Долгий путь домой - Вергилия Коулл

Перспектива одиночества его только радовала. Он привык быть сам по себе. Так проще. Лучше. Заботиться о ком-то — это не про него. Это больше подходит девочке со светлыми волосами.

16

Понятия о помолвке и сопутствующем ей времени ожидания до свадьбы у протурбийцев не существовало… или Биру, в свойственной ему манере, предпочел «забыть» о ней. Приготовления, похоже, начались еще с прошедшего дня, когда я дала правителю согласие. Они длились всю ночь, которую я провела с Каем, и должны были вот-вот завершиться церемонией. Прислуга сбивалась с ног, подготавливая все необходимое.

Возмущаться по поводу спешки я не стала. К чему оттягивать неизбежное? К тому же, беспокоилась, что Кай сгоряча может наломать дров. Он отпустил меня, но я видела его взгляд, брошенный на Биру, который не сулил ничего хорошего.

Несколько девушек-служанок явились в мою комнату, чтобы помочь нарядиться. Они принесли протурбийские одежды, богато украшенные, но меня поразило не обилие красок и драгоценностей, а белокурые локоны каждой из протурбиек. На мой немой вопрос, одна из девушек со смехом стянула с головы парик, сделанный из длинных волос, напоминавших при близком рассмотрении шерсть какого-то животного, а затем надела его обратно, пояснив:

— Это новая мода, госпожа. Вы нравитесь мужчинам, а так они и на нас внимание обращают!

Слегка шокированная, я опустилась на стул перед зеркалом, позволив им заняться моей прической. Сама поглядывала на служанок в отражении. Похоже, культ моей личности успешно поддерживался Биру и возрастал в геометрической прогрессии. Внезапно возникла мысль: что если поступить с полукровкой так же, как он поступал с другими? Укрепить свою репутацию в народе, всеобщую любовь к Каиссе — и совершить государственный переворот. Свергнуть Биру и избавиться от него. На секунду захотелось этого так сильно, что свело зубы. Но потом я одернула себя: что же хорошего во мне останется после такого поступка? Опуститься до уровня грязных манипуляций невинными людьми — это не то, чему меня всю жизнь учили.

А если это вернет Кая? Я задумалась. Насколько высока должна быть цена, чтобы все-таки решиться?

После укладки волос в сложную прическу наступил черед одевания. Скрепя сердце, я вытерпела прикосновения множества рук, пока они снимали с меня старую одежду и надевали новый наряд. О том, чтобы немного поднапрячься и одеться самой, не шло и речи. Это не подобало важной персоне в знаменательный день. Мысленно я поставила себе зарубку избавиться от любой прислуги, как только вступлю в права. Цина была первой и единственной, кого я подпустила к себе близко.

Как только последняя застежка была защелкнута, дверь отворилась, и вошли советники. При появлении угрюмых стариков я вздрогнула, ожидая худшего. Не видела их с роковой ночи убийства Игсу и даже не представляла, какие проклятия сейчас посыпятся на мою голову. Как назло, и Биру не было рядом, чтобы защитить, советники пришли лишь вдвоем. Превратность судьбы — но я зависела от поддержки того, кто использовал меня, как марионетку, и в этот момент вдруг поняла, что стала рабыней полукровки.

Вспомнились слова Кая о том, что в протурбийские каменоломни никогда не тащат людей силком. Они приходят сами, по разным причинам, и становятся рабами добровольно. То же произошло и со мной, теперь я понимала, каково это.

— Мы принесли дары, — торжественно произнес Шассу, который держал в руках серебристый ящик размером со шкатулку для украшений.

Ящик был без опознавательных знаков, чистый и гладкий. Его бока слегка блестели на свету. Краем уха я услышала, как зашушукались за моей спиной служанки. Все сгорали от любопытства, что же там такое.

Я бы сделала крупную ставку на то, что там болотник или еще какая-то ядовитая тварь.

— Думаю, стоит подождать Биру, он тоже захочет посмотреть на вручение, — попыталась выкрутиться я.

— Это вещи госпожи Каиссы. Они принадлежали ей одной и теперь по наследству должны перейти вам.

— По-моему, вещи госпожи Каиссы хранятся в личной коллекции правителя, — заметила я и на всякий случай спрятала руки за спину.

Серебристый ящик пугал все сильнее. Уже казалось, что там тикает часовой механизм бомбы.

— Это особые вещи, — седой Алхас подчеркнул интонацией второе слово, — знак королевского почета. Госпожа не хотела, чтобы они были доступны всем, поэтому мы хранили их в своем тайнике.

По едва уловимым изменениям в его лице и голосе я догадалась: Каисса прятала это от сына.

— И что там?

— Мы не знаем, — последовал ответ.

— А почему вы решили выдать мне это именно сейчас? — я сложила руки на груди.

Советники замялись.

— Мы надеемся, что вы будете благосклонны к нам в своем новом положении, — с трудом выдавил Алхас.

И тут я все поняла. Они пытаются меня задобрить! Та перепалка с Биру, когда он уже открыто высказал презрение в сторону совета, убедила их, как много я значу для него. Они надеялись подружиться со мной, выдавая за его спиной секреты его матери, чтобы потом объединиться против него. Я не была уверена, хочу ли этого союза, но не зря же говорят, что худой мир лучше доброй ссоры.

— Поставьте туда, — я кивнула в сторону стола, — и… спасибо. Соболезную о смерти Игсу. Я не желала ему зла. Тем более, смерти.

— Игсу был молод и горяч, — пробормотал Шассу, склоняя голову в знак благодарности. — Мы пытались успокоить его, но после разговора с правителем он стал сам не свой. Он опозорил нас своим неразумным поступком.

Что ж, первый обмен любезностями прошел успешно. По крайней мере, хотелось надеяться, что никто из оставшихся двух советников теперь не явится, чтобы придушить меня во сне, как сделал их молодой сородич.

Попросив подождать, пока меня позовут на церемонию, протурбийцы удалились. Служанок я уже выгнала сама — не терпелось остаться в одиночестве и все-таки рассмотреть серебристый ящик поближе.

Сначала я осторожно тронула его пальцем и тут же отдернула руку. На ощупь поверхность была прохладной и слегка шероховатой. Приглядевшись, заметила тонкую трещинку, разделявшую корпус как бы на две половинки, и обомлела. Да это же не ящик! Это…

Все еще опасаясь в любой момент быть укушенной или отравленной, я положила пальцы на край предмета, потянула вверх — и открыла его крышку. Собственное лицо отражалось в черном безжизненном экране, на нижней половине располагалась клавиатура с цифрами и буквами моего родного языка. Я тихонько выдохнула. Понимают ли советники, что подарили? И что мне теперь со всем этим великолепием делать?