Йот Эр. Том 2 - Андрей Колганов

— Ты, Нина (Ниночкой или Нинулей генерал ее никогда не называл, да девушка и не терпела таких обращений), вроде бы, не раз посещала Министерство Национальной обороны в Варшаве…

— Так точно, — она слегка кивнула.

— И как-то раз довелось тебе услышать там примечательный разговор… — Иван Иванович взял в руки листок отчета, как будто не надеясь на свою память, хотя до сих пор она его не подводила, и начал читать:

«— Не все сразу, пан Вацлав, не все сразу!

— Что значит — не все сразу? У тебя под рукой целый штаб, есть доступ к документам…

— Доступ!.. Доступ есть, но отнюдь не полный. Воздушная армия вообще не входит в Северную группу…

— Вот как? Раньше вы об этом ничего не сообщали!»

— Как, помнишь этого «пана Вацлава»? — Иван Иваныч сделал едва уловимое движение, как будто хотел податься вперед.

— Так я его не видела. Он только спину показал, когда уходил, — подтвердила Нина опасения своего начальника.

— А голос? — в словах генерала зазвенела напряженная струна.

— Голос… — девушка снова прокручивала в голове слова того давнего разговора. С большим напряжением выуживались из памяти какие-то бессвязные обрывки. Но вот голос… Тембр, манера строить фразы, расставлять акценты — все это как будто звучало в ушах прямо сейчас. — Да, голос я запомнила.

— Сможешь его по голосу опознать? — Иван Иваныч смотрел Нине прямо в глаза.

— Смогу! — прозвучал уверенный ответ.

В тот же день генерал познакомил ее с группой, с которой предстояло завтра с утра вылететь в Варшаву. Когда Иван Иваныч вошел в комнату, где была собрана вся команда, крепкие, жилистые парни, за плечами которых — немалый боевой опыт, встали и невольно подтянулись. Но вот на вошедшую вместе с генералом молоденькую девчонку в скромном платьице бойцы взирали с некоторой снисходительностью.

— Вот, ребята, про нее я и толковал, — с ходу пояснил начальник. — Именно ее вам надо будет уберечь любой ценой.

«Ну кто бы сомневался, — читалось в направленных на девушку взорах. — Такую только и беречь».

— Да, Нина, — генерал сунул руку в карман кителя, — вот твой ствол. — С этими словами он протянул ей знакомый никелированный «Лилипут» с перламутровыми щечками рукоятки и снаряженный запасной магазин. Бойцы при виде такой игрушки и вовсе заулыбались. — Прочее оружие и снаряжение ждет всех уже там, на месте. Ну, что, капитан, вливайся в команду.

— Капитан? — рослый парень лет двадцати пяти, который, видимо, был командиром группы, не смог скрыть своего удивления. — И кто тогда командует отрядом?

— Да, у нее на одну звездочку больше. Но отрядом командуешь ты, — твердо ответил Иван Иваныч. — У нее задача другая, по своему профилю — не бандитов гонять. Хотя и это она тоже умеет, будь уверен! Не в кабинетах звездочки зарабатывала.

Командир недоверчиво покачал головой, но насмешливость из его взгляда исчезла.

Перелет до Варшавы, получение оружия, боеприпасов, сухого пайка, снаряжения, затем переброска грузовиком в гмину Пёнки. Там к ним присоединилось подкрепление из местных бойцов. И началась гонка по лесам. Специальная группа шла по пятам боевиков, то и дело вцепляясь им в хвост — тогда гремели выстрелы и проливалась кровь. В этих стычках боевики прикрывали человека, которого им поручили любой ценой вывести на Запад, а группа спецназначения берегла Нину.

Когда отряд в первый раз сцепился с преследуемыми и застучали автоматные очереди, плечистый парень, державшийся до того за спиной девушки, просто швырнул ее на землю, а сам навалился сверху. Когда она попыталась возмущенно пискнуть, боец зашипел:

— Не рыпайся! У меня приказ.

— Раздавишь, дурак! Ты же вдвое тяжелее меня, — зашипела в ответ Нина. — Ляг хотя бы так, чтобы в два ствола могли работать! — после некоторого раздумья парень немного подвинулся, уже не наваливаясь на нее всем телом.

И теперь при малейших признаках опасности ее просто-напросто укладывали носом в землю и кто-нибудь с автоматом прикрывал ее собственным телом, головой отвечая за ее жизнь.

Девушка шла налегке — ей не давали нести ни свой ППШ, ни рюкзак, в то время как сопровождавшие ее ребята несли автоматы, пистолеты, снайперские винтовки, радиостанцию, сухой паек и кучу боеприпасов. Оба отряда — и преследуемый, и преследующий — шли на пределе своих физических возможностей, и такую гонку мог выдержать не каждый здоровый тренированный мужик, не то что небольшая девушка, только что вышедшая из больницы. Тем не менее Нина держалась неплохо, и единственным, что на некоторое время сильно осложнило для нее пешие переходы, была начавшаяся менструация — из-за нее девушка чувствительно натерла бедра.

