Королева Летних Сумерек - Чарльз Весс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но стоило присмотреться, и взгляду открылось, что их одежда истрепана, лица все еще измождены от долгого заточения, и все они молча, непонимающе смотрят на приземистую ведунью, чернобурых лисиц и двух бренных женщин, стоящих рядом с их Рыцарем Розы. По залу начал раскатываться нарастающий ропот. Томас вглядывался в лица, знакомые ему по долгим годам, проведенным при дворе, и видел на них только нетерпение и гнев.
Когда он снимал сумку с затекшего плеча, потертая лямка лопнула, и ноша грянулась оземь. Драгоценный груз распластался на мраморном полу. Ему сразу же стало легче, но Томас в ужасе уставился на нежные побеги и беззащитные корни растения, раскинувшиеся возле его ног.
– О нет! – вскрикнул Рыцарь, уверенный, что опять не сдержал своей клятвы.
Он упал на колени, тяжело и прерывисто дыша. На лице Тома было такое страдание, что Джанет подошла к нему и опустилась рядом, не обращая внимания на гневливый рокот голосов, единственным чаянием которых было возвращение Королевы. Джанет как будто ограждала его, в то время как он руками оберегал уязвимую новую поросль.
Никто не заметил, в какой момент друг за дружкой принялись гоняться лисички, мелькая между путниками все быстрее и быстрее, пока не превратились в длинный шлейф мягкого темно-серебристого света. Когда они остановились, то вместо лисиц перед толпой придворных предстали две изящных женщины без возраста, чьи длинные серебристые волосы были перехвачены золотыми обручами.
– Давай.
– Наконец…
– … пришло время…
– … и нам поучаствовать…
– … в этой истории.
– Ну наконец, наконец-то!
Обе женщины опустились на колени и благоговейно извлекли хрупкое растение из остатков кожаной сумки, которая так долго его оберегала. Снова выпрямившись, их стройные тела потянулись вверх, все выше и выше, пока не возвысились над двором. В нежных руках этих женщин побеги начали расти и расцветать, распускаясь каскадом вьющихся пурпурных стеблей с множеством блестящих красных бутонов, которые тянулись снизу.
Аэллин и Делиан переглянулись между собой, а затем глянули вниз на толпу, ожидая, когда она угомонится. И только тогда заговорили мягкими и теплыми голосами, витающими под сводами огромного зала, но внятными настолько, словно доверительным шепотом обращались к каждому из собравшихся.
– Столько долгих лет…
– … вы провели…
– … в месте…
– … тьмы и погибели…
– … но теперь…
– … вы снова живы…
– … в ярком городе своей Королевы.
– И теперь…
– … вы должны…
– … подготовить себя…
– … и ваш город…
– … к ее пришествию.
– Ступайте же…
– … с радостью в сердце…
– … и с праздничным пением на устах.
Безмолвно вняв словам двоих посланниц, двор медленно опустел; остались только путники, которые, несмотря ни на что, вернули Королеву в ее законные владения. Щуря свой целый глаз на Томаса и остальных, мамаша Хэйнтер хохотнула:
– Как интересно все сложилось.
Затем, взглянув снизу вверх на Аэллин и Делиан, ведунья воскликнула:
– Ну, будет вам! Пора заняться своими делами, вы не находите?
Она взяла за руку Томаса, который все еще удивленно глазел на двух женщин, что еще недавно шныряли в лисичьем обличье.
Ведьма заметила:
– Тебе, сэр Рыцарь, впору возрадоваться. Все-таки мы дотащили эту тяжеленную ношу в самое сердце ее королевства. Другие бы вряд ли сподобились.
Старуха-ведунья повела своими все еще ноющими плечами.
– А теперь идем к ней в сад. Впереди еще дел невпроворот.
32
Джанет с матерью в благоговейном молчании следовали за высокими фигурами по звонким пустым коридорам дворца. Позади оставались бесчисленные элегантные покои, пустующие в ожидании возвращения Королевы. Широкие галереи были подметены, а мраморные колонны и плитка на полу так и сияли, но признаки распада, начавшегося в период ее долгого безумия, по-прежнему омрачали непреходящее великолепие, что бросалось в глаза во всем, мимо чего они проходили.
Джанет остановилась на самой высокой из широких террас, которые каскадом спускались с крутого холма, и загляделась на священный лес, бывший с незапамятных времен святилищем Королевы. С этой возвышенности взгляду открывалось то, что когда-то было огромным лесом благоухающих цветущих роз и древних яблонь, а теперь не подавало никаких признаков жизни.
«Чертовски унылый вид», – подумалось ей.
Заметив, что ее спутники находятся уже несколькими террасами ниже, Джанет поспешила следом, торопливо спускаясь по широким пологим ступеням, соединявшим каждый уровень со следующим.
* * *
Своих спутников она застала в широком дворе в самом сердце раскинувшегося, неестественно тихого сада. Отсюда на север и на юг, на восток и на запад расходились четыре широких проспекта. А в самом центре когда-то, по всей видимости, стоял фонтан, теперь высохший и забитый палой листвой и пожухшими яблоками.
Стоявший рядом Томас пристально оглядывал покрытую замысловатой резьбой поверхность фонтана. Посмотрев в ту же сторону, Джанет увидела ярусы из фигур как всевозможных животных, так и танцующих фэев. Можно было лишь догадываться, каким великолепным, должно быть, был этот фонтан в пору своего расцвета и какие воспоминания он пробуждал у Тома… Несомненно, воспоминания о ней.
Возвышаясь над почернелыми, чахлыми деревьями, окаймляющими внутренний двор, Делиан и Аэллин опустились на колени по обе стороны фонтана.
Здесь возле основания они бережно выкопали пальцами в сухой земле неглубокую ямку. Хоть жизнь давно покинула это место, они поместили свой драгоценный заряд именно сюда.
Обе женщины-лисицы склонили головы и, сцепив руки вместе, медленно подались друг к другу, пока их лбы не соприкоснулись. Лица нависали прямо над поверхностью, а рты открылись и разом совершили один мягкий, сладостный выдох. Мертвая земля тотчас преобразилась в богатую и душистую почву.
Затем медленно, словно какая-то невероятная часть каждой из них вдруг исчезла, обе фигуры стали уменьшаться, снова принимая свой животный образ. Вскоре на их месте, поблескивая мехом в мягких сумерках, сидели на задних лапках две маленькие чернобурые лисички.
Джанет с распахнутыми от изумления глазами сжала руку своей матери.
* * *
Чуть поодаль Томас внимательно наблюдал за суетящейся Бутылочной Ведьмой, которая готовилась к своей роли в этом обряде.
Воздух наполнил слабый аромат только что распустившихся роз, заставив Томаса улыбнуться внезапному яркому воспоминанию. Он вспомнил свои первые дни при дворе Фэй, и его чувства зажглись от тепла объятий Королевы и кружения насыщенного цвета, который пропитывал все,
