Дневники сына человеческого, или Хроника Кумранских манускриптов - Александр Холин

Сейчас перед вами стоит выбор, как в те далёкие времена перед апостолами: приведёт ли рассказанное вами о дневниках Иисуса кого-либо к стремлению изменить жизнь, обратиться, покаяться и принять дар излившегося Духа Божия или же остаться навсегда недопустимыми в Царство Божие?

Об этом в Аль Кур’ане сказано: «Не забывай своего удела в этом мире».[85] Ислам не допускает, чтобы правоверный жил, ничего не делая, вёл паразитический образ жизни, в общем, прожигал её. Наоборот, человек должен использовать данные ему Аллахом возможности и таланты, чтобы успеть создать побольше благ, но не для себя – для этого мира, который ты оставишь, и который будет помнить тебя только по делам твоим.

Вот поэтому на завтрашнем симпозиуме вам необходимо испробовать свои силы перед тем, как двинуться в Лхасу. Кстати, прошу не опаздывать, ибо в начале конференции назовут место, где вас будет ждать проводник.

– Простите, куда вы нас собираетесь отправить? – ошарашено переспросил Ярослав.

– В Лхасу. Вы не ослышались, – Меделак сделал глубокий вдох, будто само упоминание о священном месте, где существует настоящая дверь в Зазеркалье, в Шамбалу, в Потусторонний мир принесло ему удивительный запах очищения от смрадных страстей окружающего пространства. Разрешение далай-ламы на посещение Лхасы паломниками-миссионерами уже получено, так что после первого заседания симпозиума вас ожидают Гималаи, за которыми раскинулся Тибет.

Беглецы покинули Золотую мечеть и всю дорогу до гостиницы прошагали молча. Это не удивительно, потому что каждый думал о своём месте в этом мире и о делах, на которые способен. Даже Иисус Христос не уставал повторять: «Судите Меня по делам Моим». Именно этим славен человек, именно это он оставляет после себя. Но если все дела сводятся к накапливанию барышей для отпрысков, то это тоже неизбежно приводит род к невесёлой кончине.

Следующий день принёс беглецам много размышлений по поводу возникновения земной цивилизации, развития Месопотамии через одну из основных народностей древнего государства шумеров, расшифровкой шумерской письменности и дальнейшего развития соседних царств.

Симпозиум в Багдадской Академии наук начался с оглашения того, что в 470 километрах севернее Багдада в долине Дахук археолог Хасан Ахмед раскопал статуэтку фараона Тутанхамона. По его словам выходило, что это проливает свет на отношения Египта и древнейшей Митании, то есть той же Месопотамии.

Сразу вспомнились воспоминания о Ниневии Веньямина Тудельского, жившего в 12 веке, Роберта Кольдвея, исследователя Вавилона, Генри Роулинсона, пытавшегося расшифровать шумерскую клинопись, а также археолога Поля Эмиля Ботта. Эти археологи работали с обнаруженными изумительными ассирийскими памятниками в 19 веке. Современные историки тоже старались не ударить в грязь лицом перед прославившимися предшественниками и делали доклады о Месопотамии, как стране, заселённой когда-то выходцами из северной Гипербореи – аморитами, арамеями, аккадцами и другими переселенцами. Но самое важное, что многие переселенцы относились к семитским группам, поэтому возникли жаркие дебаты, касающиеся Библии и Нового Завета.

В перерыве представители семитского университета Хайфы Сара Вульф, Мойша Бондер и Владимир Резун отправились на променад по буфетам Академии, расположенным на разных этажах. Вдруг в лифте, куда загрузилось ещё несколько человек, Мойша резко отвернулся и принялся внимательно изучать пластмассовую стенку лифта. Это не укрылось от глаз Сары и Владимира, но спросить они приятеля ни о чём не успели. Одна из авантажно одетых женщин явно не азиатского происхождения обратила внимание на отвернувшегося к стене мужчину. Собственно, вид спереди не вызывал никаких претензий к лёгкому платью дамы, скроенному из дорогого китайского шёлка. Отсутствовало даже декольте, а шею охватывал глухой воротник. Но вот спина владелицы платья была обнажённой, и вырез в районе талии вызывающе приоткрывал углубление меж ягодицами.

– Ого! Какие люди! – воскликнула дама на чистом русском. – Ярослав Кузнецов! Воистину, мир тесен.

Услышав голос дамы, Мойша вздрогнул и с кислой физиономией обернулся на зов. В это время лифт остановился, все вышли из него, а дама с Ярославом-Мойшей отошли в сторонку и присели на свободную кушетку. Илона с Шимоном тревожно прислушиваясь, тоже остановились неподалёку, будто решая какие-то свои проблемы.

– Настенька…, то есть Анастасия Николаевна! – кисло промямлил Кузнецов. – Вы-то как здесь оказались?

– Я?! – удивилась женщина. – Конечно же, по делам издательства. К тому же по образованию я археолог и несколько историков мирового значения, участвующих в конференции, мои потенциальные авторы. Впрочем, так же, как и Ярослав Кузнецов, или…, – дама потеребила пальцами правой руки беджик, прикреплённый к лацкану мужского пиджака и вслух прочла обозначенное на нём имя, – …или Мойша Бондер. Какой пассаж! Всем известный Джеймс Бонд превратился в какого-то Мойшу Бондера! Фи! Даже писатель не должен позволять себе такого прожидовского плагиата.

– Просто я, просто мне…, – принялся оправдываться Ярослав. – Просто мне нужно какое-то время побыть здесь инкогнито.

– Из-за дневников Иисуса Христа? – глаза женщины сузились и стали похожи на два маленьких блестящих кусочка обсидиана. – Вероятно, ваш еврейский друг и вы обнаружили близ Кумрана исторические документы необычайной важности и вывезли их сюда, скрываясь под личиной представителей университета Хайфы. Я права?

– Знаете, Настенька…, – Ярослав полуобнял женщину за обнажённую спину и что-то прошептал ей на ухо.

– Настенька?! – прошептала стоящая неподалеку Илона. – Настенька значит!

Шимон во все глаза удивлённо смотрел на неё, но вдруг всё понял:

– Убавь громкость, Сара, – спокойно произнёс он. – Нас могут услышать, а это нежелательно.

Голос Шимона отвлёк Сару-Илону от внутреннего смятения. Она делано оглянулась вокруг и задержала взгляд на парочке, сидящей неподалёку. Ярослав с Анастасией выглядели именно парочкой влюблённых, уединившихся на кушетке. Причём, мужчина либо шептал женщине на ухо какие-то любовные пошлости, либо просто целовал её в шею. На щеках Илоны заиграл нездоровый румянец, но на этот раз она сдержалась. Шимон тоже молчал, но меж бровей у него обозначилась глубокая морщина, хоть он и не хмурился.

Наконец Ярослав перестал что-то воровать женщине на ушко, снова проводил её до лифта и вернулся к друзьям. Те встретили Кузнецова угрюмым молчанием.

– Значит так, – Ярослав счёл нужным взять бразды правления в свои руки. – Значит так, срочно сматываемся. Всё гораздо серьёзнее, чем вы предполагаете.