Бестия - Екатерина Орлова

в столешницу ладонями и опускает голову. Мышцы на спине напрягаются, выдавая его состояние. Я потихоньку перемещаюсь на стул и оседаю, не зная, что говорить. Скорее всего, этим заявлением я все испортила.

– Когда я думал, что ты умерла, – глухо произносит он, —то захотел, чтобы со мной осталась хотя бы частичка тебя. Я не беру в расчет вещи, которые ты у меня оставила. Я их так и не смог отвезти твоему папе, но… – он тяжело вздыхает и теперь смотрит в потолок. – Вещи быстро утратили твой запах. Подушка держалась до последнего, но и ей не суждено было удерживать его вечно. Тогда я пошел в тату-салон и сделал татуировку, чтобы частица тебя была со мной до скончания дней.

– Алина сделала ее? – спрашиваю я, нервно перебирая в руке мягкую бумагу полотенца.

– Да.

– Так вы и познакомились? – он кивает. – Какая она?

Олег разворачивается и смотрит на меня измученным взглядом.

– Зачем тебе знать?

– Расскажи, пожалуйста. Я хочу быть уверена, что ты счастлив.

– Я счастлив, Варь.

Внутри так болезненно скручивает, что я едва удерживаюсь, чтобы не сжать руками платье в месте, где больше всего болит.

– Ты сделал предложение?

Наши взгляды встречаются и между глазами как будто пролегает мостик. Хрупкий, но тяжелый. Стоит только немного надавить на него, и он рассыплется в пыль, похоронив под ней мои надежды.

– Не сделал.

– Почему?

– Варвара…

И тут я слышу писк стиральной машины. Это отрезвляет. Мгновенно просто, мне даже не пришлось с силой вытаскивать себя из этого состояния забытья.

Ну что, дорогая моя, узнала то, что хотела узнать? Живи теперь с этим. Он счастлив. Сейчас самое время отпустить Олега и продолжать жить своей жизнью. Но как же больно, сил просто нет.

Я вскакиваю с места и несусь к прачечной.

– Варя, – зовет Олег.

– Машина достирала, надо в сушилку гольф переложить! – выкрикиваю я нарочито бодрым голосом. Правда, думаю, Олег разгадал мой фарс, потому что голос дрожит.

Я подлетаю к прачечной, распахиваю дверь и захлопываю, как только оказываюсь в уютной комнатушке три на два. Открываю машинку и перекладываю гольф в сушилку. Выставляю деликатную сушку и запускаю ее, а сама кладу ладони на полку на уровне глаз и упираюсь в них лбом. Внутри себя я стону, вою, стенаю, а снаружи я просто, наверное, выгляжу уставшей. В следующее мгновение я слышу, как открывается дверь прачечной, а потом закрывается. Это очень-очень плохо, потому что мы остались одни в маленьком помещении. В такой ситуации мне придется прикладывать просто нечеловеческие усилия, чтобы устоять перед Красавчиком.

Глава 49

Саундтрек к главе: Radiohead – Creep

Олег

Рядом с ней я все время забываю, где я и кто я. Я лишь знаю, что принадлежу ей, как она – мне. Неправильно и чертовски несправедливо. Я должен ее ненавидеть, проклинать, бежать от нее. Но, чем больше времени провожу рядом, тем тяжелее мне развернуться и уйти. Не знаю, какого хера меня понесло в эту прачечную, но я уже здесь. Закрыл за собой дверь и приближаюсь к Варе. Она замерла и даже, кажется, не дышит, спрятала от меня свое лицо в ладонях. Я подхожу и, взяв ее за плечи, медленно разворачиваю лицом к себе. Даю нам обоим время одуматься, переосмыслить мои действия, остановиться. Но ни один из нас этим временем не пользуется по назначению. Как только лицо Варвары оказывается передо мной, я мгновенно сокращаю расстояние между нашими лицами и впиваюсь в ее рот.

Язык взрывается вкусом, как только я врываюсь им в рот Вари, а в голове темный туман, через который не рассмотреть действительность. Ничто сейчас не способно остановить меня. Я зарываюсь в волосы Вари пальцами, стягиваю заколку, скрепляющую их, и отшвыриваю куда-то на пол. Мы стонем в унисон. Из моей груди рвется рычание – болезненное и громкое, оно клокочет в горле и отравляет мысли. Кровь так грохочет в голове, что я едва слышу происходящее вокруг.

Я подхватываю Варвару за талию и усаживаю на машинку. Грубо развожу в сторону ее колени, тут же пристраиваясь между ними. Вжимаюсь своей промежностью в ее, и чувствую жар, по которому так скучал. Член болезненно дергается, вдавливаясь в желанную плоть. Меня окутывает запах и вкус, и столько еще всего, что невозможно описать словами.

– Варя… Варенька, – шепчу, покрывая судорожными поцелуями ее лицо, спускаюсь на шею.

Дрожащими пальцами расстегиваю пуговицы на ее платье. Хотелось бы, чтобы они были до самого низа, чтобы я мог распахнуть полы и посмотреть на Варю. Увидеть всю мою Бестию без прикрас. Со шрамом на любимом животе, который я готов целовать днем и ночью только из благодарности за сына. В голове тут же всплывают обстоятельства ее беременности и родов, к которым меня не допустили, и в голове взрывается ярость. Я прикусываю плечо Вари, и она негромко вскрикивает. Я тут же зацеловываю место укуса. Пожестил немного, надо успокоиться. Я ведь даже не знаю, любит ли она по-прежнему пожестче, или, может, ее предпочтения изменились.

Я спускаю ее рукава, открывая взгляду увеличившуюся грудь. Налитую, тяжелую, скрытую красным кружевом бюстгальтера. Наклоняюсь и прикусываю сосок, а потом спускаю чашечки, чтобы полюбоваться тем, по чему так соскучился. Все такие же безупречные, с розовыми сосками, полушария, от которых у меня кружилась голова. Варя вцепляется мне в плечи, пока я по очереди ласкаю каждую ее грудь, втягивая и посасывая кожу и соски. На безупречном белом полотне остаются следы засосов, красные пятна от укусов. Варвара стонет и шире разводит ноги. Она ждет, что я спущусь ниже и прикоснусь языком к месту, по которому скучал больше всего на ее теле. И я спускаюсь. Сначала становлюсь на одно колено, а потом на второе, развожу ноги Бестии шире и веду носом по внутренней стороне бедра, даже отсюда ощущая сладкий запах возбуждения. Варя пытается приподнять подол платья, но я убираю ее руку.

– Оставь, я сам, – произношу севшим голосом. Я сейчас настолько возбужден, что слова едва слетают с моего языка.