Леди-рыцарь - Екатерина Федорова

Зрители возмущенно охнули. Посыпались возгласы: “И воистину злодей!”, “На кол его надо, братцы! За такие-то достоинства”, “Да живьем жечь, за такое-то гадство!”, “Девка-то, она того, братцы… Она завсегда господину барону пригодиться могет – для оприходованию, а вот энтого беспременно сжечь нужно!”.

“Прирезать бы тебя, добрый дядя, – в ярости подумал Серега. – Ишь какой ты хороший и добрый… Вот того рассказчика за “смердовку беглую” только утопить охота, а вот этого радетеля о бароновых нуждах и посильнее “порадовать” не грех. Скажем, пятки к языку присоединить безо всякого присутствия хирургов… И потом повесить это колечко на сучку проветриться. Глядишь, вони в воздухе станет поменьше без его незатейливых измышлений на тему леди Клоти… Клотильды”.

– Лицом бел, телом высок и сухощав, глаза бесстыжие – карие, власы русые… – бегло перечислял его собственные приметы субъект.

Ай молодца барон, ай молодца… Оперативно среагировал. И как просчитал! Главным зверем на этой охоте назначен явно он, Сергей. За него даже маврикиев теперь просить не будут. Прямо на месте и просто на клочки и порвут. За “несоразмерно огромное орудие”. И не будет никакого герцога Де Лабри, а вместе с ним и угрозы баронским владениям. Чисто и со вкусом сделано. Эстет у нас господин барон, однако. Что же до леди Клотильды… После такой уничижительной рекомендации, каковую выдал ей барон Квезак… В конце-концов, навалившись на нее всем скопом, ее одолеют. Когда-нибудь и господину барону выдадут, не пропадать же маврикиям? Но что с ней будет до этого, господи ты боже мой…

– А маврикии-то дадут хучь за живых, хучь за мертвых! – с торжеством в голосе провозгласил рассказчик. В унисон Серегиным мыслям.

Ну что тут сказать – ай молодца! Светлая у барона голова, ничего не скажешь… И пусть грядущая охота на ведьм сметет всех, кто хоть мало-мальски смахивает на беглецов, ему-то что? В огромном количестве предоставленных трупов опознает искомые, и дело с концом. И, если вдуматься, даже маврикии можно не платить – обознались-де вы, ребята, не те это. И нос в борще, и губа в лапше, и вообще…

И вообще двигать пора отсюда, вот что.

Серега вынырнул из-за угла, затрусил прочь. В прежнем умеренно-спешащем темпе. Что ж, будем надеяться, что грязь достаточно надежно замаскировала цвет его волос, и весь его нынешний облик прирожденного босяка с обликом коварного обольстителя мало совместим…

На него, как и прежде, никто не обратил внимания. Он рысью преодолел энное расстояние и добрался до хибарки ярко-зеленого цвета. Веселенький домик, ничего не скажешь… Осторожно стукнул в чистенькое окошко с белыми занавесками. Никого. Он постучал погромче, еще и еще. Опять ни ответа ни привета.

– Шибче стучи, малой, – со знанием дела посоветовал проходивший мимо парень в линяло-полосатой рубахе. – Вдова небось на огороде задницей кверху красуется. Или в спаленке и с дружком, ха-ха!

– Тю на тебя, охальник! – грозно донеслось из-за высокого забора, идущего по обе стороны от домика. Хихиканье тут же оборвалось, и парень пулей припустил по улице. Чувствовалось, что вдову тут знали и уважали. И чувствовалось, что уважали за дело – видать, почтенная дама скора была на расправу с подобными болтунами.

Калитка в заборе жалко скрипнула и с размахом отворилась. Словно кто-то пнул в нее изнутри.

На пороге возникла достойного вида особа. Широкую талию опоясывал фартук. В руках красовалось оружие – скалка весьма опасных размеров. “А также почтенных хозяек”, – припомнил Серега кое-что из речи типчика возле амбара. Так что вот эта дама мне, “совратителю”, – на один зуб… Внушительные пропорции особы были выдержаны в ха-арошем малороссийском духе. Руки дамы были по локоть в муке. И тянуло из-за ее спины ароматным запашком то ли пельменей, то ли чего-то такого, сильно на них похожего…

– Мне бы еды… – жалко промямлил Серега. Живот острой судорогой подвело аж до самого позвоночника. Ароматец прямо-таки бил в ноздри.

Особа одарила Серегу взглядом из разряда “нищим не подаю” и молча взялась за щеколду на калитке, намереваясь закрыть ее.

Серега торопливо сунул ей под нос кулак, в котором весело взблеснул краешек золотой монеты. Взгляд вдовы мгновенно помягчел. Дама слегка посторонилась, давая проход. И приглашающе помахала скалкой.

За забором обнаружился ухоженный сельский дворик – по утоптанной земле кочевали целые куриные стада, неотрывно занятые поисками зерен или чего еще, из широко распахнутых дверей коровника несло сеном, молоком и свежим навозом, на задворках живописно высилась могучая, аки гора, поленница чистеньких, мелко наколотых дров. Громадный пес на толстенной цепи, по толщине не уступающей той, которую леди Клотильда вынесла на себе из баронского подвала, ел Серегу глазами рвущегося отработать свой хлеб секьюрити. И вышколенно молчал, отчего казался еще более страшным.

Вдова подперла свободной рукой необъятную талию.

– Ну, че тебе?

– Еды. – Некоторое смятение продолжало царить в Серегиных мозгах. – Э-э… А что, собственно, у вас есть?

– Ишь ты, – фыркнула тетка. – Ты часом не из благородных будешь?

Серега густо покраснел. Имидж рядового оборванца погибал на глазах. Ну не судьба ему сойти за простолюдина в этом мире. То в незаконнорожденные сыновья благородного (хотя и бросившего свое чадо на произвол судьбы) отца записали, то в герцоги произвели, а тут оборванца с перепачканной рожей называют благородным. Н-да… Нужно срочно спасать положение.

– Бастард я, – грустно поведал он, опустив долу смущенные очи, дабы полнее выразить всю печаль своего положения и тяготы существования. – Незаконнорожденный. Пока благородный отец жил и здравствовал, воспитывался в его замке. Потом… Как только он помер, леди-супруга меня за ухо да и за ворота. Вот…

Горячий румянец докатился до кончиков ушей. Серега стоял красный, как хорошо проваренный рак. Вдова смотрела на него недоверчиво. И вдумчиво.

– Бастард, – и с расстановкой: – Не-законно-рожден-ный. – В голове почтенной вдовы явно что-то происходило. Крутились там какие-то мысли… И шел анализ данных по конкретному субъекту. Пол… Возраст… Приметы…

Вдова прищурилась. Похоже, анализ был произведен.

– А не ты ль, милок, – спросила нараспев, предварительно подперев пухлой ладонью румяно-сдобную щеку, – один из тех татей и душегубцев будешь, о коих с полчаса назад у Объявленного столба кликали?

Серега враз онемел. Ай да вдова… И начал потихоньку двигаться назад.

– Я… Я пойду, пожалуй…

– Стой, где стоишь! – Вдовица весело хохотнула и опустила тяжеленную лапищу Сереге на плечо. Ладонью назвать этот титановый захват он не рискнул. – Не бойсь, не выдам. В моем деле нейтралитет столь же полезен, как и даровитость кухонная. Ну как проведают клиенты, что тетка Кочи на кого-то там стукнула? Враз уполовинятся, потому как честным да хорошим мамки да женки дома готовят… Ежели, конечно, есть из чего готовить-то, честность – она враг сытости, мила-ай!