Деформатор - Максим Субботин

   Плохо, что не чувствует боли.

   Глубинный поводырь

   Количество здоровья: 10000

   Урон: неизвестен

   Особенности: прорыв, дрожь земли, усиленный удар, регенерация

   Сопротивляемости: неизвестно

   И что же у них у всех регенерация-то есть?!

   Ладно, тут ясно лишь одно: глубинного бегемота не стоит подпускать к себе близко.

   Вы использовали способность "Клетка"

   Вы использовали способность "Ядовитый туман"

   Как же красиво зеленоватое облако тумана смотрелось в ослепительном свете белого луча. Точно призраки ворочаются.

   - Не тронь его! Отпусти! - кричала суккуб. - Я отпущу тебя. Уходи!

   Не стал обращать на нее внимания. Неужели поводырь столь беззащитен? А что - было бы здорово.

   Тварь медленно ворочалась в алых отблесках пентаграммы, но их почти не видно в том сиянии, что бьет из дыры в полу. Тяжелый "бегемот", неповоротливый. Долго придется его окучивать, только бы на подольше хватило сдерживающего потенциала "Клетки".

   Вы использовали способность "Открытые раны"

   Поводырь аж просел, когда на его теле открылось сразу несколько десятков рваных ран. Руки-ноги подогнулись, и он мордой ткнулся в пол. Горб гниловатой кучей навалился на голову, закрывая обзор.

   И за этой скотиной хотел идти лысый некромант?

   Из-под потолка с почти птичьим клекотом рухнул суккуб. Черты ее лица заострились, в глазах пылала ярость. Сияние вокруг нее исчезло. Если забыть, что именно она недавно залезла мне в голову, то вполне можно принять за сумасшедшую.

   - Уходи! - прошипела бестия.

   Видно, что готова вцепиться в горло, но сдерживается. Почему? Хотя глупо конечно с голыми руками бросаться на закованного в броню противника. Особенно если сам не обладаешь магией.

   - Ты просила остаться. Я остался. Теперь уж терпи.

   Она все же не выдержала и бросилась на меня. Быстрая, но абсолютно не способная причинить вред. Скрюченные пальцы скользнули по нагруднику, дернулись было к шлему. Просто оттолкнул в сторону. Ударить не поднялась рука. Пока не поднялась, благо, есть, кем заниматься.

   Поводырь вздрагивал всем телом, истекал кровью или что там бежит по его венам? Полоска здоровья над его башкой стремительно таяла.

   Суккуб снова попыталась атаковать, но на этот раз налетела на щит, которым я к тому же с силой приложил ее. Вскрикнув, грохнулась на пол. Из разбитого носа потекла кровь.

   - Ты не знаешь, что значит торчать в консервной банке и не иметь возможности выбраться из нее, - прошипела, поднимаясь на ноги отплевываясь. - Не знаешь, что значит гнить заживо. День за днем. Год за годом. Плавать в слизи, вдыхать вонь. И ни на мгновение не потерять сознание. Ты видел, что со мной сделали. Видел, что сделали с теми, кого вешали на кресты. И все же ты видел не все. Позволь, я покажу...

   Голову сдавило горячим обручем. Мир перед глазами дрогнул.

   - Нет!

   От взмаха огненного меча суккуб отпрянула, на ее лице мелькнул ужас.

   Боль отступила.

   - Не смей лезть ко мне в голову.

   - Меня отдали ему, как подарок. Загнали в его сны - в его кошмары. Ты даже представить себе не можешь, что мне пришлось пережить. Я была в Хаосе, а Хаос был во мне. Он раздирал меня на части, он проникал в меня с неутолимой яростью. И от этого никуда не спрятаться. Даже закрывая глаза, я возвращаюсь к нему.

   - Зачем ты мне это говоришь?

   - Уйди.

   - Хочешь, чтобы то же самое испытали другие?

   Она молчала, сверля меня ненавидящим взглядом.

   - Мы с ним одно целое. Это не мой выбор, но моя ноша. Убьешь его - умру и я. А я не желаю умирать. Только не теперь.

   - Извини.

   Вы использовали способность "Кровавая хватка"

   Поводыря аж передернуло, когда его сила потекла ко мне. Пентаграмма под ним исчезла, но тварь настолько ослабла, что уже не способна была двигаться. Груда гнилого мяса - ничего больше. Лежит и воняет. Скорее бы уж покончить с ним. Но подходить ближе не хочется. Кто его знает, такая туша даже если разок приголубит - мало не покажется.

   Голову снова стянуло раскаленным обручем. Резко, аж искры из глаз полетели.

   Мир вокруг поплыл, разломился на части, а те в свою очередь сдвинулись, наложились друг на друга. Послышались какие-то голоса, крики, плач. Краски сместились к темным оттенкам, движение замедлилось.

   Я пытался вырваться из плена чужой воли, но не находил дороги. Метался на месте, впустую размахивая мечом. А потом провалился. Пол просто исчез. Я рухнул в вязкую жижу без цвета, но с отвратительным запахом. Попытался взмахнуть руками, удержаться на плаву, но к ногам будто многопудовые гири прицепили. Сколько не бейся, а итог один. Доспехи не скинуть, разве что шлем. Меч, щит... вроде бы выпустил и их. Широко раскрывал рот, ловя хотя бы глоток прогорклого воздуха, пока не начал захлебываться. Меня тошнило и одновременно с этим внутрь заливались все новые порции ядовитой гадости. Легкие горели от нехватки кислорода, а перед глазами длинными вспышками появлялись нечеткие образы. И пусть в подробностях их не рассмотреть, но царящие в них боль и отчаяние захлестывают с головой, норовят потопить под своим спудом.

   Не сдаваться. Сопротивляться. Так сказала Эша.

   И я продолжал сопротивляться. Бился, точно лягушка, попавшая в крынку с молоком.

   Образы сменяли друг друга, перетекали, гасли и появлялись снова. В них были люди. Много людей. Некоторых терзали другие люди, некоторые в одиночестве корчились на крестах, другие же бились в руках или лапах какого-то странного создания, постоянно менявшего собственное обличие. То оно огромное, размером с целый дом, то становится не больше ребенка. Но всегда ее жертвы вопят и корчатся от невыносимых мук. Кровь, внутренности, куски лет. И так по кругу.

   В какой-то момент понял, что не только я их вижу, но и они меня. Тянут руки, просят помочь, освободить. И дотянулись. Множество рук ухватились за доспехи, рванули в разные стороны. Обрывая мягкую плоть, разбрызгивая фонтаны крови, раздирали металл на части. Скрежет и крики слились единой адской какофонией. Я отбивался, но движения выходили вялые, а усталость накапливалась стремительно. Ни толком вздохнуть, ни повернуться. Кругом искаженные лица. В них надежда, ненависть, отчаяние, боль... что-то еще. Их глаза сверкают. Они искорежены и изранены, изнасилованы и убиты, но все еще продолжают существовать в моей голове.