Любимая - Джейн Фэйзер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Графиня Стоунридж, казалось, тоже чувствовала себя в «Пантеоне» как дома. Она то и дело заставляла сестер давиться от смеха своими шаловливыми и точными комментариями.
Первой рассеянность Клариссы заметила Тео.
— На кого ты уставилась, Кларри?
— Не смотри туда, Тео! — покраснев, воскликнула Кларисса.
— Но кто?.. О! — поняв, проговорила Тео. — Вижу.
— Отвернись, Тео! — взмолилась Кларисса.
— Он очень красив, — заметила Тео. — Посмотри, Эмили. Вот он, прекрасный рыцарь.
Эмили обернулась и тоже без труда обнаружила предмет внимания сестры.
— О! — только и смогла произнести Эмили.
— Кто? Что? — заинтересовалась Рози, вставая и обводя обеденный зал близорукими глазами. — Я не вижу рыцаря. Он в латах?
— Сядь, гусыня! Это просто такое выражение. Тео дернула ее за юбку и усадила на место.
— Но как мы узнаем, кто он?
— О чем вы толкуете? — спросил Сильвестр, как только Эдвард в свою очередь закончил осмотр и, засмеявшись, повернулся к сестрам.
— Кларисса нашла своего рыцаря, — пояснила Тео. — Не красней, дорогая. — Она похлопала сестру по руке. — Может, мне подойти и представиться?
— Нет! — разом воскликнули Эмили и Кларисса.
— Тогда представится Стоунридж и пригласит его выпить с нами, — твердо заявила Тео. — Ты его видишь, Стоунридж? Вон тот красивый молодой человек с длинными волосами, сидящий с пожилой женщиной у окна. Пожилая женщина — добрый знак, Кларри. Она не может быть его возлюбленной, это скорее всего мать.
— Тео!
Но та игнорировала протест сестры.
— Пойди и представься, Стоунридж, и пригласи его вместе с матерью присоединиться к нам. Притворись, что ты его знаешь, что где-то встречался с ними. А потом рассмейся и скажи, что ошибся, но в любом случае пригласи.
— И не подумаю этого делать. Ты предлагаешь мне роль сводника.
— Тогда пойду я! На свете ничего бы не происходило, если бы не было подготовлено как следует.
И прежде чем кто-либо успел ее остановить, она уже с приветственной улыбкой на лице прокладывала путь между столиками.
— Как она может? — пробормотала Кларисса, приводя себя в чувство глотком холодной воды.
Эдвард и Эмили зашлись в припадке смеха, словно вспомнили старый анекдот. А Сильвестр чувствовал себя так, будто сидит в компании эскимосов, не понимая, что они делают и говорят. И это уже начинало входить в привычку. Он спидол, ожидая, когда его введут в курс дела.
Рози выскребла остатку и гвоздичного мороженого.
— Тео никогда не боялась заговаривать с незнакомцами, — сообщила она Сильвестру, словно это могло объяснить ему причину общего веселья. Даже Кларисса, несмотря на смущение, улыбалась. — Она у нас совсем незастенчивая.
Да, это определение никогда не приходило ему в голову. Он смотрел на жену. Тео разговаривала с парой у окна, доверительно наклонив к ним голову. Затем она повернулась и послала им взгляд, полный веселья. Она подняла руку в знак того, что все в порядке] и пошла назад к своему столику.
— Так и есть! Это его мать, а зовут его Джонатан Лейси. Они навестят нас на Керзоон-стрит, — объявила она, усаживаясь на свое место. — Они кажутся весьма респектабельными. И у него колдовские глаза, Кларри. Огромные, цвета портвейна. Очень красив. А посмотрела бы ты на его руки! Они такие белые и холеные!
Сильвестр поймал себя на том, что украдкой смотрит на свои руки. Нельзя сказать, что они грубые или недостаточно белые, но он точно знал, что глаза у него не колдовские.
— Уверена, что он связан с искусством, — продолжала Тео, потягивая вино. — Во всяком случае, его матери понравилась идея навестить графа и графиню Стоунридж, так что я уверена, мы их очень скоро увидим.
— Что ты им сказала, Тео? — спросил Эдвард, вытирая глаза салфеткой.
— О, я сказала, что, как мне кажется, мы встречались раньше. Затем я вдруг поняла свою ошибку, извинилась и представилась. Остальное было легко.
— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, черт возьми, что здесь происходит? — поинтересовался Сильвестр. — Я понимаю, что исключительно туп, но…
— Это оттого, что ты не Белмонт, — жизнерадостно проговорила Тео.
После секундной неловкой паузы Эдвард сказал:
— И я тоже, но у меня перед вами, сэр, то преимущество, что я знаю эту компанию чуть ли не с пеленок.
— Значит, у вас действительно есть все преимущества, — ровным голосом проговорил граф и отодвинул свой стул. — Рози, пора домой.
— Но это же правда! — сказала Тео, не желая прерывать вечер на такой ноте. — Ты действительно не Белмонт и поэтому не знаешь наших шуток. Но это не значит, что…
— Это значит, что теперь вы Джилбрайт, госпожа жена.
— Да, это так, — промямлила Тео. Но желание взять реванш взяло верх, и она добавила с обычной для нее резкостью: — Если у твоей матери и сестры начисто отсутствует чувство юмора, то я даже не пытаюсь понять их шутки.
— Ну, это уж слишком, Тео! — не удержался Эдвард.
— Вовсе нет, — возразила Тео, не сводя глаз с мужа. — Ведь это тоже правда. Не так ли, Стоунридж?
— К сожалению, — тихо ответил граф. — Но мы продолжим эту дискуссию, когда будем одни.
Только Тео и Сильвестр понимали, что произошло. Остальные были озадачены и расстроены и только вяло переговаривались, пока не добрались до дома леди Илинор в сопровождении Эдварда.
Сильвестр посадил Тео в двуколку и уселся рядом. Она закуталась в плащ, жалея о случившемся. Все шло так хорошо! Она опять произнесла неуклюжую фразу, и все потому, что Сильвестр сам спровоцировал ее. И вновь ее наполнило чувство, что ее заманили в ловушку и что все доводы в пользу Сильвестра, которые она внушала себе последние недели, безосновательны.
— Тебе не следовало говорить мне… — начала Тео.
— Что ты графиня Джилбрайт? Но это же правда!
— Как и то, что всем, чем ты теперь владеешь, ты обязан Белмонтам!
Ой, почему она не может прикусить язык? Сильвестр ничего не сказал, а только откинулся на потрескавшуюся кожаную спинку сиденья.
— Не могу ничего с собой поделать, — помолчав немного, сказала Тео, то ли извиняясь, то ли пытаясь объяснить. — Я и хотела бы все забыть, Стоунридж. Но потом вдруг все возвращается, и я опять начинаю злиться. И хочу сделать тебе больно, как и ты мне.
— А я действительно сделал тебе больно, Тео? — мягко спросил граф.
Двуколка замедлила бег на перекрестке дорог, и керосиновый фонарь осветил его напряженное лицо.
— Будь честной и скажи, чем я обидел тебя.
Прищурившись, граф разглядывал игру света и тени на ее мальчишеских чертах. Тео лишь смущенно покачала головой и уставилась в окно.
Когда двуколка свернула к Белмонт-Хаус, Тео все еще молчала. Сильвестр подал ей руку и проводил в дом.