Освобождение - Александр Прозоров

Потрясенный Ганнибал, наконец, оторвал глаза от карты. Взгляд его был таким, – подумал Федор, – словно он только что узнал о том, что земля круглая, а за ее небесами находится бездонная пропасть космоса. Но и она, оказывается, тоже не сплошь пустота. Там тоже изредка попадаются планеты.

– Мы прибыли просить тебя снарядить экспедицию за Мелькартовы столпы, чтобы разыскать эту землю, – ровным голосом произнес Ханиф, и всеобще вопросительное молчание было его поддержкой.

– Идет война, – осторожно проговорил Ганнибал, словно сам не веря в свои слова, – мы еще не победили Египет.

– Ты победишь его, – вновь произнес Ханиф, гордо расправив плечи, – народ Карфагена ни мгновения не сомневается в этом. Но, мы просим тебя дать нам хотя бы десять боевых кораблей для того, чтобы отправиться в это далекое и опасное путешествие. Если они вернуться с победой, то Карфаген будет вознагражден стократно. И больше того, мы откроем новый мир, с которым можно будет торговать. Кто знает, насколько он велик.

– Я дам вам ответ завтра, – сдался Ганнибал.

А Федор поймал себя на мысли, что уже хочет отправиться в это путешествие, несмотря ни на какие опасности. «Увидеть Америку до всяких Колумбов, вот это будет здорово, – раззадорился комендант Тира и наместник Бруттия, напрочь позабывавший о своих обязанностях, – а, кроме того, я буду первым из «финикийцев», кто хотя бы знает, что искать. Надо как-нибудь потактичнее намекнуть об этом купцам».

Глава девятнадцатая

«Новый мир»

Огромная волна родилась примерно в сотне метров от правого борта, набухла, и, настигнув квинкерему, обрушилась на нее всей свое мощью. Слившись с водой, серое небо надолго попало из вида, абсолютно лишив Чайку возможности различать не то что стороны света, но и вообще понять, где находится нос его собственного корабля, не говоря уже об остальных судах.

Жестокий шторм начался на девятый день, после того как они миновали Мелькартовы столпы и направились на встречу неизвестности. Сначала боги, казалось, благоволили им. Светло солнце и стаи дельфинов провожали корабли Карфагена в открытое море. Караван из семи квинкерем благополучно вышел из Тира, сделал небольшую остановку в Бруттии, посетив Кротон, и затем, пополнив запасы в Карфагене, отдалился от Африки. Но с тех пор прошла уже неделя, как их носило по волнам, словно щепки. Во время небольших прояснений капитаны пытались разглядеть соседние корабли, но Федор уже понял, что из этого шторма они выйдут живыми не все. Никакой возможности узнать, что сталось с остальными до тех пор, пока боги не перестанут пенить море, не было. И Федор смирился. Крепко держась за поручни, он стал спускаться вниз по лестнице, погоняемый струйками соленой воды.

– Задраить люк, – приказал он четверым матросам, ожидавшим его под верхней палубой, – чтобы ни единой щелки не осталось.

Отдав приказание, насквозь промокший Федор продолжил нисхождение и вскоре оказался в своем кубрике, который делил с Лехой Лариным.

– Ну что, насмотрелся на воду? – попытался подбодрить друга Леха, лежавший с закрытыми глазами на топчане, который ходил под ним ходуном, и боровшийся с тошнотой. Несмотря на морскую закалку, в этот раз ему было что-то не по себе.

– Нам ее еще долго наблюдать, – добавил он, усилием воли задержав рвавшуюся наружу пищу, – если вообще увидим землю.

За последнюю неделю он уже успел похудеть и обрасти такой длинной бородой, что походил не на скифа, а на бродячего дервиша.

– Да ты, я смотрю, фаталист, – поневоле усмехнулся Федор, присаживаясь на свой топчан и с удовольствием отстегивая тяжелую фалькату, которую надевал каждый раз появляясь на людях даже в шторм, считая, что командир не должен подавать своим людям пример расхлябанности.

– От судьбы не уйдешь, – не открывая глаз, кивнул Ларин.

– Это верно, – не стал спорить Федор, поискав глазами кувшин с вином, закрепленный на столе коробками с «балластом», – корабль неуправляем. Остается ждать, этой самой судьбы. Авось, вынесет.

– Расслабься командир, – предложил ему друг.

И Федор расслабился. Взяв кувшин, он опрокинул остатки его содержимого в глотку и тоже улегся на топчан, закрыв глаза. Вскоре приятное тепло разлилось по всему телу, а в голову нахлынули воспоминания о недавнем прошлом.

Узнав внезапном о желании Федора отправиться в далекое морское путешествие с перспективой никогда не вернуться назад, Ганнибал был не слишком обрадован. Даже попытался отговорить, напомнив ему о том, как ценит его боевые заслуги и о войне с Египтом, уже полыхавшей на двух фронтах. Хотя мог и просто запретить. Но, Федор словно заразился бациллой дальних путешествий от прибывших купцов и ни о чем не желал слушать, выпрашивая у своего благодетеля возможность умереть за океаном или вернуться героем. Ганнибал долго смотрел на Федора, но затем смилостивился.