Боевиков, перекрыв им дорогу на запад и на юг, сумели, в конце концов, оттеснить от чехословацкой границы. В результате оба отряда прошли сквозь Польшу на юго-восток, в каждой стычке теряя людей. Однако и те и другие получали пополнение и двигались дальше. Группе спецназначения приходилось тяжелее — они непременно должны были взять живьем хотя бы основную часть банды, чтобы профильтровать ее и обнаружить искомого человека. Боевики, уходившие в отрыв, не были связаны такой необходимостью и могли, не раздумывая, стрелять на поражение.

Выйдя к юго-восточной границе Польши, оба отряда углубились в Карпаты. Там группе спецназначения представилась редкая возможность остановиться на ночлег под крышей, в одном из попавшихся по пути хуторов. Выставив у дома непременную охрану, бойцы поочередно помылись в бане, а затем предоставили ее в полное распоряжение Нины как единственной женщины в отряде. Сами же они уселись за стол, накрытый гостеприимными хозяевами, украшением которого служила четверть самогона, и по дневному времени ограничились одним наблюдателем, понадеявшись на то, что задворки охраняются здоровенным хозяйским псом.

Едва Нина успела намылиться, как дверь распахнулась и в баньку ввалились трое или четверо мужиков с автоматами. Почему не залаял хозяйский пес? Надо полагать, это были местные, хорошо ему знакомые люди. Не раздумывая, девушка воспользовалась единственным оставшимся выходом — маленьким подслеповатым окошечком, рыбкой нырнула в него, выбив головой стекло и высадив телом раму, которая, вместе с осколками стекла, засела у нее на бедрах, и выкатилась, как была, голой и в мыльной пене, на улицу. Подняв истошный визг, она скатилась под горку и очутилась в маленьком студеном озерце, над которым стояла баня. Оказавшись в воде по пояс, она, почти ничего не видя из-за попавшей в глаза мыльной пены, остановилась, чтобы смыть эту пену, протереть глаза, доломать застрявшую на ней раму (позже она никак не могла понять, как же ей удалось протиснуться в столь маленькое окошечко) и промыть многочисленные порезы и ссадины, образовавшиеся от осколков стекла, а потом вылезла в прибрежные кусты.

Всполошившиеся от ее визга бойцы отряда бросились к бане, успев скрутить на выходе из нее вооруженных мужиков, а затем кинулись вслед за громко залаявшим псом к озеру. Тут Нине снова пришлось нырять чуть ли не в ледяную воду.

— Ты чего там сидишь? Вода же холодная? — удивились ребята.

— Конечно! Очень! — подтвердила Нина, и прикрикнула на них: — А ну отвернитесь и дайте же во что-нибудь одеться!

Самый рослый из парней пожертвовал свою гимнастерку, которая на Нине, по нынешним временам, вполне могла сойти за мини-платье.

После краткого отдыха на хуторе изнуряющая кровавая гонка по лесам продолжалась. Боевики отчаянно отрывались, не считаясь ни с потерями, ни с государственными границами. Извилистый путь погони, едва выйдя на Украину, затем снова свернул в Польшу, из Польши — в Белоруссию, а оттуда — в Литву. В группе спецназначения погибло около тридцати человек, а из ее первоначального состава в живых не осталось почти никого, кроме Нины.

В Литве боевики двинулись к Балтике, довольно долго шли лесами вдоль побережья, возможно, рассчитывая на эвакуацию морем, потом свернули на юго-восток, путали следы, петляя в холмах вокруг Вильнюса, а потом достигли самого города и попытались раствориться в нем. Там отряд спецназначения перевооружили новенькими, ранее невиданными автоматами Калашникова (АК, принятый на вооружение в сентябре 1949 года, все еще был большой редкостью и считался секретным). Освоившись, особо не мешкая, с незнакомым оружием, предстояло последовать за уходящими боевиками в какие-то подземелья в старом центре литовской столицы.

Это был древний тоннель с осыпающимися стенками, имевший большой уклон, а под ногами хлюпала скользкая мокрая глина. Идти приходилось в кромешной темноте, потому что любая попытка включить фонарик оборачивалась выстрелами на свет. Где свои, где чужие — совсем непонятно, и трудно было оставаться уверенным в том, кто именно хлюпает по глине рядом с тобой. Наконец уклон еще увеличился, послышался шум текущей воды и Нина благополучно съехала по глине в эту воду, окунувшись в нее с головой и начав захлебываться. К счастью, кто-то схватил ее за шиворот и рывком поставил на ноги: