Не время для славы - Юлия Латынина

– Приезжайте в офис, – сказал Кирилл.

Андрис Пиеманис не хотел приезжать в офис. Он предложил встретиться на «нейтральной», как он выразился, территории.

Через два часа Кирилл вылез из «мерса» напротив мерцающего во тьме ресторана. Вместо одной машины сопровождения у него было две: на повороте на Климашкина к кортежу присоединился джип Хагена. Белокурый глава АТЦ прилетел в Москву по каким-то своим палаческим делам. Они обнялись, и Кирилл сказал:

– Спасибо, что приехал. Я боюсь, что он устроит какую-то подлянку.

– А что ты ему сделал?

– Ничего особенного. Разбил ему зубы «макаровым» в его собственном кабинете.

Белокурый эсесовец оглядел своего худощавого собеседника:

– Ты растешь, – сказал Хаген.

«Будем надеяться, что я все-таки не дорасту до того, чтобы вышибать мозги восемнадцатилетним девушкам».

Над белоснежными скатертями пылали серебрянные семисвечники; на сцене орал день рождения, и никакое, даже самое совершенное звукозаписывающее оборудование в мире не записало бы за их столиком ничего, кроме новой песни «Виагры».

Следователь явился спустя двадцать минут. Он нервно оглядел Хагена, кивнул Кириллу и присел не то чтобы на краешек стула, но и не посередине.

– Поужинаете? – спросил Кирилл.

Пиеманис кивнул, и Кирилл подозвал официанта. Выбор следователя пал на фуа-гра, черную треску со шпинатом, и белое Шабли восемьдесят девятого года. Разговор шел ни о чем: следователь рассказал пять анекдотов, шесть из которых Кирилл слышал еще в университете.

Андрей Пиеманис покончил с треской, вытер маленький рот ослепительно белой салфеткой с вензелем ресторана, заглотил последнюю каплю вина, наклонился к Кириллу и сказал:

– Вообще-то я хороший сыскарь.

Кирилл промолчал.

– Может, встретимся еще? – спросил Пиеманис.

– Зачем?

– Если захотите, – сказал следователь.

Он резко поднялся и пошел вглубь зала. На столе осталась папка, желтая, чуть потрепанная, которую он принес с собой, и теперь оставил, подтолкнув ее к Кириллу. Кирилл развернул папку. В папке была фотография черного «мерседеса». Они были сняты камерой слежения, довольно дешевой, крупноячеистой, и все же рядом с «мерсом» можно было узнать невысокого худощавого человека в черном пиджаке и черных брюках. Того самого, которого Кирилл видел за две минуты перед взрывом.

Следователь Пиеманис вернулся через десять минут. Папка по-прежнему лежала на столе. Следователь приоткрыл ее, но фотографии уже не было. Вместо нее лежали двадцать тысяч евро. Следователь как-то странно всхлюпнул ртом и облизнулся. Глаза его разбежались, как биллиардные шары после столкновения.

– Почему бы вам завтра не приехать в офис? – сказал Кирилл.

Следователь Пиеманис приехал в офис в десять утра. Он настороженно ступил на наборный паркет кабинета, оглядел великолепие отделки и круглый стол, такой большой, что будь он бассейном, в нем можно было бы утопиться, и двух сидевших за столом людей, – Кирилла Водрова, в темно-синем пиджаке и светло-синем галстуке, и белокурого начальника АТЦ, в черной со стальным отливом рубашке, перекрещенной рыжими подпругами кобур. На арийской голове Хагена красовалась зеленая круглая шапочка, украшенная звездой с нависшим над ней полумесяцем.

Следователь повертел головой и сел, и длинный волосок на его бородавке уставился на лежащую посереди стола коробку, буднично накрытую газетой. Кирилл снял газету, – под ней лежали два толстых, запрессованных в плотную пленку куба по сто тысяч долларов.

– Это что? – сказал следователь. Он ужасно напомнил Кириллу кота, принюхивающегося к новой банке «вискаса».

– Задаток.

– А окончательный расчет?

Хаген гибко потянулся и хлопнул себя по кобурам с торчащими из них рукоятями «стечкиных».

– Бери задаток и покажи товар, – сказал Хаген, – и не думай, что можешь впарить фуфло.

Следователь Пиеманис откашлялся и развернул принесенную им папку.

– Черный «мерседес» госномер У323НО был угнан у гражданина Буткина на Профсоюзной улице второго ноября в три часа дня, – сказал следователь.

Хаген невозмутимо слушал.

