, отказываясь возвращать ему деньги за подпорченный товар. А вон почти посреди базарной площади зловонная помойка.

Джинны безмолвно следуют за мной. Но я не знаю куда идти. Что такое тыхма? Понятия не имею. Спрашивать об этом у духов как-то неловко. Подумают ещё, что их госпожа не дружит с головой.

— Скажите, где я могу купить тыхму? — тихо интересуюсь у старушки, которая торгует пряжей.

— Точно не в этой части базара, — фыркает она. — Ищите торговцев фруктами.

Это было грубо, но информативно. Теперь я хотя бы знаю, что тыхма — фрукт. Ну или что-то вроде того.

Прилавки, заваленные фруктами и овощами, нахожу быстро, а вот понять, что из этого тыхма, невозможно. Ценников с наименованием товара здесь нет.

— Скажите, у вас есть тыхма? — спрашиваю у продавца.

— Госпожа, вы стоите рядом с ней! — отзывается продавец.

Да? Я думала, это обычная тыква… Выглядит она именно так. Оранжевый плод небольшого размера.

— Дайте мне парочку, пожалуйста, — достаю из кошелька два хамма и протягиваю их торговцу. — Этого хватит?

— Этого хватит, чтобы купить все, что у меня есть! — восклицает он.

Лукавит, наверное. Забалтывает покупательницу. Но мне всё равно. Настроение ниже плинтуса.

— Спасибо, — благодарю торгаша, забирая у него корзины с покупками.

— Подождите, госпожа, у меня есть нарезанная тыхма, — берёт с прилавка огромный зелёный лист, свёрнутый кульком, и протягивает мне. — Возьмите, чтобы перекусить сейчас.

В кульке нарезанная крупными кубиками тыхма. Если за целую я отдала два хамма, то четверть в нарезке стоит — три. Маркетинг на уровне… Но аромат тыхма источает невероятный! Её запах чем-то похож на дыню, только ещё привлекательнее. И я с лёгкостью отдаю продавцу деньги.

Перекусить решаю на рыночной площади — до кареты не дотерплю точно. Тыхма очень вкусно пахнет. Дамла не соврала, когда сказала, что она нежная и сочная.

Джинны — у каждого в руках по корзине — стоят недалеко и терпеливо ждут, когда госпожа закончу трапезу. А я сижу на перевёрнутой бочке, кусаю квадратный кусочек тыхмы и стараюсь не смотреть по сторонам. Всё такое серое и убогое, что аппетит может пропасть.

Я так сосредоточена на еде, что не сразу замечаю стайку детей, которые бегают рядом. Босоногие, грязные, одежда рваная. Пятеро: две девочки и три мальчика. Самому маленькому от силы лет пять. А глаза у них голодные…

— Вы хотите есть? — встаю с бочки.

— Можно нам по кусочку? — вперёд выходит самая старшая и, видимо, самая смелая девочка.

Рыженькая, с засаленными волосами и курносым носиком. Красотка! Будет… Если отмыть и приодеть.

— Конечно, — киваю. — Налетайте! — с улыбкой отдаю ей лист, в который завёрнуты кусочки тыхмы.

Это не стайка детей. Это стая голодных волчат! Едят они жадно, но при этом успевают совать куски фрукта пятилетке. Мальчишка не может всё удержать в маленьких ручках. Квадратные кусочки валятся в грязь, а он пыхтит, собирает их и ест. Малыш с набитым ртом, перепачканный соком тыхмы вперемешку с глиной — душераздирающее зрелище.

— Где ваши родители? — спрашиваю, сглотнув комок горечи.

— У нас нет родителей, госпожа, — рыжая снова берёт инициативу на себя. — Мы жили в приюте, но он сгорел несколько месяцев назад.

— И где теперь вы живёте? — у меня в груди холодеет от догадки.

— Здесь, — девочка показывает пальцем на бочки. — В них удобно спать.

Ужас! Дети живут на рыночной площади в бочках! И им удобно… А что будет, когда придёт зима? Они ведь насмерть здесь замёрзнут! Ни у одного из детей элементарной обуви на ножках нет, не говоря уже о тёплой одежде.

— Сколько вас было в