Миллион миров - Антон Александрович Карелин

маленький и ты большой — всё равно ты… Верно? А по «Старому зеркалу» выходит, что вроде и нет. Что все пятеро разные личности. И непонятно, что случилось с теми, предыдущими. Они все умерли, пока она жила?

Всё время, пока констебль сбивчиво пересказывал сюжет самой неудачной работы Ирелии, Одиссей молча смотрел на Хеллу, а она на него.

— Сколько циклов живут ментальные нии? — спросил детектив.

— Что?

— Сколько циклов…

— Пятьдесят-шестьдесят, — пушистая малышка не сводила с человека глаз, как загипнотизированная. Она вцепилась в выступающую из стены подушку, так хорошо подходящую для точки когтей.

— Сколько тебе лет, Хелла?

— Во всех данных указан мой возраст, — прошелестела ния. — Мне двадцать три.

— Тебе почти пятьдесят, — сказал Одиссей. — И вы не познакомились с Ирелией на бирже. Ты знала её с самого детства. Ты жила в доме её матери и играла с Ири. Она ловила маленькой ручкой твой хвост.

По тельцу Хеллы прошла дрожь. Дым в опутавших её трубах резко задрожал, тонкие дымные нити заструились из ушей, ния хрипло, отвратительно закашлялась, а когда прокашлялась, подняла голову, окутанную серыми клубами, моргая покрасневшими от напряжения глазами.

— Глупость, ерунда, — прошипела она. — Мне двадцать три. У меня есть все документы.

— Я тебя предупреждал! — резко вставая, крикнул Одиссей, и Ана вздрогнула от его голоса. — Старший констебль, арестуйте Хеллу Герард за препятствование расследованию и соучастие в уби…

— Я признаюсь! — взвизгнула Хелла. — Мне пятьдесят два. Ирелия купила мне новые документы и поддельную цифровую историю! Я была изгнана с Кимбары-22 за ментальные преступления. Ири дала мне второй шанс, новую жизнь! Она была прекрасным и добрым человеком… Я готова дать все показания. Теперь ведь Ири уже… всё равно.

Дурран переводил потрясённый взгляд с детектива на нию и обратно. Он взмахнул рукой и визио прервалось.

— Вы же не знали ничего из этого, верно? — вымолвил констебль. — Откуда вы могли знать?! Вы всё это просто придумали, и запугали её так, что она призналась!

— Но она призналась, — ответил Одиссей.

Его лицо отвердело и сжалось, как будто в скулах поселилась неотступная брезгливость, а в висках засела зудящая боль. И он не мог расслабиться и успокоиться, потому что осколки дела складывались воедино, один за другим. И в них отражалось одно из самого горького, что Одиссей встречал за свою предыдущую жизнь.

✦ Немного ласки в холодной воде ✦

— Нам нужен сеанс связи с доктором Тюэль, — сказал Одиссей. — Мы должны задать ей вопрос о биологии клетосов.

— Эта информация является собственностью агентства, и я не раскрою её без решения суда, — устало произнёс гепардис, и его уши опустились, выдавая нежелание спорить. — Но вы с госпожой Аной можете дать обязательство о неразглашении, с судебной и финансовой ответственностью в случае нарушения. Тогда я устрою сеанс связи. Ради Ирелии Кан.

— Даю обязательство.

Кристалл Одиссея сверкнул, подкрепляя договор допотопной цифровой подписью. Ана едва заметно моргнула, сделав то же самое через нейр.

— Минуточку, — насупился Дурран. — Вы всерьёз хотите заставить меня, старшего констебля элитарной планеты Лосс…

— Да, — ответил гепардис.

— И как вы себе представляете должностное лицо, которое воплощает торжество закона, но не может дать показаний в суде из-за вашего трусливого неразглашения?!

Шон-Хон безучастно посмотрел на констебля и ответил:

— Представлять вне моей компетенции. Я не фантазирую, а следую протоколу.

В этом и беда, подумал Одиссей.

— Вы можете безбоязненно дать обязательство, — сказал он Дуррану. — В итоге оно не будет иметь никакого значения.

Все трое вопросительно уставились на детектива.

— Почему вы так уверены? — озадаченно спросил констебль.

— Потому что есть два наиболее вероятных пути дальнейшего развития событий, и в обоих обязательство о разглашении станет неактуально, — пожал плечами Фокс.

В глазах Шон-Хона мелькнули непонимание и злость; безопасник смертельно устал быть тем, на кого сегодня валятся все неприятности и вся ответственность за них.

— Почему? — резко спросил он. — У вас есть основания думать, что информация о технологии Клето просочится общественности? И станет бессмысленно её скрывать?

— Я не хочу пытаться предсказать будущее, но советую вам подумать о минимизации рисков, — выбирая слова, ответил Фокс. — Возможно, стоит приостановить работу секретной станции и эвакуировать своих работников с планеты. До выяснения всех обстоятельств.

У Шон-Хона дёрнулась щека.

— Принято, — буркнул он. — Открываю канал прямой связи.

Перед ними возникло окно в стерильную матовую пустоту лаборатории. Все элементы интерьера были скрыты белым шумом, ИИ охранного агентства цензурировал почти всё, что входило в кадр. По освещению было ясно, что лаборатория погружена в полумрак. А по-настоящему видна оказалась только сама доктор Тюэль: немолодая женщина неизвестной Фоксу гуманоидной расы.

Тёмно-серая кожа, бледное пушистое покрытие вместо волос, как у персика, и явно тонкие кости — по строению тела она была похожа на людей. Но лицо, слишком вытянутое в высоту, делало её облик зловещим для людского взора. Череп доктора походил на жёлудь, узкий и гладкий сверху, с подбородком, торчащим вниз; голова подвижно сидела на тонкой шее. Раскосые глаза были крупные и способные видеть в темноте: огромные зрачки занимали почти весь хрусталик. Кисти рук тоже отличались от человеческих: два больших пальца, ладони гнутся в обе стороны, наружу и внутрь. На ногах нет обуви, они устроены практически также, как руки, только мощнее. Доктор взяла какой-то предмет ногой, он стоял на столике сбоку и был скрыт белым шумом. Она подкинула его и машинально поймала рукой, не отвлекаясь от основной работы, аккуратно пригладила и поставила куда-то за собой.

Вся внешность Тюэль повествовала о происхождении её вида: он развился на небольшой планете с невысокой гравитацией, слабым присутствием солнца и сложной био-тектоникой — скорее всего, там было несколько уровней поверхности, заросших лианами и корнями, между которыми нужно прыгать. Её предки скакали и лазали сверху-вниз в темноте, куда редко проникало солнце. Они хватались в прыжках за всё, что подвернётся, выворачиваясь в нужную сторону. И убегали от хищников.

— Доктор?

Она подняла голову на зов и безмятежно взглянула на детектива крупными раскосыми глазами.

— Ах, да. Прошу извинить. Я занимаюсь безотлагательной работой, — у доктора Тюэль был немного скрипящий голос, словно горло состояло из твёрдых волокон.

— Мы расследуем убийство Ирелии Кан, и у нас вопрос