Василий Мудрый - Николай Иванович Смирнов

было, так, железяки. Потому и отправились охотиться за эшелоном. Вы же приказали эшелон с живой силой под откос спустить? Вот… и выполнили ваше задание…

— Так вы еще и эшелон под откос спустили?! — Корж, уперев руки в бока, от души захохотал. — Ну, порадовал! Да ты понимаешь, голова твоя садовая, что значит для нас бронепоезд? Представляешь, сколько тонн смерти не довезли до фронта? Теперь недели две фрицы будут завал расчищать. Молодцы, хлопцы!

Из дневника В.З. Коржа: «8/VI.42 г. Путем развинчивания рельсов произведено крушение воинского состава, шедшего на фронт, между Житковичами и ст. Старушки. По сведениям жителей, бывших на месте крушения, уничтожено 300 солдат и офицеров, много раненых».

За эту операцию Иван Некрашевич был награжден орденом Красной Звезды.

А сколько радости было у партизан, когда 26 июня они услышали в старобинских лесах сводку Совинформбюро, принятую Сашей Берковичем. В ней говорилось, что в Беларуси партизанский отряд под командованием товарища К. организовал крушение немецкого эшелона с боеприпасами и войсками. А буквально через несколько дней после того, как немцы восстановили путь, партизаны пустили под откос еще один воинский эшелон.

Предшествовал этой операции обстоятельный разговор Василия Захаровича с Сергеем Некрашевичем, с железнодорожником по профессии.

— Скажи-ка ты мне, Сергей, как можно пустить состав под откос без взрывчатки? Ее у нас сейчас кот наплакал, — задал ему Корж вопрос «на засыпку».

— Думаю так, Василий Захарович. Надо прежде всего развинтить рельсы — и загремит тот эшелон под откос, как миленький, — пояснил Сергей.

— Да. Так мы делали в Испании. А как еще можно? — допытывался Корж.

— Нужно подкопать снизу не менее 24 шпал. Паровоз наскочит на них, просядет, и все полетит к чертовой бабушке.

— Не менее 24, говоришь? Точно?

— Да, именно так, потому как паровоз становится, аккурат, на 24 шпалы. Если меньше, может по инерции и проскочить, — объяснил Сергей.

— Верно, хлопче. Задачу ты понимаешь правильно…

Отметим, что этот способ уничтожения вражеских эшелонов довольно часто практиковался партизанами-«комаровцами». Дефицитную взрывчатку старались беречь и использовать тогда, когда решить поставленную боевую задачу иными способами было невозможно… Диверсии на железной дороге затем провели все боевые группы.

Из дневника В.З. Коржа: «16.VII.42. Был положен заряд под рельсы в трех километрах от станции Житковичи. Заряд взорвался в половине пятого утра. Результаты хорошие. Выведен из строя паровоз, убито несколько немцев, убит машинист. Движения до 7 часов вечера не было.

11.VIII.42. Подорван поезд, двигавшийся на фронт, на переезде между Ситницей и Микашевичами. Выведены из строя паровоз и 9 вагонов. Что было в вагонах, установить не удалось, но автомашины курсировали к поезду и обратно целый день. Разведка донесла, что весь состав охранялся немцами 3 суток, никого не подпускали к нему. Машины возили военные грузы всех видов.

25.VIII.42. Спущен под откос поезд с войсками и воинским грузом в районе станции Буды на участке Лунинец—Барановичи.

Группа Спокойного (Ширина) в количестве 50 человек 27 августа отправилась к железной дороге. Вернулась 12 сентября. За это время сделано следующее:

С 4 на 5 сентября партизаны действовали на участках Лунинец—Барановичи и Лунинец—Пинск… Одни из них во главе с Иваном Некрашевичем подорвали поезд, следовавший на фронт с воинским грузом и техникой.

Другие во главе с Ершовым и десантником Николаем спустили эшелон под откос. Он шел с фронта.

Третьи под командованием самого Спокойного (Ширина) подорвали эшелон между станциями Лунинец и Дятловичи».

По воспоминаниям разведчика отряда «Комарова» Валентина Бондаренко, при выходах «на железку» имели место и курьезные моменты. Был тогда в отряде партизан из Челонца по имени Степан. Предметом его особой гордости во времена дефицита наручных часов являлся большой, добротно сделанный, довоенный будильник, который он постоянно таскал в своем вещмешке. И в ответ на животрепещущий вопрос партизан: «Сколько там натикало?», Степан обычно торжественно извлекал сей раритет на свет божий и подобно оракулу изрекал весть о конкретном часе и минуте бытия.

И все было бы ничего, если бы не пошли однажды сорок партизан под командованием Коржа на очередное задание по подрыву эшелона в районе станции Бостынь. Продвигались они до цели ночью, в обход, болотами да гатями. Василий Захарович шел, опираясь на палку, одновременно ловко проверяя и промеряя с ее помощью дорогу.

Стояла тихая, дивная лунная ночь. Видимость была прекрасной, вражеских патрулей замечено не было. Условия для совершения диверсии просто идеальные! Вышли партизаны скрытно на железнодорожное полотно и только успели развинтить рельсы да установить заряды, как вдруг Степан взял, да и «зазвонил» «колоколом громкого боя», который ночью в округе не менее чем за километр услышать было можно. Он лихорадочно тискал свой вещмешок, пока, наконец, сумел наступить на горло ночной «песне» своего «соловья-разбойника». Что испытал при том Василий Захарович, не трудно себе представить. Но он сдержался. В самом деле — не устраивать же «разборки» прямо на рельсах?! По его условной команде партизаны быстро отошли в лес и двинулись в обратный пуп». А очередной вражеский эшелон загремел-таки под откос.

Не приветствовал Василий Захарович рукоприкладство, но та самая палка послужила считанные разы и воспитательным целям. Как строгий батька, огрел он ею пару раз «филейную часть» незадачливого Степана, затем возмущенно, яростно сопя, сорвал с его спины вещмешок, выгреб оттуда злосчастный будильник и в ярости растоптал его на глазах у партизан. Лишь после этого, обретя дар речи, осипшим голосом прошептал:

— Ты что утворил, сволочь? Всех разом под пули уложить захотел?! Вот, хлопцы, всем вам разом партизанский урок — никогда не бери с собой лишнего!

Немного остыв, повернулся Василий Захарович к партизанам и с усмешкой спросил:

— Здаецца, я яго не моцна? А, хлопцы?

Дружный, но сдержанный, «конспиративный» хохот «в кулак» был ему ответом. С той поры ехидный партизанский вопрос: «Так сколько же там натикало?», вызывал у незадачливого Степана стойкую аллергию…

Разумеется, диверсии в этот период могли бы осуществляться еще более интенсивно, но не хватало, как уже отмечалось, взрывчатки. Василий Захарович дорожил буквально каждым граммом тротила, стремясь наиболее эффективно использовать его на коммуникациях врага. Так что не мог и не желал он брать тогда на себя некие, «спускаемые» сверху, «соцобязательства» по уничтожению «штук рельсов»…

Летом 1942 года в партизанских краях начали появляться посланцы с Большой земли, десантники с радиостанциями. Наконец, 15 июля, впервые с тех пор, как ушла за линию фронта Вера Хоружая, Василий Захарович подготовил и направил па