Грозовые Птицы - Сергей Котов

продолжал Даниил, — один в огромном мире. Поначалу я думал, что каким-то волшебством перенёсся в тот самый волшебный лес, о котором рассказывала бабушка. Решил, что именно сюда уходят все духи. Решил, что сам стал духом.

— Что стало с тем шаманом? — спросил я, — он тоже здесь? На другой стороне? Он руководит противоположным лагерем?

Даниил улыбнулся в ответ и покачал головой.

— Он тут руководит, — вмешалась Алина, — всем сразу. Обоими сторонами. Странно, что ты не понял.

Я промолчал. Даниил потёр переносицу, вздохнул, и снова заговорил:

— Права она. Стороны пришлось мне изобрести. Потому что те, кто попадали сюда, не могли остановиться. В какой-то момент мне надоела эта неразбериха. Я начал думать, как улучшить собственную жизнь. Я видел, что новенькие мастерили невиданные ранее штуки. Оружие, всё более и более сложное. Логично было предположить, что в том, прошлом мире, изобретали не только его. И я был прав — стоило немного упорядочить жизнь, дать время для продыха, создать тыл — и жизнь начала улучшаться.

— Ты не ответил на вопрос про шамана, — заметил я, воспользовавшись паузой.

— И то верно, — Даниил снова вздохнул, — нет, физически его тут не было. Наверно, он попал в другой, лучший мир. Или выжил тогда. Не знаю. Но я ощущаю присутствие его духа каждый раз, когда пытаюсь выбраться отсюда. Он меня останавливает. Мешает.

— Используя живых существ, обитающих в этом мире. Верно?

— Верно.

— Поэтому ты практикуешь все эти жертвоприношения? Да? Пытаешься отогнать мешающих тебе духов?

Даниил неожиданно рассмеялся.

— В каком всё-таки странном мире вы живёте, — сказал он, успокаиваясь, — вы построили сложнейшее общество, но забыли самые элементарные вещи. Жертва — это подарок. То, что ты готов предложить, рассчитывая получить нечто взамен. Хочешь удачи в охоте на мамонта — сделай так, чтобы тебе помогли духи предков. Дай им поесть зайчатины. Тогда они будут на твоей стороне, и охота будет успешной.

— И каких же духов ты тут стараешься ублажить? — спросил я.

— Он правда не понимает, — Даниил посмотрел на Алину, улыбнулся и пожал плечами.

— Это его ублажают, Сергей, — сказала она, — до сих пор в нашем мире есть люди, которые вольно или невольно ему поклоняются.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанное.

— Сначала появлялась просто еда, — продолжал Даниил, — первая возникла на утро, сразу после того, как я здесь оказался. Думаю, это то, что похоронили вместе со мной. Потом, периодически, меня подкармливали родственники, люди моего племени. Чуть позже появились живые животные и птицы. И вот тогда я понял, что у меня есть шанс. Объяснять или догадаешься уже? — он насмешливо посмотрел на меня.

— Объяснять, — попросил я, — то, что ты говоришь, это дичь какая-то, которая в голове не укладывается…

— Ничего, привыкнешь. Каждый раз, когда мне приносили жертву, грань между мирами истончалась. Обычно это происходило во сне, но однажды я специально не спал неделю, чтобы выгадать время. И увидел, как именно это происходит. Увидел окно и обряд. Людей, которые собирались на той стороне. Я рванулся и проник туда. Только вот незадача: в нашем мире у меня нет тела. Я метался бесплотным духом. Мне пришлось угождать тем, кто делал мне жертвы — чтобы их было всё больше и больше. Я был близок к успеху, — он грустно вздохнул, — мне почти удалось попасть домой во плоти… тогда сжигали сотню быков за раз — это пробивало огромную брешь…

— Тот дух. Шаман, — догадался я, — он как-то вмешался?

— А ты небезнадёжен, — Даниил глянул на меня с вновь проснувшимся интересом, — да, он вмешался. Этот мир, — он повёл ладонью, будто демонстрируя окружающее там, за стенами пещеры, — словно ожил. Животные начали умирать по-настоящему. Природа заработала так, как ей положено работать. Он стал почти нормальным. Во всём — за исключением людей. Точнее, одного человека. Меня. На тот момент я был всё ещё один.

— Люди устраивали гекатомбы, но ещё не было погибших в бою? — удивился я, — как-то странно. Не сходится.

— Это началось после того, как мне впервые принесли в жертву человека. Я перестал быть духом. Я стал идеей. Смыслом и содержанием войны, — продолжал Даниил, — правда, тогда я и сам не сразу понял, что происходит. Первая жертва была лишена памяти. Она говорила на языке, который был мне незнаком — слишком много времени прошло. Мне пришлось его выучить. И это обогатило меня. Появилось много новых понятий и явлений…

— Это была девушка? — зачем-то спросил я.

— Да, — равнодушно кивнул Даниил, — я ведь сказал, что она.

— И она всё ещё… здесь? Ты общаешься с ней?

— Нет, — он отрицательно помотал головой, как мне показалось, с некоторой досадой, — с ней сложно общаться. Если, конечно, ты не готов пожертвовать собственным разумом… ты ведь уже знаешь, чем заканчивается здешнее существование для большинства, верно?

Я промолчал. Ответ был очевиден.

— Единственное, что удерживает меня на плаву, это надежда. За тысячи лет она только окрепла, — продолжил Даниил.

— Что было потом? Тех, кого я встретил здесь, не приносили в жертву. Они погибли в бою.

— Верно, верно, — ухмыльнулся Даниил, — ко мне попадали только те, кого сознательно приносили мне в жертву, до того момента, как какому-то умнику пришло в голову провести обряд, после которого все убитые на поле боя посвящались мне.

Я снова взял паузу, чтобы обдумать услышанное.

— Хочу про разделение спросить. Как ты это сделал? Что погибшие попадают на разные стороны?

— Да никак, — Даниил улыбнулся и пожал плечами, — это что-то из того, прошлого мира. Это на Земле люди разделены. Я сам не понимаю до конца — по какому признаку. Но тут между собой они не уживаются. Разделение началось само собой после того, как я навёл какой-никакой порядок. Мне оставалось только взять это процесс под контроль.

— У тебя должно было быть очень много шансов попасть к нам, — заметил я, — число погибших во время войн только росло всё это время… этого не хватило, чтобы пробить материальный барьер?

— Не в этом дело, — он грустно вздохнул, — после того, как ожили здешние звери, барьер перестал открываться. Совсем. И так было до недавнего времени. Одной