Тоомас Нипернаади - Аугуст Гайлит

- Привет Симону Ваа! - сказал Яанус, входя в комнату. - До чего же у тебя жилье неказистое, вхожу и боюсь, что задену головой потолок и опрокину всю твою обитель. И чего это ты строил ее такую теснющую?! Гляди, сегодня я даже приятеля привел, он с Чудского озера, знает, как сети ставить, и на каннеле играет. А вообще человек совсем бедный, бездольный, сапоги, вон, каши просят. Как в гавани работа кончится, не знаю, что и делать будет.

Он выставил водку на стол, сам нашел на полке хлеб, соль и спросил:

- Что же, Марет дома нету? Опять убежала в лес и не явится до полуночи?

- До полуночи не явится, - певучим голосом произнес старый рыбак. - Бог ее знает, где ходит, где бегает.

- А ты запрети, не пускай, - укоризненно заметил Яанус. - Ты отец, она должна тебя слушать. Куда как красиво — я прихожу, приятеля с каннелем привожу, а у нее и в мыслях нет нас дожидаться. Вчера я же ей сказал — приду завтра тебя проведать, сиди дома и жди!

Мужчины уселись за стол, пили водку и молчали. Под ударами ветра хижина раскачивалась и скрипела, каждое бревно, балка будто жили своей обособленной жизнью. С моря доносился мрачный рокот шторма. Свистел и завывал ветер.

- Не желаю я ждать, - заявил Яанус. - У меня и без нее есть девушки и полюбезнее. Марет глупая и спесивая, такого пригожего парня не в состоянии пригреть. Айда, Тоомас!

- Я еще побуду тут, ответил  Нипернаади.

- Останешься ждать Марет? - спросил Яанус. - Ты только помни — до тебя ей и вообще дела нет. Для нее ты слишком беден и стар и к тому же некрасив. А впрочем, оставайся, ты же бродяга бездомный, на барже-то ничуть не лучше.

Только Яанус ушел,  Нипернаади весело заговорил:

Этот Яанус Роог больно заносчив, терпеть его не могу. С чего это он взял, будто я с Чудского озера и умею тянуть сети? Никогда на Чудском не был и вообще не знаю, с какого конца сети тянут. Я — матрос, жду, когда велят прибыть на судно. Скоро улечу в заморские дальние страны, и тогда конец моему бродяжничеству. А пока суд да дело, я правда подрабатываю в гавани в Сирвасте, гружу бревна, и квартиры у меня действительно нет. А спать на качающейся барже — хуже нет. Ночью, бываете, проснешься от морской болезни и делать нечего — вылезаешь на причал, идешь вдоль берега, мерзнешь и в дождь и в снег, пока снова не почувствуешь себя здоровым, чтобы вернуться обратно на баржу. Хуже нет — правда? Я ведь старый матрос, десятки лет ходил по морям, а вот качки не выношу.

- Отчего не встанешь на квартиру? - спросил старик.

- Да как-то недосуг было, - ответил  Нипернаади. - А вот теперь так и сделаю.

Он выложил на стол весь свой заработок и спросил:

- Дашь мне за это крышу над головой и немного еды? А в следующую субботу я опять принесу денег. Здесь, на берегу мне надо непременно дождаться приказа явиться на судно. А до тех пор буду ходить на работу в Сирвасте. Нет, нет, не спеши, понятно, что маловато, но ведь я не требую много, какую-нибудь лежанку возле печки в этой комнате. А Марет я не помешаю?

- Это много, - ответил старый рыбак. - Это безусловно много. Я давно уже не видел столько денег сразу. Да и где уж мне, я стар, сети мои порвались и выходить в море мне уже не по силам. Как-то летом здесь жил несколько дней художник, он рисовал море и рыбаков, но и он не платил так много.

- Вот и ладно, - успокоился  Нипернаади, взял каннель и весело заиграл.

Открылась дверь: вместе с дождем и ветром в избушку вскочила Марет. При виде незнакомого человека рядом с отцом испуганно замерла.

- Это наш новый постоялец, - объяснил отец. - Он матрос, ждет предписания со своего судна и пока должен пожить у нас на берегу. Не бойся его, Марет, это тебе не Яанус Роог!

Девушка только коротко глянула на Тоомаса и скрылась в задней комнате. Она быстро и взволнованно вышагивала по комнате и слушала, как играет  Нипернаади. Старый рыбак уже давно улегся спать, а  Нипернаади все играл.

Потом он постучал в дверь задней комнаты и вошел.

- Не бойся меня, Марет, - улыбаясь произнес он, - я уже видел, как ты бегаешь по берегу с ветром наперегонки. Коты распущены, и рука на отлете, словно крыло на попутном ветру, а может, и ты меня приметила, как ходил я вдоль берега безработный и бездомный. А когда я по вечерам устраивал себе ложе из палой листвы, не ты ли по утрам разбрасывала мою постель, и мне приходилось собирать каждый раз новую? Или это не ты, а ветер? Но листья были разбросаны, будто брали в охапку и кидали, и всегда в сторону моря. А как-то раз я постучался и в твою избушку, но ты не захотела со мной разговаривать, хлопнула дверью, не сказав ни слова. И все же я в твоей лачужке, а твой отец — мой друг. Не сердись, Марет, я только спросить пришел, оставишь ты меня здесь или мне опять уходить в лес?

