Клетка для эгоиста (СИ) - Светлова Грушенька

— Спасибо, что были со мной… Но разве не лучше было честно признаться в том, что я там была? Чувствую себя лгуньей и преступницей, пытающейся что-то скрыть…

— Вы не лгали, Кристина. Только умолчали. На данный момент у них, возможно, нет доказательств, что вы там были, несмотря на видео. Если бы вы признались, доказательства бы появились. Понимаете?

— Неужели это настолько криминально?

— Ну, сорок семь миллионов большая сумма… просто так не отмашешься… — пожал плечами адвокат.

— Господи… — девушка вымученно выдохнула и вдруг встревоженно огляделась по сторонам. — А где Лука?

— Остался побеседовать со следователем…

Внутри у нее все всколыхнулось от неприятных предчувствий.

— Зачем? — спросила, нахмурившись.

— Хочет попытаться уладить все, чтобы не давать делу ход…

Внутри у нее полыхнуло от столь небрежно брошенного замечания, будто так и полагалось делать в подобных случаях.

— Почему вы договаривались с ним о чем-то за моей спиной? Вы явно знаете обо всем об этом больше меня, — уже в открытую взвилась она.

— Это вовсе не так. Как я и сказал, у меня просто было мало времени, чтобы объясниться. Не волнуйтесь. На данный момент все хорошо. Мы ознакомимся со всеми материалами в вашем присутствии, в том числе, посмотрим видео. Обычно записи камер видеонаблюдения не так уж качественны, чтобы на них можно было рассмотреть подробности. Так что до последнего будем отрицать факт вашего посещения, а там уж решим. Вы имеете право менять показания или не давать их вовсе.

Кристина собралась еще что-то возразить, когда заметила, что взгляд адвоката переключился на кого-то за ее спиной. Она оглянулась. Лука направлялся к ним, сунув руки в карманы узкого, идеально сидящего пальто, весь такой безупречно сверкающий, лощеный, высокомерный и самодовольный, как черт.

— Дело не станут заводить, — констатировал он, остановившись напротив нее и как всегда проходясь по ней оценивающим взглядом. — Можешь не переживать, тебя больше не побеспокоит полиция.

— Что это значит? — насторожилась она, как всегда неосознанно воспринимая любые его слова в штыки.

— У них ничего на тебя нет и не будет, — спокойно пояснил он. — К тому же я лично прослежу за тем, чтобы мать забрала свое заявление.

— Что ж… это хорошие новости, — несколько неуверенно заметил Филипп Иванович, хоть и озадаченный, но все же достаточно умело скрывающий свои эмоции. — Надеюсь, это решение окончательное.

— И бесповоротное, — безразлично бросил Лука в его сторону. Этого пижона сей закрытый вопрос, похоже, больше не интересовал. К тому же он практически не смотрел в сторону адвоката. Кристина с подступающей к горлу паникой ощущала на себе его пристальный, голодный, неприкрыто требовательный интерес, и с трудом боролась с желанием сбежать. Лишь гордость и возмущение не позволяли ей отступить сразу.

— Но… с чего вдруг такой поворот? — попыталась выяснить она, заставив себя взглянуть в стальные мужские глаза, взирающие на нее сверху вниз и превращающие в пыль, словно жернова.

— Филипп Иванович, вы нас извините? — не сводя с нее тяжелого взгляда, обратился он к адвокату, который и сам все больше чувствовал себя здесь третьим лишним. — Нам нужно пообщаться наедине.

— Да, да, конечно… — поспешно откликнулся тот. — Мне, собственно, уже нужно спешить в другое место.

— Но вы только что собирались… — начала Кристина, хватаясь за спасительную соломинку и даже забыв о такте.

— Я отвечу на все твои вопросы… — отрезал Лука, перебивая.

— Я не собираюсь… — опять попыталась возразить она, но все же смутилась присутствием адвоката. — Простите, Филипп Иванович. Мы созвонимся с вами позднее, — выдохнула, смирившись, и внутренне содрогнулась от очередной надвигающейся стычки.

— Конечно. До свидания.

Адвокат вновь пожал руку Луке, и Кристину передернуло от ощущения какого-то заговора за ее спиной. Когда юрист удалился, девушка перевела испепеляющий взгляд на стоящего рядом мужчину.

