Тайна девичьего камня - Майкл Мортимер

— Хорошо, тогда мы сможем сразу взять машину, — быстро произнес Поль. — Нам надо немедленно ехать дальше.

Довольно скоро, проехав несколько перекрестков и развязок, Микаель обнаружил впереди вывеску с OKQ8.

Ян свернул на въезд.

— Отлично, — сказал Поль, — осталось только взять какой-нибудь грёбаный «фиат» или что-то в этом роде!

В ту же секунду от задней стороны заправки отъехала «тойота». Когда Ян все же подъехал ко входу, они увидели, что внутри не горит свет.

— Ну, парни, вам капитально не везет! — опять со смехом сказал Ян. — Он смылся домой, заправкой владеет норвежец, и она закрывается в час. Конечно, он спешил домой и, похоже, умотал немного раньше, кто может его упрекнуть! К сожалению, придется вам ждать до утра. По-моему, они открываются часов в шесть.

— Да! — закричал Поль и опять выругался. — Какая глухая дыра! Когда хотят, тогда и закрывают! Здесь нет ночных заправок?

— Есть, но наверняка прокат у них работает только в дневное время. И, по-моему, прокат есть только на этой заправке, — ответил Ян.

Поль тут же откашлялся, повернулся к Яну и улыбнулся, пытаясь, как показалось Микаелю, быть приятным.

— А у тебя, случайно, нет лишней машины, которую мы можем взять сегодня ночью? Нам нужно ехать дальше, на север… Мы хорошо заплатим.

— К сожалению, — засмеялся Ян. — Эвакуатор не дает машины напрокат! А теперь я должен ехать домой к жене, сами понимаете почему, она ждет, ха-ха… Но я могу оказать вам услугу и устроить вас на ночлег, это на одной из центральных улиц, хорошо и дешево, а завтра вы возьмете сюда такси и арендуете машину.

— Вот как. О’кей…

Ян показал через плечо.

— Но ваш «сааб», мне ведь надо оставить его здесь, на парковке?

— Думаю, что да, — сказал Микаель.

— И я хочу, чтобы вы мне заплатили. Можно по карточке.

Микаель вздохнул и кивнул, вытаскивая бумажник.

— Конечно, конечно. Сколько?

52

Микаель прочел на указателе: «Bed och Breakfast Gruvan»[47].

Уже у входа пахло мылом. После недолгих телефонных переговоров из задней комнаты к ним вышла заспанная женщина-портье, отперла дверь и дала ключ в комнату 12.

«Боже, неужели сегодня мы сидели в «Оленсе», — подумал Микаель, поднимаясь по лестнице. Его спортивная сумка с дневником и одеждой била по ногам. — Неужели сегодня мы выехали из Стокгольма? Такое чувство, что это было больше недели назад, все кажется таким нереальным, и голова вот-вот расколется от усталости».

Комната была хорошо убрана, с чистыми простынями и видом на заднюю улицу с большими зелеными мусорными контейнерами из пластмассы.

— Почему мы не поехали к этой Долли на такси? — спросил Микаель.

Поль задернул шторы и понизил голос.

— Слишком рискованно. Поехать в одинокий дом в малонаселенной местности ночью и без возможности смыться. Нет, нет. И мы не должны показывать туда дорогу таксисту, который потом настучит в полицию о странных ночных поездках.

Микаель кивнул. Все он правильно продумал. А он не дурак, этот Поль. Только какой-то очень взвинченный.

— К тому же, — сказал Микаель, — нам ведь надо немного поспать?

Поль сел на кровати.

— Знаю. Мы берем паузу до утра.

Он опять проверил айфон.

— Нового сигнала нет. Он наверняка по-прежнему лежит в доме. Будем исходить из этого.

53

Слабое мерцание света от уличных фонарей, затем опять темнота и после этого тишина.

Ида поняла, что машина стоит на месте, и, когда она посмотрела в боковое стекло, в конце концов через плотную тьму за окном увидела, что они припарковались в рощице. С переднего сиденья доносился храп Лассе. Долли сидела, держа ружье на коленях, и дремала. Единственный маленький лучик света на небе шел от мобильной мачты вдалеке.

— Ты что, спишь? — спросил Лассе и толкнул Долли в бок. — Ты же должна нести вахту!

Долли встряхнулась и извинилась.

Лассе немного поворчал, все сидели тихо, пока его дыхание опять не успокоилось.

— Сколько еще до Хапаранды?

— Чуть больше пяти миль.

— И сейчас… без десяти шесть. Он еще не вышел на связь?

Долли взяла свой мобильник.

— Да, вышел. Подождите, вот что он пишет: Рядом с ИКЕА, когда они откроются.

Лассе кивнул самому себе.

