Как соблазнить грешника - Адриенна Бэссо

Фионе было тяжело. В душе она надеялась, что Господь услышит ее молитвы и ее оставят в покое.

Лицо Дункана осталось невозмутимым, как будто он не слышал ее отказа.

— Вам все равно придется спуститься в большой зал. Хочу заверить, если я вернусь без вас, то за вами пришлют других людей, но тогда, боюсь, они будут не столь терпеливыми и внимательными, как я.

Фиона хладнокровно и вопросительно посмотрела на Дункана, но ни один мускул не дрогнул на его лице. По всему было видно, что он не шутил. Живое воображение Фионы тут же нарисовало невеселую картину — как несколько воинов тащат ее силой в большой зал на глазах у прислуги и гостей, и ей стало не по себе.

— Мне нужно время, чтобы одеться и приготовиться, — наконец выдавила она.

— Хорошо, я подожду, — согласился Дункан. — Только хочу предупредить, не затягивайте слишком долго, нам надо успеть к началу торжественного обеда в честь гостей. Понимающе кивнув головой, Фиона закрыла двери и прислонилась в растерянности к ним спиной. Она сгорала от стыда. В ее представлении это не лезло ни в какие ворота. Как она могла появиться перед всеми? Как можно было войти в зал, очутиться среди гостей и притворяться, будто она несчастная английская вдова, которой Гэвин из любезности предоставил кров?

В любом случае у нее не оставалось иного выхода. Конечно, Синклеры слышали о ней. Разумеется, ее отсутствие вызовет недоуменные расспросы, более того, оно будет выглядеть подозрительно. И вообще, прятаться от них теперь казалось Фионе глупостью, которая ставила ее еще в более стеснительное и смущенное положение.

— Алиса, нам придется поторопиться. Достань побыстрее мое новое платье из голубого шелка.

Алиса, не мешкая ни секунды, тут же вынула платье из сундука и хорошенько встряхнула, чтобы расправить как следует. Платье выглядело чудесно. У Фионы хватило ума и смелости быстро сшить новый наряд из купленного на ярмарке Гэвином шелка. Платье превосходно сидело на ней, плотно облегая ее стройную фигуру и не только не скрывая, но выгодно подчеркивая все ее прелестные формы: высокую грудь, широкие бедра и длинные ноги. Вместе с Алисой она сумела украсить вырез платья и рукава чудесной вышивкой. Честно говоря, Фиона намеревалась удивить новым платьем Гэвина во время одной из их интимных встреч. Она почти не сомневалась, что платье понравится ему и он одобрит и ее вкус, и ее смелость. Конечно, теперь ни о какой любовной встрече, где она могла бы предстать перед ним в новом, полном соблазна наряде, не было и речи. И все же Фиона в душе была уверена, что ее новый образ непременно поразит Гэвина.

Пока Алиса затягивала как следует шнуровку на спине, Фиона разгладила складки на юбке. Как бы там ни было, в новом платье она чувствовала себя уверенно и спокойно. Фиона присела, и Алиса быстро и ловко причесала ее, а потом сотворила настоящую корону из длинных золотистых волос своей госпожи, верх которых украсила тонким золотым ободком.

— Вы выглядите как королева, миледи, — весело сказала Алиса.

«Ну что ж, лучше выглядеть так, чем настоящей шлюхой», — пронеслась в сознании Фионы мгновенная колющая мысль.

Тряхнув головой, чтобы отогнать подальше столь неприятные мысли, Фиона распахнула двери своей комнаты. Дункан ждал ее. Увидев Фиону, он на миг остолбенел и выпучил глаза. Чрезвычайно довольная произведенным впечатлением, Фиона взяла его под руку, и они медленно и чинно спустились вниз в большой зал. Как она и ожидала, зал был полон народу, всем не терпелось увидеть своими глазами невесту графа.

Эйлин Синклер было легко узнать. Прелестная, юная, она сидела по правую руку от графа. Ярко-рыжие волосы огненным водопадом падали на ее плечи и спину. Увидев их — Гэвина и Эйлин, — сидевших рядом, Фиона закусила губу, и ее сердце пронзила острая колющая боль. Однако шаг ее оставался по-прежнему твердым и размеренным.

Войдя в зал, Фиона полагала, что ее появление останется мало замеченным, но она ошибалась. Сделав несколько шагов, Фиона заметила, как пирующие начали поворачивать головы в ее сторону, а разговоры стихать. Не глядя по сторонам, не обращая ни на кого внимания, она шла вперед с гордо поднятой головой.

— Добрый вечер, — произнесла Фиона, остановившись неподалеку от графа и сделав глубокий изящный реверанс. Склонившись, она чувствовала на себе взгляд Эйлин, но старалась не смотреть в ее сторону.

— А-а, леди Фиона, наконец-то! — радостно воскликнул Гэвин, окидывая всю ее фигуру внимательным, оценивающим взглядом. Ей тут же стало ясно, что он доволен, и она также обрадовалась произведенному на него впечатлению.

— Позвольте представить вам моего друга Синклера, вождя клана, и его дочь леди Эйлин.

— Очень рад, миледи, — пробурчал Синклер и опять устремил глаза на стоявшее перед ним блюдо.

Отводить долее взор от Эйлин было просто неприлично, даже оскорбительно, а Фиона, которая была очень вежлива по натуре, не хотела накалять отношения. Приподняв голову, она увидела пару внимательных глаз, которые смотрели на нее ласково и даже смущенно.

— Я очень рада нашему знакомству, леди Фиона, — ответила Эйлин. — Вы не представляете, какое это для меня облегчение видеть за столом еще одну леди. Мужчины обсуждают только войну, битвы и сражения. А мне будет чрезвычайно приятно поговорить с вами о чем-нибудь другом.

Фиона растерялась от столь вежливого приема и, не зная, что сказать, молча улыбнулась в ответ. За столом воцарилась неловкая тишина. Пауза затягивалась, и Фионе становилось все больше не по себе. Она внутренне съежилась, ожидая, что вот-вот кто-то из сидящих в зале позволит себе оскорбительный для нее намек на ее реальное положение в замке. Но видимо, из уважения к Гэвину, к их сюзерену, все благоразумно помалкивали. Всем было ясно: затронуть честь главы клана — значит в какой-то мере затронуть честь всего клана.

— Позвольте мне усадить вас. — Дункан взял Фиону за руку и провел в конец стола, во главе которого сидел Гэвин.

Усевшись, Фиона взмолилась про себя, чтобы ее мучения продолжались недолго. Утешением для нее стало твердо принятое ею решение: прервать навсегда всякие интимные отношения с Гэвином вопреки его надеждам и уверениям.

При одном лишь появлении Фионы в зале Гэвин невольно напрягся от волнения. Хотя он полагался на ее благоразумие и тактичность, в чем не раз имел возможность убедиться, тем не менее, зная, в каком взволнованном состоянии она находится, он опасался какой-нибудь нелепой выходки или даже истерики с ее стороны.

Как это ни странно, но внутри себя он малодушно надеялся, что если Фиона не выдержит, сорвется и закатит сцену и их отношения откроются так безобразно, то Синклер разорвет помолвку.