Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил" - Назаров Михаил Викторович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Павлов: Я сказал, что во многом мы сходимся. Но затем я добавляю, что после вчерашнего вечера, у меня еще были некоторые размышления, и я мог хорошенько обмозговать отдельные {200} вопросы, в деталях и мелочах. Отсюда некоторое расхождение.
Прокурор: Вы изволили сказать, что ни одно из ранений, причиненных покойному Ющинскому не может быть причислено к особенно чувствительным. В моем обывательском мозгу не укладывается это представление. Ведь ему нанесены были раны во всевозможные места: в голову, в висок, в шею, в сердце, в печень, почки, под мышки. Какие же места особенно чувствительны?
Павлов: ...Я говорил о пальцах – они очень чувствительны... Но есть у нас сравнительно менее чувствительные органы. На спине, например, мы делаем разрез в поларшина без хлороформа.
Прокурор: Попросту сказать, один испытывает большее мучение, а другой меньшее…
Павлов: Верно, верно...
Прокурор: Вот это мой обывательский мозг совершенно постигает, но нанесение таких кровавых ран... – я не могу себе представить, как же это не чувствительно... Затем относительно одного удара было вами сказано, что один из уколов, если не ошибаюсь в ягодицу, был «забавным» с точки зрения убийцы и нецелесообразным, потому что убить им нельзя и получить кровь нельзя.
Павлов: ...Я помню, что удар был нанесен ниже крестцов подвздошной кости, тут начинается ягодица...
Прокурор: ...Если представить, что убийца стремился нанести мучения, это все-таки «забавным» нельзя назвать... {201} ...Вы говорите главная цель – убийство, но в то же время мучительная операция... Вы допускаете, что Ющинский умирал свободно, как под ножом оператора?
Павлов: Я допускал, что он дрыгал, это есть подлинное выражение. Это не есть какое-нибудь позорное движение, это – рефлекс...
Прокурор: Я хочу спросить, как долго производилась эта «операция»?..
Павлов: Я не называл это убийство операцией.
Прокурор: Вы говорили, возьмем труп, нанесем ему приблизительно такие же уколы в те же места, затем немножко подколем и вот получится время.
Павлов: Я сказал приблизительно...
{202} ...Шмаков: Какие основания вашего разноречия с доктором Туфановым? Вот вы сказали, что профессора судебной медицины имеют дело с организмами мертвыми, а вы, хирурги, с живыми, и что от этого разница?..
Павлов: Да, до известной степени это вносит известное противоречие.. Судебные врачи не все думают одинаково, точка в точку. У одних взгляды одни, у других другие...
Замысловский: Вот вы начали свое изложение с того, что намекнули на свое положение в обществе и ученом мiре... Не будете ли добры сообщить, вы в настоящее время являетесь профессором, читаете лекции?
Павлов: Нет, потому что я 40 лет прослужил...
Замысловский: {203} Стало быть, 17 лет как вы не состоите ни профессором, ни преподавателем...
Павлов: ...Я был профессором специально-топографической анатомии. Это есть вывеска, которая мне более, чем кому-нибудь другому дает познания в анатомии. Знаю ли я ее, или позабыл – это уже другой вопрос, но факт тот, что я в этом считаюсь специалистом... Мое положение в обществе? Почему-то я имею счастье состоять лейб-хирургом, почему-то я был им выбран, почему-то я являюсь членом многих обществ, почему-то я пишу сочинения...
Замысловский: Значит, понятие мучительства есть понятие относительное?..
Павлов: Вообще, если считать, что каждая потеря крови, как бы слаба она ни была, составляет мучение для данного лица, то, конечно, надо сказать «да». Есть люди, которые подчиняются мучениям добровольно и даже находят в этом удовольствие.
Замысловский: ...Какая же связь того, что вы говорите, с настоящим делом?
Павлов: Никакой...