– Согласно показаниям владельца, его выкинули из машины трое кавказцев. Это стандартный способ действия аварских и ингушских банд, специализирующихся на грабежах автомобилей; таких банд в столице не одна сотня. Как правило, автомобиль сразу загоняют в мастерскую и перебивают номера, и если он предназначен для перепродажи в Москве, то в Аварии сообщник в ГИБДД обычно выписывает фальшивый ПТС и справку о продаже. А если его гонят на Кавказ, то следователь или гаишник садится за руль машины и отгоняет ее на Кавказ, и номера перебивают уже там. Никто ведь не проверяет машину, за рулем которой гаишник. Я проверил, кто выписал фальшивый ПТС на этот «мерс», и это оказался один аварский гаишник по имени Иса. Я захотел его допросить, но коллеги из республиканского МВД были на редкость не расположены к сотрудничеству. Да и сам Иса потерялся.

Следователь Пиеманис замолчал и выжидающе поглядел на Хагена, словно полагая, что начальник республиканского АТЦ даст какие-то пояснения, или прокомментирует ситуацию, но Хаген сидел молча, откинувшись коротко стриженым затылком к спинке кресла, и запустив большие пальцы рук под рыжие ремни кобуры.

– Что ж, – сказал следователь Пиеманис, – мне было отрадно видеть, что в своем расследовании… мы с коллегами движемся в одном направлении.

Хаген сунул руку в карман и извлек оттуда коричнево-синий «сникерс». С хрустом содрал обертку и откусил три четверти. Кирилл знал эту же привычку за Шахидом и Абреком: они оба ели довольно много шоколадных батончиков, как это привыкли делать люди, часами сидящие в засадах или нуждающиеся в срочных калориях во время горного перехода. Говорили, что когда боевиков было много в лесах, там тропинки были усыпаны обертками от шоколадок.

Следователю Пиеманис сникерс почему-то не понравился, он сморгнул и продолжил:

– Следующий раз система «поток» засекла наш «мерс», с новыми номерами, на въезде в Москву, уже второго декабря. Это довольно странное событие, потому что, как я уже сказал, если машину украли для перепродажи в Москве, ее не гонят на Кавказ, а если машину украли для Кавказа – она не едет обратно в Москву. И тем не менее этот «мерс» съездил в Аварию и вернулся в Москву, и снова пересек МКАД по направлению к Внуково в десять ноль пять.

Следователь Пиеманис извлек из папки и разложил перед Кириллом белую простыню с детализацией телефонных звонков.

– Через две минуты после пересечения МКАД пассажир «мерса» звонит по телефону. Он звонит еще три раза, на один и тот же номер, через десять, семнадцать, и девятнадцать минут. Третий звонок раздался за тридцать семь секунд до взрыва. В этот момент абонент находился в районе действия базовой станции «Аэропорт Внуково». Через две минуты наш абонент звонит снова. На этот раз он пересек летное поле и звонок ушел с соты «Ликова». Еще через минуту он делает новый звонок, на новый номер, из района действия базовой станции «Рассказовка». То есть он сидит в машине, которая движется по Боровскому шоссе.

И следователь Пиеманис расстелил карту, на которой отметил точку взрыва и маршрут ушедшего пассажира.

– Оба номера, которые набирал абонент, существовали всего два дня и использовались только для связи с киллером. Сим-карта и телефон, с которых звонил киллер, больше не звонят никогда. Но с нее звонят два раза накануне, – вечером из района Неглинки. Мы сняли данные со всех камер, – и вот вам ваш черный «мерс», припаркованный накануне в трехстах метрах от клуба «Черный бархат».

Кирилл и Хаген вздрогнули и посмотрели друг на друга.

– Пассажир «мерса» покинул салон, как и на аэродроме, – продолжал Пиеманис, – и так как в районе Неглинки довольно много камер, он попал в их поле зрения.

Пиеманис выложил еще парочку фотографий и вопросительно посмотрел на собеседников. Кирилл и Хаген снова переглянулись, и Хаген безразлично сказал:

– Его зовут Максуд Шиханов. Мы это знаем.

– Не сомневаюсь. Разносторонний человек. Бывал, как я понимаю, везде. Незадолго до нашей с вами проблемы получил заказ на убийство одного товарища по имени Саша на Украине. Вы не знали?

– Нет. При чем здесь это?

– Дело в том, – сказал следователь Пиеманис, – что товарищ по имени Саша узнал о заказе. Он ликвидировал заказчика. Потом он попросил ФСБ РФ слушать все телефоны Максуда. В рамках коммерческого заказа. Когда мы стали проверять Максуда, мы выяснили, что ФСБ РФ писало все его звонки. Еще мы выяснили, что Максуд жил в Москве по фальшивому паспорту, и этот паспорт, судя по всему, был предоставлен ему его куратором из ФСБ. Я написал запрос, чтобы получить эти пленки, но мне ответили, что они уничтожены, как не представляющие оперативного интереса.

Хаген перестал жевать сникерс. Он сидел так прямо, словно вместо позвоночника ему вставили шомпол, и будь его зрачки буравчиками, они бы непременно продырявили в следователе две дырки.