— Значит, ИКЕА в Хапаранде?

— Конечно. Настоящая приманка для туристов.

— Хорошо. А ему можно доверять?

— Если ему заплатить.

Лассе повернулся.

— Можно я еще раз взгляну?

Ида немного отклеила пластырь и показала большой палец, сама не глядя на него.

Глаза Лассе расширились, он быстро сделал глубокий вздох и попытался приклеить пластырь обратно. Ида помешала ему и посмотрела на палец.

Рана раздулась, маленький розовый шарик слизи распух и беззвучно растекался по коже.

Лассе сглотнул.

— Кстати, а у тебя осталось Маринино удостоверение?

— Да.

— Хорошо. Мы должны попасть первыми в поликлинику. Если они открываются в семь, персонал наверняка приходит на четверть часа раньше, а может быть, еще раньше. Сейчас мы поедем туда и станем ждать, и как только кто-то придет и откроет, мы пойдем с тобой в регистратуру.

— Если мне следует знать что-то еще об этой ране, буду рада, если ты мне об этом расскажешь, — произнесла Ида. — Ты что, думаешь, ДНК чаек попала мне в кровь?

Лассе выругался, пожал плечами и обвел глазами окрестность.

— Не надо беспокоиться. Все образуется. Но это не совсем обычная рана, как я уже говорил.

Долли завела машину, и они выехали из рощицы на лесовозную дорогу, а через несколько минут опять свернули на большую трассу. Над дорогой по-прежнему висела темная дымка.

В остальной части Швеции, подумала Ида, скоро взойдет солнце, но только не здесь, где тьма рассеивается только на несколько часов в сутки в середине дня.

Эта рана, меня ждет то же самое, что случилось с тем парнем в «тойоте»? И Лассе ничего не говорит, чтобы не пугать меня?

— И нелегально переправлять людей через границу для него привычное дело? — обратился Лассе к Долли.

Пока Долли отвечала, Ида почувствовала, как ей тяжело глотать и что у нее по щекам опять текут слезы.

Граница?

Сколько будет длиться это путешествие? Мы действительно уедем из Швеции?

Она выглянула в окно и увидела, что горные склоны становятся все более пологими и редкими, а вся местность — равнинной.

Мы направляемся на побережье — в Хапаранду — и скоро будем на месте.

Институт теоретической физики, Копенгаген, 29 сентября 1943 г.

Нильс и Харальд Бор сидели по обе стороны письменного стола. Нильс с зажженной трубкой в руке, а Харальд в галстуке, неплотно завязанном вокруг воротника рубашки.

На подложке из светлой толстой кожи стояли три раскрытые коробки, а рядом — маленькая черная докторская сумка.

В руке Нильс держал медаль с текстом АЛЬФ. НОБЕЛЬ, на которой было выгравировано имя: МАКС ФОН ЛАУЭ.

— Мы должны все сделать как можно скорее, — сказал Нильс.

— Когда ты получил сверток?

— Три дня тому назад, его прислали прямо из Берлина. Нацисты явно начали конфисковывать еще больше золота. На прошлой неделе они издали новый закон, согласно которому отправка золота из Германии приравнивается к измене родине.

Они немного призадумались.

— Если бы на медали не было имени Макса…

Нильс машинально посмотрел в окно, на редкий поток машин вдоль улицы Блегдамсвеген.

— Медаль сделана из массивного золота. Если бы немцы забрали наш институт и нашли это, Максу бы не поздоровилось. И может быть, нам тоже.

— Предлагаю, — сказал Харальд, — зарыть медаль в саду Карлбергстредгорден.

Нильс задумался.

— А если ее кто-то увидит? И отроет?

Они опять замолчали.

— Самое лучшее попросить кого-то из лаборатории переплавить ее, — спокойно сказал Нильс.

Наконец Харальд пробормотал, что согласен.

— А как быть с остальным?

Они потрогали длинное жемчужное колье и пару тяжелых камей с мифологическими мотивами из жизни богов.

— Не знаю, — сказал Нильс. — Полагаю, это его наследство. Или его жены.

— А это?

Харальд взял черно-серый камень с несколькими обрамляющими его сапфирами и слегка переливающимися узорчатыми линиями на твердой темной поверхности. Он взглянул на него.

— Довольно необычная вещь. Это произведение искусства?

— Нет. Очевидно, какой-то геологический объект, — ответил Нильс. — С виду очень интересный. Я мог ее неправильно понять, но жена Макса упомянула что-то о том, что этот камень может быть радиоактивным.

Харальд постучал кончиками пальцев о столешницу.

— Почему он должен быть радиоактивным?

— Не знаю. Я попросил ассистента Хаммера сделать первое исследование. Я еще не успел посмотреть результаты, отчет лежит где-то здесь…