— Что происходит? — как можно более спокойно и холодно произнесла она. — Вы с ним знакомы?

На пару секунд Лука замер, будто размышляя, что лучше ответить.

— Познакомились, когда пересекались в нотариальной конторе, — наконец небрежно выдал он. — Я попросил его визитку. Как видишь, она пригодилась. Надеюсь, на сей раз я не совершил ничего преступного?

— Понятия не имею, — искренне вспылила она. — Каким образом тебе удалось убедить следователя за столь короткий срок?

Губ мужчины коснулась уже привычная кривая улыбочка, но тут же стерлась.

— Тебя это совершенно не касается, солнышко. Просто забудь про все, что сегодня произошло. Хотел бы извиниться за собственную мать, но все же я не несу ответственности за ее поступки. Просто привык с этим жить.

Это подобие извинения несколько ее обезоружило, и Кристина сдержала очередную колкость, так и рвущуюся наружу.

— Я, наверное, должна быть тебе благодарна за вмешательство… — заметила она сухо, отводя взгляд и взволнованно облизывая губы.

— Готов принять свидание не только в качестве благодарности, но и в качестве извинения за «беспринципную эгоистичную тварь»… — проговорил он насмешливо, и от напоминания об этом не вполне уместном оскорблении в его адрес ее вновь затрясло.

— Я действительно тебе благодарна, но это не значит, что из благодарности готова возобновить наши отношения.

Лука вновь не торопился отвечать, мучая ее неопределенностью, своей близостью, своим проникающим под одежду взглядом. Его рука в кожаной перчатке неспешно коснулась ее пышного вязаного шарфика, мягким облаком окутывающего шею, затем прошлась по кончикам локонов, будто снимая с них снежинки… Ничто не предвещало опасности, и она посчитала, что шарахаться от него было бы глупо и трусливо…

— Знаешь, — протянул он, чуть понизив тон, — немного изучив твой нынешний характер, я в общем-то и не рассчитывал на согласие, но предложить стоило… — Его пальцы вдруг пробрались под шарф и зацепили его, легонько потянув на себя… Кристина даже ахнуть не успела, как оказалась прижатой к сильному мужскому телу. Его прикосновения в первый момент всегда приводили ее в полное оцепенение. Наверное, лишь это позорное замешательство и позволило ему перехватить ее крепче, положив одну руку на затылок, а другой спереди натягивая шарф до удушья. — Думаю, будет справедливо, если я возьму плату за свои услуги натурой прямо здесь и сейчас… — прошептал он ей в самые губы, надвигаясь и нависая, словно коршун над своей добычей.

— Что, прости?.. — только и успела выпалить она, прежде чем его хватка стала железной, а рот жадно накрыл ее губы, жестко сминая, раздвигая и пожирая. Кристина издала возмущенный стон сопротивления и ударила кулаками в его плечи, но ее чувствительно тряхнули, приказывая подчиниться, а потом сладкое безумие его поцелуя как всегда подавило волну сопротивления, лишая способности что-либо соображать. Больно засосав и прикусив ее губу, будто наказывая за упрямство, он тут же ослабил напор и принялся ласкать ее удушающе нежно и бесцеремонно, то дразня кончиком языка и вылизывая, то набрасываясь на ее губы упругими толчками и захватами. Его язык толкался в жаркую глубину до опьянения, вынуждая вбирать его в себя до тех пор, пока она не начала отвечать не менее жадными захватами и требовательными ласками, вызвав у мужчины победоносную улыбку. Ее аромат, вкус, близость, страсть дурманили, и все же он приказал себе остановиться и отстраниться, все еще крепко фиксируя ее в своих руках и любуясь ее пылающим лицом и затуманенным взором.

Как же хороша она была, вот такая раскрасневшаяся, возбужденная, задыхающаяся, с яркими, припухшими, растревоженными его неистовыми ласками губами и разметавшимися локонами… Только вот едва ли это можно было истолковывать как победу — всего лишь очередная попытка воспользоваться ее слабостью, не более… Через пару мгновений она уже пришла в себя и гневно вцепилась в воротник его пальто, зло дернув и толкнув.