Целуй и молчи - Меган Куин

я наклоняюсь и хватаю его за руку до того, как он успевает что-то взять.

– Полегче, здоровяк. Недавно ты еле разговаривал, не хватало еще получить растяжение мышц. – Я ставлю поднос ему на колени.

– Сомневаюсь, что, поднимая поднос, можно потянуть мышцу плеча, но мне нравится, когда ты так наклоняешься надо мной.

Я улыбаюсь и протягиваю ему стакан с водой.

– Вижу, тебе стало лучше, и теперь ты снова не прочь пофлиртовать.

– Чтобы ты знала, я всегда заинтересован.

Встречаю его взгляд.

– Поняла, когда ты прижимался ко мне утром.

Он делает глоток воды.

– Думаю, чувство взаимно, потому что ты уснула на мне, и именно мне пришлось тебя будить.

– Возможно, очень сильное чувство, – признаю я, и слова срываются с языка до того, как я успеваю их остановить.

– Неужели?

Качаю головой.

– Даже не знаю, почему я это сказала.

– Видимо, потому что хотела. – Он поднимает мой подбородок. – Нет ничего постыдного в том, чтобы показывать свои чувства.

Есть, если они до ужаса пугают меня.

– Как насчет того, чтобы покормить тебя? – Передаю ему сэндвич. – Мне нужно позвонить насчет эвакуатора. Думаю, дороги просохли, а я не хочу, чтобы Минни считала, будто я забыла о ней.

– Думаешь? Вчера шел дождь.

– Да, но сегодня обещают хорошую погоду, так что стоит попробовать.

– Ты отбуксируешь ее сюда, да? – спрашивает Пэйси.

– Да.

– Хорошо. – Он кусает сэндвич, а я достаю телефон.

Сползаю с кровати и говорю:

– Сейчас вернусь.

– Знаешь, можно позвонить и отсюда, – предлагает он, а потом опять кусает сэндвич.

– Знаю, но я не хочу, чтобы ты меня отвлекал. Дело важное.

Не дожидаясь ответа, выхожу из комнаты и иду к себе. Закрываю дверь и делаю глубокий вдох.

Тело горит, сердце колотится, а в голове каша, и я сползаю вниз по двери, пока не упираюсь в пол. Что это сейчас было? Точно не паническая атака, ее бы я распознала, но ощущения похожи на те, что были у меня, когда мама вернулась домой после первой операции с гамма-ножом[16]. В тот момент я даже не представляла, что происходит и как это повлияет на мое будущее.

Но сейчас с Пэйси… Почему мое тело горит?

Потому что Пэйси касался меня, он показал мне, что я желанна.

Почему мое сердце колотится?

Из-за слов, которые сказал Пэйси: в них отчетливо слышались ободрение и благодарность.

А почему я так растеряна?

Потому что мне очень нравится этот парень и я понятия не имею, что будет дальше.

Глава 17

Пэйси

Усиливающийся ветер врывается в открытые двери бильярдной и проносится мимо двухместного шезлонга, на котором устроились мы с Винни. Мигрень по большей части прошла, плечи немного болят от напряжения, шея затекла, но это ничто по сравнению с той болью, которую я испытывал, когда потерял сознание. С этим я могу справиться.

После того как машину Винни доставили – да, своими сладкими речами ей удалось уговорить водителя эвакуатора, а парни заплатили за все еще до того, как Винни успела достать кредитку, – раз тропинки просохли и светило солнце, все, даже Холси, отправились на прогулку. И нам с Винни выдалась возможность побыть одним.

Мы лежим на шезлонге, я прижимаюсь к ней, обнимаю ее за талию и удерживаю рядом. Периодически мы обмениваемся фразами, но в основном просто наслаждаемся тишиной, слушая звуки природы.

Я слышу, как Винни клацает по экрану своего телефона, который постоянно вибрирует от входящих сообщений. Скорее всего, Макс с Кэтрин проверяют, как у нее дела, и я рад, что у Винни есть такие друзья.

Для бассейна Винни переоделась в шорты, но оставила кроп-топ, чему я рад, поскольку при каждом удобном случае могу касаться ее обнаженной кожи. Сейчас я провожу большим пальцем по ее животу, наслаждаясь простыми человеческими радостями, тем, что она рядом.

Заметив, что я проснулся, она убирает телефон и спрашивает:

– Как твоя голова?

– Хорошо.

Она снова смотрит в свой телефон и поднимает его так, чтобы экран находился вне поля моего зрения. Набирает ответное сообщение, затем поворачивается, чтобы оказаться лицом ко мне. Ее все еще сонные глаза чертовски прекрасны, темно-синий цвет придает им загадочности. А эти пухлые, полные губы так и манят меня. Каждый раз смотря на них, вспоминаю, как целовал их в первый раз. Кажется, в моей жизни не было эротичнее момента, чем тот, когда Винни сделала первый шаг и сама набросилась на меня.

– Ну так что, будем обсуждать эту проблему? – спрашивает она.

– Какую проблему? – непонимающе переспрашиваю я.

– Твою мигрень. – Она кладет руку на мою обнаженную грудь и начинает выводить крошечные круги.

– Не о чем особо разговаривать.

Она отводит взгляд, но продолжает касаться меня.

– Пэйси, я видела ту запись, – тихо сообщает она. По тону ее голоса я прекрасно понимаю, о чем речь. Судя по всему, она обсуждала мое недомогание с парнями, а потом стала искать видео, где запечатлен момент, как я получил по голове. Не самый удачный мой ролик. Достаточно неприятно слышать звук шайбы, ударяющейся о твой собственный шлем, а еще хуже понимать, что падаешь на спину. Мне еще повезло, что я успел выставить ноги вперед, а не порвал связки и мышцы в коленях и паху. Слава богу. Но я не хочу акцентировать на этом внимание. Только не с Винни.

– Переживаешь за меня? – поддразниваю я, но ее взгляд предельно ясно отвечает на мой вопрос.

Она определенно волнуется.

– Пэйси, знаю, не мне говорить об этом… но удар был очень сильным.

– Да, я в курсе, – вздыхаю я.

– А ты не переживаешь об этих мигренях?

– Все нормально. Иногда они случаются, но потом проходят, – беспечно отвечаю я, хотя в глубине души понимаю, если Док узнает, что у меня опять была мигрень, мне придется туго.

– У моей мамы были мигрени. – Она говорит так тихо, что у меня сжимается сердце. Черт, я даже не подумал о ее маме и как эта ситуация может отразиться на самой Винни. – И очень сильные, – продолжает Винни. – Я помогала ей пережить их, но иногда ничего не помогало, и она жила с этой болью. Из-за постоянной тошноты она сильно похудела. И я понимаю, что не имею права что-то советовать тебе, но хочу, чтобы ты внимательнее относился к своему здоровью, понимаешь? Не стоит шутить с головными болями.

Ее лежащий на столике телефон гудит, но она не обращает на него внимания.

Я беру ее руку, подношу к губам и