– Хорошо, Чайка, – сказал он, медлен подбирая слова, каждое из которых словно отдаляло их друг от друга навсегда, – если ты решил отправиться в дальние страны, то я не буду тебе препятствовать. Надеюсь, ты вернешься с победой и прославишь Карфаген. Ты избранник богов и, значит, сможешь вернуться оттуда, если даже другие погибнут.

Он помолчал, словно обдумывая, что поручить Федору в этом дальнем походе.

– Ханиф говорил, что им нужна охрана из опытных воинов. А лучшего воина, чем ты для такого дела и не придумать. Я назначаю тебя командующим войск, отправляющихся в этот путь для того, чтобы охранять купцов. Если придется воевать, ты с этим справишься и победишь врагов, даже если они будут сильны.

– Никто не знает, кто живет за этим морем, – ответил Федор задумчиво, – быть может, там обитают чудовища, о которых мы и не подозреваем.

– Нет таких чудовищ, с которыми не справятся воины Карфагена, и ты это знаешь лучше всех, – отрезал Ганнибал.

Федор не стал спорить.

– Тут, такое дело, – неожиданно замялся он, словно неловко было просить об этом тирана, – мой друг, военачальник скифов, хочет отправиться туда вместе со мной. Я прошу разрешения взять его на корабль.

– Это дело его царя, – ответил Ганнибал, пожав плечами, – если Иллур отпустит своего кровного брата, то плывите вместе. Главное, возвращайтесь. Пусть боги хранят вас.

Федор просиял, – вернувшийся на днях в город с посланием от Иллура Леха, тоже пришел в восторг от возможности сплавать в Америку. Он и знать ничего не хотел о том, чтобы отпустить туда Федора одного. И про египетскую кампанию, за которую скифы, имевшие личные счеты к египтянам, уже взялись весьма серьезно, тут же забыл.

– Ты попроси там, у Ганнибала за меня, – промямлил тогда Леха, – пусть разрешит. А мы ему золота добудем столько, что и амбаров не хватит. Он же меня знает. Да и моему брату, уверен, эта идея понравиться. Узнать, что там сейчас за морями.

– У твоего брата своих дел невпроворот, – с сомнением покачал головой Федор, – как и у Ганнибала. Ну, да ладно, спрошу. Приедешь, – сообщу.

Ларин вернулся скоро и разрешение получил. Царь скифов не верил ни в какие земли дальше Мелькартовых столпов. Там их просто быть не могло. Но, недавний опыт мореплавания уже научил его не доверять своим знаниям, и он отпустил кровного брата в это безнадежное путешествие.

– Пообещал, что о моей семье будет заботиться, как о своей, – с гордостью заявил Ларин, спрыгивая с коня на мостовую Тира, – если я вообще не вернусь.

И вот теперь Ларину дали еще одно высочайшее разрешение на это безнадежное дело.

Помолчав немного, Ганнибал сообщил.

– Завтра я уезжаю из города. Приказ о выделении семи квинкерем со всем необходимым и нужного количества солдат я уже отдал. Теперь у них есть и командир.

Помолчал и Федор.

– Прощай Чайка, – проговорил Ганнибал.

Подняв руку, он сжал на прощанье ладонью плечо Федора и вышел из зала. Высокий, смуглый и широкоплечий. В черной кирасе и пиратской повязке, закрывавшей один глаз. Таким его Федор и запомнил навсегда.

Кода он встретился с купцами уже как командир военного сопровождения, выделенного тираном, было решено посетить на обратном пути Карфаген, где большинство из прибывших в Тир, останутся. Поплывут за моря лишь те, кто был помоложе и посмелее. Сам Ханиф в это плавание не собирался.

– Я уже стар и слаб, – объяснил он с некоторой грустью свой выбор Федору, – хотя и не прочь увидеть эти земли. Но в Карфагене есть купцы помоложе, что жаждут славы. Так что у тебя не будет недостатка в попутчиках.

Решив все вопросы с обеспечением экипажей и воинов, Чайка сообщил купцам, что хочет зайти в Кротон, перед тем как они выйдут в долгое плавание. Узнав зачем, купцы не стали с ним спорить. Каждый собирался увидеть свои семьи перед отплытием.

Когда он объявил Юлии о своем решении, она разрыдалась, бросившись ему на шею. Но, проплакав несколько минут, взяла себя в руки. Он только что вернулся живым с войны, получив два ранения, и теперь отправлялся в неизвестность, что страшила ее больше войны. Но она была все же дочерью сенатора, и могла управлять своими чувствами, хотя и не всецело. Юлия не стала его уговаривать остаться. Она понимала своего любимо и уважала его выбор.