{204} ...Замысловский: Проф. Косоротов сказал, что начиная с 14-го вопроса и до последнего, между экспертами последовали совершенно согласные ответы, было полное единогласие... Так что вы, ваше превосходительство, изменили свое мнение?
Павлов: И вы измените.
Замысловский: Я просил бы вас, г. председатель, оградить меня от подобных заявлений...
Павлов: Виноват, я только объяснял, что человек может сегодня сказать одно, а завтра другое... {205} ...Если бы я был всевидящий, конечно, я бы разъяснил вам все это, но тут приходится фантазировать и находить обстановку такому явлению, которое на мой взгляд вполне ясно.
Замысловский: Эта фантазия наступила у вас после совещания с экспертами?.. [121]
Вопрос восьмой говорит, не сопровождалось ли причинение смерти Ющинскому обезкровливанием его тела... Я спрашиваю вас о крови, которая вытекла наружу.
Павлов: Прямо отказываюсь отвечать, не берусь. Если бы мне был известен вес тела, тогда бы я сказал точно...
Замысловский: А если допустить, что у убийц была комбинированная двойная цель, и выпускать кровь и в то же время причинять мучение, то в таком случае действия надо признать целесообразными, или нет?
Павлов: Я не знаю, какие убийцы были. Если бы я точно знал характер самого убийства, я бы вам ответил...
Замысловский: А если бы я точно знал, я бы вас и не спрашивал...
[Опущена экспертиза проф. Кадьяна. – Ред.]
{210} Допрос проф. Кадьяна [122]...
{213} ...Шмаков: Все ли удары в голову были мучительны и сопряжены со страданиями?
Кадьян: Они все были болезненны… Я избегаю говорить слово мучительный, потому что из него могут быть сделаны не те выводы, которые я признаю правильными...
{214} ...Шмаков: ...проф. Кадьян отказался дать объяснение о 13 уколах на правом виске А. Ющинского…
Кадьян: Как я уже сказал, этого я объяснить не могу...
{215} ...Прокурор: ...В начале дела было произведено два вскрытия – первое вскрытие, 22 марта, [труп был найден 20 марта. – И.Г.] было произведено городским врачом Карпинским, затем, когда дело перешло к судебному следователю по важнейшим делам, тогда было произведено вторичное вскрытие проф. Оболонским и прозектором {216} Туфановым, которые, действительно, восполнили, может быть, все те пробелы и небрежности, которые были пропущены при первом вскрытии... Затем имеются и схемы, которые предъявлялись присяжным заседателям и на них мы также видели 13 ран. Но насколько было правильно первое и насколько верно второе, – об этом судить не нам.
Замысловский: Я вполне присоединяюсь к тому, что говорил г. прокурор... Действительно, во втором вскрытии не подведены итоги, не подсчитано, что столько-то ран. Там не подведен итог – 13 или 14 ран. Но это ничего не решает, потому что стоит только подсчитать раны, и вы увидите, сколько их. Я утверждаю, что вы увидите 13 ран. Тем не менее надлежит спросить эксперта, сколько в действительности при повторном вскрытии было найдено, 13 или 14...
{219} Двадцать третий день 17 октября 1913 г.
Продолжается судебно-медицинская экспертиза.
Косоротов: Мне придется теперь остановиться на главном вопросе: откуда происходят разноречия между экспертами... Прежде всего он [Павлов] отметил, что они хирурги, а мы – судебные врачи, и что они имеют дело с живыми организмами, а мы, судебные врачи, оперируем, главным образом, с вскрытием трупов. Это совершенно не верно. По-видимому, проф. Павлов не имеет никакого понятия о деятельности судебных врачей. Спросите любого судебного врача, сколько он вскрывает в год трупов? Он ответит, что 10–20. А сколько он освидетельствует повреждений в год? 200–300. Таким образом, практика судебного врача проходит именно в освидетельствовании повреждений, и притом таких повреждений, с которыми хирургу не приходится встречаться, например, истязания...