Понравиться леди - Сьюзен Джонсон

– Очевидно. Впрочем, я считаю пожелания счастья, включающие слонов и тигров, не чем иным, как проявлением доброты.

– Прекрасно, – игриво улыбнулась Роксана. – По крайней мере нам не придется завтра разыскивать слона, чтобы доставить его к церкви.

– Истинное благословение, – вздохнул Робби.

Роксана вдруг остановилась на середине лестницы и посмотрела на него:

– Ты уверен?

– Я с самого начала был уверен.

– И мы поступаем правильно?

– Правильнее не бывает.

Робби понимал ее сомнения. Ее волнение за детей. И не осуждал.

– Они меня любят, сама знаешь, – прошептал он.

– Знаю, – подтвердила она со вздохом. – Иногда мне кажется, что Килмарнок навеки погубил мою непосредственность.

– Мы ее возродим.

– Начиная с завтрашнего дня.

– Начиная с этого момента. Даю тебе свое благословение делать все, что пожелаешь! Я никогда не встану у тебя на дороге.

– Какой ты храбрый! – поддела Роксана.

– Просто везунчик, – покачал головой Робби.

Они обвенчались в маленькой часовне Роксаны, стоявшей среди диких слив. Иногда, в промежутках между звуками клавесина, сюда доносилось птичье пение. Здешний священник был вассалом Форрестеров, как его отец, и хотя закон не допускал наследования должностей, преподобный Томсон уже обучал сына для того, чтобы когда-нибудь тот занял его место в имении Форрестеров.

Джонни был шафером, а Амелия – подружкой невесты. Дети разбрасывали по проходу розовые лепестки. Джеймсу досталась роль посаженого отца, и все дружно спели благодарственный гимн в честь такого случая. Когда священник задал вопрос, знает ли кто-то о том, что может воспрепятствовать браку, Ангус так громко завопил «Нет!!!», что перепугал священника.

Робби дал бедняге знак продолжать, а Роксана бросила строгий взгляд на своего младшенького. Вскоре – Джинни железной хваткой вцепилась в руку Ангуса – церемония была закончена, и Роксана стала десятой графиней Гринло.

– Наконец-то, – выдохнул Робби и, сжав невесту в объятиях, стал горячо целовать, после чего под восторженные крики всех присутствующих понес по проходу на залитый солнцем двор. – Теперь ты совсем моя, – прошептал он, улыбаясь ей.

– Теперь мы все твои.

Ее ответная улыбка была исполнена радости.

– Теперь нам нужен дом побольше. Верно? – пробормотал Робби, касаясь ее губ своими.

– Нет, – рассмеялась Роксана. – Восьмидесяти комнат Брансли-Хилла вполне хватит на всех.

– В таком случае детская должна быть просторнее, – лукаво сверкнул глазами Робби.

– Посмотрим.

– Я об этом позабочусь.

– Если я позволю.

– Насколько я припоминаю, тебя не слишком трудно убедить, – ухмыльнулся Робби.

– Такая память – очаровательное качество в муже.

– Но мне доставляет большое удовольствие делать тебя счастливой, – признался он.

– Я действительно счастлива.

– Мы счастливы, – подчеркнул он, и тут дети, словно по команде, окружили их и стали обнимать.

За свадебным завтраком то и дело произносились тосты в честь жениха и невесты, и в доме весь день царило прекрасное настроение. Праздник завершился обещанными фейерверками: изысканным спектаклем, знаменующим общий восторг и радость.

Гораздо позже, когда все стихло и последний ребенок был уложен в кровать, а гости удалились в отведенные им комнаты, новобрачные вошли в свою спальню.

Робби взял руку Роксаны и осторожно провел пальцем по запястью.

– Хотя день нашей свадьбы был великолепным, мне показалось, вечер никогда не наступит.

Она поняла намек.

– Наконец мы одни.

Сплетя ее пальцы со своими, Робби поднял ее руку к губам.

– И сейчас все кажется другим, верно?

Роксана безмолвно кивнула, ее одолевали непонятные, спутанные эмоции.

– Теперь у нас одна жизнь на двоих, – пробормотал Робби, и эта единственная простая фраза успокоила ее, разом поставив все на место.

– Не я и ты, а...

– Мы.

Ее сердце преисполнилось нежностью и страстью. Все ее явные и тайные мечты осуществил этот прекрасный мужчина.

– Ты устала? – спросил Робби.

– Если хочешь знать, не настолько, – усмехнулась Роксана.

Губы ее изогнулись в улыбке.

Подавшись вперед, Робби осторожно поцеловал ее.

– Поцелуй мужа, – прошептала Роксана, – а я хочу поцелуя любовника.

Его темные брови вопросительно поднялись. Взгляд упал на влажные, розовые после его поцелуя губы.

– Я хочу тебя еще больше, чем раньше, если это возможно, – выдохнула Роксана, обнимая его за талию и прижимаясь всем телом.

– И жаждешь других поцелуев? – поддел он.

– Поцелуев, и не только, – призналась она.

– Я дам тебе тысячу поцелуев, и еще сотню, и все, чего ты только пожелаешь, – пообещал Робби.

Роксана ощутила его твердую, набухающую плоть.

– А если я стану чересчур требовательной?

– Все, что угодно, пока я еще дышу, – улыбнулся он.

– Как мило, – растаяла она, – ибо я буквально одержима мыслью о том, что сейчас ты станешь любить меня, и поэтому потеряла всякий рассудок. По-моему, Элизабет за ужином заметила, как я смотрю на тебя.

– Разве жена не должна обожать мужа? – игриво заметил Робби.

– А у тебя, как у мужа, несомненно, есть свои обязанности.

– То есть не выпускать тебя из постели?

– Какой ты проницательный, – промурлыкала Роксана, – хотя я могу подождать по крайней мере...

– Пять минут?

– Пять минут – это слишком долго, мой красавчик муж.

– Понимаешь, бывают минуты, когда мне приходится заниматься делами за пределами спальни.

Она очаровательно надула губки.

– Но после свадьбы все меняется. Ты знаешь правила, – вкрадчиво пробормотал он. – Теперь я – хозяин и господин.

– Хозяин и господин, – тихо, призывно протянула Роксана и, отступив, сделала реверанс. – Скажи, понравится ли мне твое господство?

Он весело взглянул на нее:

– Понравится, если будешь делать то, что от тебя потребуется.

– У тебя есть какие-то требования?

– Я требую только твоей покорности, – прямо сказал он.

– И в этом случае ты меня вознаградишь, – нежно прошептала Роксана.

– Я могу быть великодушным.

Одна бровь Робби лениво приподнялась.

Роксана задрожала от приятного предвкушения.

– Если бы ты только намекнул, чего хочешь от меня, – прошептала она.

– Такая готовность... и такая полная покорность, – пробормотал Робби, беря Роксану за руку. – Мне не терпится исполнить роль мужа.

– А мне – жены.

Чуть позже Робби, все еще тяжело дыша, признался:

– Таков, должно быть, рай.