- Ты пришел сюда с Яанусом Роогом? - спросила Марет, и голос ее дрогнул.

- Пришел с ним, но Яанус мне не друг, - ответил  Нипернаади.

- Терпеть его не могу, - взорвалась Марет. - Это он рвет отцовские сети, разгоняет рыбу и досаждает нам где только может. Хочет, чтобы мы казались еще беднее, чтоб мы пошли к нему на поклон. Я отцу говорю-говорю, а он не верит. Он даже был бы рад выдать меня за Яануса!

Она засмеялась — презрительно и зло.

- Я починю сети твоего отца и буду помогать ему в море, - сказал  Нипернаади.

- Ты? - девушка опять засмеялась, но теперь весело и беззаботно. - Да ты ведь не рыбак и в море никогда не ходил. Матросы ходят совсем не так, как ты.

- Спокойной ночи! - неожиданно сказал  Нипернаади и прикрыл за собой дверь.

* * *

Работы в Сирвастеском порту уже закончились, баржи с лесом ушли, и рабочие разбрелись кто куда.  Только  Нипернаади не пошел искать заработка. Он так и жил в маленькой рыбацкой избушке, чинил сети и лодку Ваа, а сейчас сидел дома и что-то писал.

Буря утихомирилась, частенько шел мягкий снег и на несколько дней присыпал лес и берег. Тогда ветви деревьев покрывались сыпучим пухом, а можжевеловые кусты стояли словно белые ягнятки. Даже днем уже подмораживало, в заливе намерз тонкий лед. Правда, когда ветер дул с моря, лед ломался и волны выбрасывали его на берег, словно острые осколки стекла, и все же зима была уже близко. Кончилась рыбная ловля, и перевернутые рыбацкие лодки лежали на берегу.

Даже Яанус Роог однажды заявился к Ваа в белом овечьем полушубке, теплых валенках, с пилой и топором в руках. Но в избу не вошел, стоял у двери и ждал. А когда рыбак поспешил к нему навстречу, Яанус заносчиво сказал: « Пойду к Юстусу валить лес, и напарник у меня теперь куда лучше. Не этот бродяга с Чудского в развалившихся сапогах, а здоровый молодой парень. С ним валить вековые деревья одно удовольствие. А ты, старый, скажи этому бродяге — не нравится мне, что он тут торчит. Давно уж пора ему отсюда проваливать и оставить мою невесту в покое. Я как-то видел их на берегу, скачут игриво по снегу, как два воробья. Скажи ему так: если в воскресенье на той неделе я приду, а он к тому времени не исчезнет, я ему покажу где раки зимуют. Ну, а Марет передай привет, скажи, пусть будет благоразумна!»

И Яанус Роог закинул топор на плечо, ухватил пилу под мышку и с гордым видом зашагал прочь.

Нипернаади слышал угрозы Яануса, но не обращал на них внимания. Был серьезен, неразговорчив, иногда молчал по нескольку дней кряду. Он словно постарел, грустно и беспокойно глядел, как берег покрывается белым снегом. Даже каннель позабыл в углу и даже озорной смех Марет не вдохновлял его больше.

- Видно, и впрямь порам мне двигаться, - грустно сказал он. - Я последняя перелетная птица, что еще задержалась здесь. А как встанут реки и озера, конец моим песням, впаду, как медведь, в зимнюю спячку, и по всему телу разольется истома. Ах, Марет, лето прошло, осень прошла, к чему мне теперь восхвалять твою молодость и красоту? Теперь Господь на всю зиму бросит меня в келью. Буду я там киснуть до следующего весеннего солнышка. Отчего я не  встретил тебя весной, Марет?

- Так и не пришло тебе письмо с судна, - смеялась Марет. - Они позабыли, что где-то на берегу ждет некий  Нипернаади.

Тоомас улыбнулся, рассеянно взглянул на девушку и сказал:

- А ты не находишь на берегу ни одной жемчужины? Все мечтаешь, надеешься — вдруг найдешь на берегу целую кучу жемчуга — волны вынесут их тебе с погибшего корабля. По многу раз в день бегаешь смотреть, не выбросило ли море долгожданное сокровище. Долго ли думаешь обманывать себя и жить пустыми мечтами? Не разумнее ли помириться с Яанусом?

- Не говори мне о Яанусе, - сказала Марет, - зачем ты запугиваешь меня этим человеком? А найти жемчуг — это не мечта, я в это твердо верю. Выносит же море на берег всякий мусор, обломки затонувших кораблей, почему бы когда-нибудь ему не выбросить и жемчуг, и другие сокровища? И я буду богатой и желанной, тогда даже  Нипернаади будет говорить со мной куда ласковее. Здесь, на берегу, я выстрою себе дворец, и тысячью сверкающих окон он будет сиять, как маяк, далеко в море. И тогда где бы ты ни был, все равно ты непременно приедешь взглянуть на это сверкающее море огней. И когда ты, ослепленный сиянием и роскошью, переступишь мой порог, я выйду к тебе навстречу и скажу: «Теперь ты останешься здесь старый матрос!»