Барьер Сантароги - Фрэнк Херберт

— Только не придавай этому особого значения, — сказал Спарроу.

Боннет взглянул на них. В глазах осторожность.

— Со мной уже все в порядке, — сказал Рэмси. Он и сам удивился правдивости слов. Сила в нем так и била ключом. — Я потерпел полное поражение, отступление по всему фронту. Но теперь знаю почему.

Спарроу сделал шаг к его лежанке, положил руку ему на лоб.

— Тебе надо попытаться расслабиться.

Рэмси подавил нарождающийся смех.

— Капитан, Джо уже говорил мне, но я тогда не поверил.

Голос Спарроу был немногим громче шепота:

— О чем тебе говорил Джо?

— Что вы продумали все возможные ситуации и держите все под контролем. — Он кивнул. — А этот подводный канал — и вправду родовой. Проходя через него, рождаешься как бы заново. Подлодка — это своеобразная матка, способная изрыгнуть нас во внешний мир.

Спарроу заметил:

— Было бы лучше, если бы ты еще помолчал.

— Нет, я хочу сказать. И мы рождаемся уже совершенно в другой реальности. Здесь, внизу, существуют свои виды психических расстройств, там, наверху — совсем другие. Но только поглядите на старину «Рэм». Это замкнутый мир со своей собственной экологией. Сырой воздух, вечная угроза снаружи, постоянный ритм движения…

— Это будто сердцебиение, — спокойно заметил Спарроу.

Рэмси улыбнулся.

— Мы плаваем в околоплодовых водах.

— То есть как?

— Морская вода. По химическому составу она практически идентична водам, окружающим зародыш. Это вспомнилось как-то подсознательно. И вот отсюда мы направляемся, стремимся к своему появлению на свет.

— Ты сделал даже более подробное сравнение, чем было у меня, — сказал Спарроу. — А что же есть наша пуповина?

— Наш жизненный опыт, наши переживания. То, что привязывает нас к лодке, делая составной ее частью. Вы находитесь с нею в идеальном симбиозе. Теперь и мы стали детьми одних родителей, братьями, со всеми их эмоциональными связями и даже соперничеством…

— Первый контрольный пункт, спокойно доложил Боннет. — Теперь уже идем прямо на мол Чарлстонской базы. Капитан, хотите заняться этим?

— Нет, займись этим сам, Лес. Ты все сделаешь как следует.

Боннет подобрался. Проверил показания датчиков расстояния. Его руки сейчас как бы обрели новые способности. Внезапно Рэмси понял, что в этом походе Боннету прибавилось лет, что он уже готов тоже обрезать свою собственную связь. Эта мысль заставила его почувствовать глубокую нежность к Лесу Боннету, он с грустью подумал, что им придется расстаться.

«И вправду, будто братья», — подумал он.

Спарроу поглядел на Рэмси.

— Почему бы тебе не перевестись из ПсиБю на подводные буксировщики? — спросил он.

— Правильно, — подтвердил Боннет. — Нам нужны хорошие мужики.

Печаль стеснила грудь Рэмси.

— Это самая лучшая похвала, которой я мог ожидать, — сказал он. — Но не могу. Меня прислали сюда, чтобы решить такую проблему: почему подводники сходят с катушек? Вы дали мне ответ. Теперь следует приложить руки, чтобы применить эти знания. Доктор Оберхаузен из ПсиБю пообещал дать мне целый отдел, занимающийся проблемами подводников.

— Великолепно, Джонни. Долгая, серьезная работа, — сказал капитан.

— Было бы неприятно терять тебя, — сказал Боннет. — Станешь ты разговаривать с такими как мы, если будешь шишкой?

— Не беспокойся, — ответил ему Рэмси.

— Так каково же это решение? — спросил Спарроу.

— Нервные срывы — это результат отказа рождаться. Человек подсознательно стремится в мир, где был до своего рождения. Как ребенок воспринимал бы рождение, если бы знал, что на другой стороне его будут ждать боль, страх и постоянные угрозы?

— Все опасности и угрозы находятся здесь, внизу, — сказал Спарроу.

— Зато наш маленький мирок под водой обманывает все подсознательное.

— Это понял даже я… мне так кажется, — высказался Боннет, с легким оттенком сарказма. Положив одну руку на штурвал, он отступил, чтобы проконтролировать на пульте ход баржи.

— И нам следует сделать весь этот цикл перерождений желанным, — продолжил Рэмси. — Я буду рекомендовать совершенно неожиданные вещи: лучшие дома и квартиры для подводников, намного большую оплату за каждую операцию, за каждый рейс.

— Это по мне! — сказал Боннет.

— Все это должно привести к каким-то изменениям, — продолжал Рэмси.

— Джонни, пообещай мне кое-что, — перебил его Спарроу.

— Говорите.

Спарроу отвел взгляд, сглотнул.

— Похоже, что ты собираешься стать важной шишкой и… — Он помялся. — Ты можешь как-то устроить, чтобы затушевать всю историю, связанную с Джо? Это ради его жены.

— Все, что смогу. Обещаю. — Он тяжело вздохнул. — А кто возьмет на себя неприятную обязанность сказать ей?

— Я скажу, — ответил Спарроу. — Постараюсь сказать по возможности мягче.

Внезапная судорога сковала Рэмси. «Сообщите помягче». Он прокашлялся.

— Шкип, мне кое-что вспомнилось. Я слыхал, как Лес говорил нечто о сообщении мне неприятной новости. Какой?

Спарроу смочил губы языком, оглянулся по сторонам, посмотрел на Боннета, занятого своими рычагами управления.

— Сообщить помягче о чем? — повторил Рэмси.

— О том, что Джо умер.

— Но…

— Каждый раз, когда мы пытались вывести тебя из шока, ты…

— Каждый раз?

— Мы пробовали раз пять. И все время ты звал Джо вернуться. Нам казалось, что это бред, но…

Он замолчал.

— Подсознательно ощущается различным образом, — сказал Рэмси. Он чувствовал внутри себя пустоту, вдруг вспомнился кошмар. Голос Гарсии: «Боюсь, что не смогу поблагодарить тебя лично».

За что?

— У нас было много общего, — сказал Рэмси. — Джо понимал меня. Он просматривал насквозь все мои действия… скажем так. Догадываюсь, что это меня обижало. Джо играл в мои игры лучше, чем я сам.

— Он восхищался тобой, — сказал Спарроу.

Глаза Рэмси блеснули и погасли.

— Уже перед самым концом он пришел в себя, — сказал капитан. — Беспокоился о тебе. Говорил, что поступил с тобой нечестно, возбудив наши подозрения против тебя. Джо считал, что в тебе есть задатки незаурядного подводника.

Рэмси отвернулся.

— Так ты сделаешь все, что будет можно, для его жены?

Тот лишь кивнул. Говорить он не мог.

— Мы подходим к молу. Приближаемся к маркеру глубины номер два. — Голос Боннета звучал неестественно небрежно. Он указал на главный экран. Два прожектора, включенные их системой распознавания «свой-чужой», пробивали толщу зеленой воды.

— Ты включил программу автоматического всплытия? — спросил Спарроу.