Пожиратель Ци 4 - Егор Петров

— А кто же еще? — я рассмеялся, и это был смех облегчения, смех возвращения домой. — Принимаешь старых друзей? Или все лучшее уже Трору отдал?

Он не ответил. Он издал какой-то нечленораздельный, хриплый звук, не то рык, не то стон, перепрыгнул через прилавок с неожиданной для его тучности ловкостью и сбил меня с ног в объятиях. Мы грохнулись на пол меж стеллажей с безделушками, и он, не отпуская, колотил меня по спине, рыдая и смеясь одновременно.

Минут через пять я попытался встать, когда Хаггард, все еще всхлипывая и не отпуская меня из своих медвежьих объятий, вдруг замер. Его взгляд устремился куда-то за мою спину, к дверям лавки. По его лицу пробежала смесь изумления и надежды.

— Ты… ты почувствовала? — выдохнул он, обращаясь к вошедшей. — Я же говорил! Говорил, что не мог он!…

Я медленно, очень медленно повернул голову.

В дверном проеме, залитая светом уличного дня, стояла она. Застывшая, как изваяние. Одна рука все еще была протянута к дверной ручке, словно она замерла на полпути, войдя сюда. Ее глаза, широко распахнутые, были полны такого смятения, такой надежды и такого страха, что мое собственное сердце совершенно забыло, как биться.

Она изменилась. Повзрослела. В ее осанке, в ее взгляде читалась власть, ответственность и та сила, что когда-то бушевала в ней неуправляемым штормом, а теперь была укрощена и обращена в русло созидания. Но в этот миг вся эта мощь, вся эта уверенность испарилась, оставив лишь хрупкую, испуганную девушку, боящуюся поверить в чудо.

— Мико… — ее имя сорвалось с моих губ шепотом, хриплым от переполнявших меня чувств.

Этот тихий звук, казалось, разбил оковы парализующего шока. Она сделала шаг вперед. Потом еще один. Ее взгляд не отрывался от моего лица, скользя по чертам, которые она, должно быть, боялась забыть, по белым волосам, по глазам с вертикальными зрачками, в которых снова горел знакомый золотой огонь.

— Это… ты? — ее голос дрогнул, был тише шелеста листвы. — Правда… ты?

Она была уже в двух шагах от меня. Я видел, как дрожат ее руки, как на глазах выступают предательские слезы, которые она отчаянно пыталась сдержать.

Я осторожно высвободился из объятий Хаггарда, который, всхлипнув, отпустил меня и отошел в сторону, давая нам пространство. Я поднялся с пола, не сводя с нее глаз.

— Да, — сказал я уже громче, и моя рука сама потянулась к ней. — Это я. Вернулся.

Ее пальцы дрогнули и встретились с моими. Сначала это было просто прикосновение, легкое, почти невесомое, будто она боялась, что я рассыплюсь в прах от одного неверного движения. Потом ее хватка внезапно усилилась, сжала мою руку с такой силой, что кости затрещали. Но я и не думал ее останавливать.

— Пять лет… — прошептала она, и голос ее сорвался. — Пять лет я… я чувствовала только пустоту. А сегодня… сегодня…

Она не договорила. Рыдание, сдержанное и горькое, вырвалось наружу. Она рухнула вперед, прижалась лбом к моей груди, и ее плечи затряслись от беззвучных, сокрушительных слез. Я обнял ее, чувствуя, как знакомое, забытое тепло ее ауры смешивается с моим, как тончайшая паутинка нашей связи, едва теплящаяся все эти годы, вдруг вспыхнула с новой, ослепительной силой. Это было не эхо. Это было настоящее. Живое. Наше.

Я прижал ее крепче, позволив ей выплакать все годы отчаяния, все ночи надежды, сменявшиеся утрами разочарования. Я просто стоял и держал ее, чувствуя, как что-то щемящее и правильное встает на свои места внутри моей собственной души.

Хаггард тихо шмыгнул носом где-то у прилавка.

— Ну вот… — пробормотал он сипло. — Теперь можно и напиться. По-нормальному.

Мико наконец подняла голову. Ее глаза были красными от слез, но в них уже горел знакомый огонь — яростный, преданный, бесконечно любящий.

— Где ты был? — спросила она, и в ее голосе слышались и упрек, и облегчение, и бесконечная нежность. — Что случилось? Я чувствовала… чувствовала, как все оборвалось. Думала… думала, ты…

— Это долгая история, — я мягко провел рукой по ее щеке, смахивая слезу. — Очень долгая. И очень странная. Но я справился.

Она смотрела на меня, впитывая каждое слово, и постепенно ее лицо озаряла все та же знакомая, озорная улыбка, которую я помнил с самого детства.

— Значит, «капец» миру все-таки не пришел? — прошептала она. — А то Хаггард все пугал.

— Пришел, — хрипло рассмеялся я. — Но я его, как всегда, обставил. Теперь, думаю, мир ждут очень интересные времена.

Я посмотрел на нее, на Хаггарда, на лавку, пахнущую деревом, чаем и домом. Ощутил твердую почву под ногами и тепло её руки в своей.

— Со всем справимся, — сказал я, и на этот раз это звучало не как надежда, а как констатация факта. — Теперь уже точно со всем справимся. Вместе.

Эпилог

— Господин Кер’О, сюда движется крайне сильный адепт! Он остановился в километре от школы и сел, чего-то ожидая! Аура прошибает мозги! Я был в патруле, когда обнаружил его. еле утек… — доложил боец школы Белого Тигра.

Ну, вот и первые гости шестой стадии… Слухи о них уже приходили больше года назад с других земель, но у нас встреч еще не было. Видимо, этот хочет поговорить.

Я взлетел — по достижению пика третьей стадии моей Воли снова стало хватать, чтобы летать без проблем, и без всякой демонической силы. Сейчас же, с уже сформированным ядром, я мог летать с той же скоростью, что и адепт пятой. А сила моей Воли была сравнима с тем, что я обладал в чертогах Дао.

«Крайне сильный адепт» — это было мягко сказано. Стоило мне покинуть плотный энергетический фон школы, его аура мгновенно пробилась к моему восприятию. Его сила ощущалась как спокойный, безразмерный океан, грозящий затопить всё своим величием. Но в ней не было агрессии. Скорее… любопытство. И усталость.

Приземлившись в указанном месте, я увидел его. Он сидел на складном походном стуле, и с невозмутимым видом помешивал палочкой чай в крошечной фарфоровой пиале. На вид самый обычный человек, если бы не аура и не лицо… Безымянный.

Он поднял на меня взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то вроде старческой усмешки.

— Реальность прекрасна тем, что она материальна…