Су́чки. Секс, эволюция и феминизм в жизни самок животных - Люси Кук

Цукерман наблюдал, существовала в неволе, была перенаселенной и не отражала жизнь в дикой природе, его наблюдения переросли в теорию, которая должна была стать отличительной чертой приматологии: иерархия доминирования самцов является определяющим принципом жизни приматов. Она регулирует доступ к ресурсам (а именно к пище и «пассивным» самкам) и определяется способностью сражаться.

После Второй мировой войны озабоченность истоками человеческих войн быстро захватила зарождающуюся науку приматологию как раз в тот момент, когда она набирала обороты. Павианы из рода Papio стали образцом для подражания, потому что живут большими социальными полуземными отрядами в саваннах, похожих на среду обитания, в которой, по мнению ученых, обитали наши предки. Их жестокая культура соответствовала осознанной важности доминирования самцов и агрессии в нашей родословной. Самцы павианов, безусловно, внушают страх: они могут быть в два раза больше самок и развили устрашающие клыки, такие же длинные, как у леопарда, чтобы конкурировать за контроль над гаремом.

Позже, в конце семидесятых годов, шимпанзе взяли на себя роль модели происхождения человека. Откровения Джейн Гудолл об их воинственной природе питали идею о том, что человеческие самцы должны быть запрограммированы на насильственное превосходство, – идея, ставшая популярной благодаря Ричарду Рэнгхэму, профессору биологической антропологии Гарварда и одному из многих влиятельных ученых-мужчин, пропагандирующих наших предков-приматов как зеркальное отражение шимпанзе: завязанные на самцах, патриархальные и крайне антагонистичные.

«Поиск нашей родословной наконец выявляет образ, ужасно знакомый и пугающе похожий на то, что мы знаем в современном мире: современный живой шимпанзе», – написал Рэнгэм в своем бестселлере с недвусмысленным названием «Демонические самцы: обезьяны и истоки человеческого насилия».

Это увлечение группкой земных видов из Старого Света в качестве моделей человеческой эволюции привело к тому, что антрополог Карен Стриер назвала «мифом о “типичном” примате». Эти своеобразные общества мужественных самцов обезьян стали образцом для всех приматов. Последующие филогенетические исследования, однако, показали, что обезьяны Старого Света – плохие прототипы приматов. Их поведение на самом деле является высокоразвитым, адаптированным к конкретным экологическим проблемам и далеко не репрезентативным. Общества приматов в целом гораздо более разнообразны, чем знакомая патриархальная модель павианов и шимпанзе. Но это природное разнообразие было упущено из виду – не только лемуры, но и обезьяны Нового Света.[39]

Обезьяны Нового Света отделились от обезьян Старого Света около сорока миллионов лет назад. Они обитают в Центральной и Южной Америке, и, как и среди лемуров, антагонистическое доминирование самцов у них не принято. Большинство видов миролюбивы и эгалитарны, как ночная обезьяна, с которой мы встречались ранее, у которой оба пола одинакового размера и родительские обязанности разделены. Там, где проявляется доминирование, как у крошечных (и сверхмалых) саймири, мартышек и тамаринов, именно самки одерживают верх.

Как справедливо заметил Льюис однажды вечером после ужина в нашем лагере: «Люди считают лемуров странными. Но обезьяны Нового Света тоже странные!» Еще в 1960-х годах дерзкие самки лемуров Джолли, конечно, не вписывались в популярную модель поведения приматов Старого Света, подпитываемую тестостероном. Их доминирование над самцами, вместо того чтобы дать увлекательное представление о социальной эволюции наших предков-приматов, либо было проигнорировано, либо увязло в семантических дебатах. Из-за нежелания признавать доминирование самок оно либо объяснялось стратегическим «рыцарским поведением» самцов, либо сводилось к простому «приоритету кормления» у самок.

По словам Льюис, изучение доминирования самок остается «интеллектуально изолированным», часто отвергаемым как «странная причуда Мадагаскара» – окончательный непроверяемый вердикт. Но учитывая, что 10 % лемуров не являются доминирующими самками, этот явно ненаучный аргумент не выдерживает критики. Он также игнорирует глобальный диапазон млекопитающих, от плотоядных до грызунов и даманов, среди которых также были описаны доминирующие самки, так что это не может быть просто мадагаскарским феноменом.

Что интригует в самках лемуров, так это то, что они доминируют, не будучи физически более сильными. За исключением нескольких видов, у которых самки незначительно крупнее, большинство из них мономорфны – самцы и самки одинакового размера, что обычно ассоциируется с более эгалитарным обществом. Так как же самкам лемуров удается добиваться своего, не имея мускулов, чтобы поддержать доминирующий статус?

Для Льюис источник силы самок очевиден. У самки есть то, что нужно самцу: неоплодотворенная яйцеклетка. «У самки есть яйцеклетка, и она может сказать: “Хочешь оплодотворить это? Тогда знаешь что? Если правда хочешь, то я поем первая”», – сказала мне Льюис.

У лемуров особенно короткий период размножения: у белой сифаки он составляет всего от тридцати минут до девяноста шести часов в году, а у кошачьих лемуров от четырех до двадцати четырех часов. «С точки зрения экономики, если в течке находится только одна самка, у нее должно быть много энергии, потому что дефицит предложения означает высокий спрос», – объяснила Льюис.

Но у эволюции есть и другие возможности. Как только появляется одна или две самки в течке одновременно, это побуждает самцов к конкуренции, чтобы попытаться доминировать над таким ценным ресурсом. Самцы будут развиваться в размере и «вооружении», чтобы сражаться со своими соперниками, что в качестве побочного эффекта приводит к росту физической силы, которая затем позволяет им доминировать над самками, а впоследствии уменьшает влияние самок на яйцеклеточные ресурсы. Таким образом, те же силы, которые позволяют самке доминировать, отбирают половой диморфизм у самцов, которые затем физически подрывают власть самок.

Это азы дарвиновского полового отбора, и благородный олень, Cervus elaphus, является иллюстративным примером из учебника. У всех самок каждый год на короткий период наступает течка, что провоцирует самцов на гон. Олени развили рога и увеличили свой объем, чтобы конкурировать друг с другом, что, в свою очередь, делает их физически доминирующими над самками.

В случае с белой сифакой самцы действительно физически конкурируют за самок, и сражения могут стать довольно кровопролитными. Но по какой-то причине это не привело к тому, что они физически доминируют над самками, как предсказывал Дарвин. Льюис считает, что это может быть связано со специфической средой обитания Мадагаскара и странной формой передвижения сифак. Недавнее исследование показало, что при обитании в сухом лесу ловкость важнее грубой силы. Если за вами гонится конкурент, большой вес помешает резво убегать, и вас с большей вероятностью поймают. Но если вы слишком малы, то, когда вас поймают, вы не сможете постоять за себя. Таким образом, отбор благоприятствует среднему размеру тела и мощным длинным ногам, и это объясняет, почему конкурирующие самцы не развились до крупных размеров, а самка лемура сохраняет свою силу и социальное доминирование.

В игру вступают и другие эволюционные силы. Точно так же, как у уток с их гениталиями, о чем мы говорили выше, здесь присутствует половой конфликт.