Одна судьба (СИ) - Мэйз Евгения

— Они нормальные.

В голосе Керри не чувствуется уверенности. Она не знает всех этих людей. Алекс видела, как некоторые из них реагировали на ее имя и какими взглядами удостаивали их троих.

— Теперь, где бы мы не появились и, чтобы странного не произошло в Вене или в Лондоне, или в любом другом городе планеты все будут связывать с нами. Вампиры давно приструнены, а вот те, другие — нет. Я понимаю их логику: лучше бы мы убрались туда откуда взялись.

Им не обязательно оставаться в особняке, но люди смогли собраться лишь к позднему вечеру. Анна давно уже спит. Было безрассудно и глупо ехать куда-то, когда они уже дома. Алекс под властью сомнений, страхов, тревог и злости ходит по коридорам, заглядывает в комнаты и не может успокоиться. То, что они живы уже хороший знак

— Дерека так и не поймали.

— Менгеле не станет вредить вам. Он ведь не тронул ту женщину. Зачем создавать новых вампиров, а затем пытаться избавиться от них?

— Может, потому что он не успел ей ничего сделать? Или, потому что ее ребенок — человек? Потому что мы оказались в стороне от его эксперимента и ему надо изучить нас?

Алекс старается не думать о континенте с монстрами. Она сама хотела попасть к людям и до сих пор считает это верным решением, благодарит Рафа, что тот не стал слушать ее истеричные вопли. Подумать только она могла оказаться вечным рабом лампы по имени Джейк. Ей интересно, когда бы она поняла, что ошиблась в нем? В какой момент осознала бы, что подменяла одно понятие другим?

— Все обошлось. Алекс, они бы не выпустили тебя и ЭйДжей.

— Мы обе знаем, что расстояние, место и скорость с этими ребятами не имеют совершенно никакого значения.

Алекс сбрасывает шпильки, которые жутко мешают, стучат по камню и еще немножко станут протыкать ковер. Ее многое раздражает в данную минуту, но больше всего схожесть ситуаций. Она не спит с Клейтоном, но зависит от него, даже больше, чем от Джейка, когда жила с ним на материке.

— Меня волнует не сейчас, а потом. Они ведь не такие уж и чистенькие, да?

— Все мы из плоти и крови, над всеми нами довлеют страсти и сомнения.

— Аминь.

Керр ловит ее за руку и подтягивает к себе.

— Это ведь не всё? Что еще мучает тебя?

— Паоло! Куда он мог деться?

Керри замирает. Они не смогли отследить место пребывания мальчика. Его перевезли в Лондон и буквально тут же усыновили. Алекс не верит в совпадения, также как не может поверить в то, что приемные родители потребовали полной анонимности.

«Такой не простой ребенок! Такая нелегкая судьба!»

Вот что она прочла в графе причина, в папке по его делу об усыновлении. Ее трясет от возможной близости Дерека, от осознания что она потеряла мальчика, от поведения Клейтона, от слов Стэна и теперь уже далекой лжи Джейка.

— Я не справилась. Я бросила его.

— Ему может быть хорошо в новой семье. Они позаботились об инкогнито. Я лично проверяла тех, кто оформлял бумаги, вел усыновление — это обычные люди с нормальной психикой.

Она знает, что Керри сделала даже больше, чем надо. Она укусила тех людей в надежде увидеть воспоминание крови. Это было попыткой без каких-либо гарантии. Такое не всегда получается со старыми вампирами, что говорить про людей, у которых концентрация держится в пределах пятнадцати минут.

— Еще это!

Она машет рукой в неопределенную сторону.

— Я чувствую, что еще немного и потеряю контроль над ситуацией. Мне не нравится, когда создают лишь видимость важности моего мнения!..

Алекс замолкает, ходит по коридору, не обращая внимания на родовитых предков Клейтона в золоченных рамах по бокам.

— Сейчас мне кажется, что было бы проще спасаться от монстров на материке.

* * *

— Долго ты будешь обижаться на него?

Керр следит за тем, как Алекс выставляет настройки на фотоаппарате и выстраивает свет, в очередной раз поправляет задник.

— Я не обижаюсь на него.

Она теперь не в Лондоне, не в Вене, не в Париже и не в Осло.

— Хм…

— Просто сама дура.

Большая часть гостиной переделана под фотостудию. Книги перекочевали в другую часть комнаты, стали занимать место в спальне и в холле. Керри советует ей купить новые стеллажи в Ikea, но Алекс отказывается. У нее нет лишних денег. Точнее у нее есть карты и даже чеки от Вэста, но она отказывается обналичивать их на что-то еще, что не касается Анны. Это бессмысленно. Они скоро переедут. Она уже нанимает грузовое такси, чтобы переместить все их любимые и нужные вещи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не дура. Просто ты выбрала Анну, а не гордость.

— Согласись я с твоим предложением отправиться в Стамбул все было бы иначе. Ведь так?

Керр жмет плечами, смешливо улыбаясь ей.

— Как знать, как знать! Ты не знаешь, какой у меня Ниран.

— Знаю — он волшебник.

— Поверь мне — это хуже, — смеется женщина и Алекс видит, как светлая кожа на щеках женщины покрывается легким румянцем, не заметным обычному взгляду человека.

Алекс ставит камеру на места, оглядывается и двигает к себе вешалку с миниатюрными комплектами одежды. Сегодня она «играет» в модного фотографа. Однажды, Анна, общаясь с другими детьми на площадке, решила, что должна попробовать себя и в этом.

«Я красивее чем глупая Моника!»

Безусловно. Бесспорно. Несомненно. То, что началось, как одна из детских забав, чтобы утереть нос глупой подруге стало любимым и жутко веселым занятием в жизни. Сначала они доказали всем, кто тут красавица, затем избавились от почти всей груды единожды надетых вещей, распродав их на eBay, потом стали фотографироваться в них перед тем, как выбросить в корзину с названием «я выросла» и в конце концов стали любимой моделью теперь уже двух брэндов детской одежды.

«Мамочка, я помогаю тебе, правда?»

Анна стала ее первой моделью, а следом стала подтягиваться вереница тех, кто хотел, чтобы было «как в кино!» и ничем хуже, чем у знаменитых фотографов. Дальше появились аккаунты в соцсетях, фотографии фотобанках, кипы одежды для съемок, и кое-что что можно было оставить в подарок. Ее и Анну зовут на модные показы, но они еще слишком малы для этого. Дома ведь как? Она поиграла и пошла отдыхать, а в студиях и на площадках совсем другой мир.

«Конечно, милая! Ты у меня самая главная вдохновительница!»

Она так быстро растет и трудно представить, что еще семь с половиной месяцев назад она едва говорила и звала своего «кису». Теперь она читает громко и по слогам, носится по детской площадке и выигрывает все соревнования подряд, а если нет…

«Милая, нельзя кусаться, — Алекс смешно, но она старается не показать этого. — Что на тебя нашло и как у тебя получилось укусить Тони за голову?»

То, что было забавно после, сначала вызвало панику и заставило испытать шок.

«Он сказал, что носорог сильнее бегемота.»

«Такое может быть, если бегемот маленький, а носорог большой, правда?»

«Его гадкий рог разрушил домик моих гипопо!»

Трудно представить степень обиды за дом любимых игрушек. Анна очень любит животных. Они очень часто ходят в зоопарк и еще реже в цирк. Дочь уверена, что в цирке их обижают, а в зоопарке можно увидеть любимых ей гиппопотамов. Тяжело недооценить самообладание ребенка, который с легкостью мог свернуть руку сверстнику, но вместо этого поступил, как обычные дети — Анна укусила, обмусолила и не оставила и следа от зубов.

— Все произошло так как я тебе и говорила.

— Нельзя утверждать, что это бессмертные.

Алекс отступает от камеры, кивнув себе, удовлетворившись увиденным. Она идет за аксессуарами и игрушками Анны. Дочь лично отбирала те, которыми смогут играть эти «милые детки», потому что она-то теперь взрослая. Почти что полуторогодовалая дочь, которая выглядит и мыслит, как пятилетняя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Отрицать этого тоже нельзя.

— Клейтон бы сказал мне об этом и не только он.

Александре нравится это качество в Керри и раздражает одновременно. Она очень преданна своим друзьям и даже некоторым привыкшим к безоговорочному подчинению личностям.