История религии (Том 6) - Александр Мень

В сновидении Навуходоносора таинственный камень - это Сам Господь, Который выносит приговор земному Граду, а в видениях Даниилу открыто, что хищные монархии оставлены властвовать "только на время и срок". В облаке небесной Славы сойдет Победитель и положит им конец.

Видел я в ночных видениях:

шел с облаками небесными

подобный Сыну Человеческому.

Он приблизился к Ветхому днями

и был подведен к Нему,

И дана Ему Власть и Слава и Царство.

И люди всех народов, племен и языков

стали служителями Его.

Владычество Его - владычество вечное,

И Царство Его не разрушится никогда.

Дан 7,13-14

Сын Человеческий-по-арамейски Бар-енаш - означает просто смертного. Но выданном случае Даниил говорит не только о человеке. Это-Существо, грядущее среди облаков, сходящее с Неба. Оно превосходит любого из земнородных. В то же время его человеческий образ указывает на отличие мессианского Царства от "звериных" империй.

Для Даниила Бар-енаш одновременно и сам Мессия, и весь "народ святых Вышнего", то есть Церковь Господня (18). В Нем соединились Небо и Земля, Личность и Община. Именно поэтому из всех наименований Помазанника Иисус предпочитал Даниилово: Сын Человеческий (19).

Итак, основная мысль книги-противоборство двух миров: Мессии и Его противника, или, как бы мы теперь сказали, Христа и Антихриста. Поэтому Апокалипсис Иоанна-это новозаветное раскрытие смысла истории-стал продолжением и углублением проповеди Даниила. И пророческое, и апостольское писания актуальны в любую эпоху, ибо проникают в самое средоточие мирового процесса. Каждый век может рассматривать свои события под этим библейским углом зрения.

Книга Даниила, рожденная в тяжкую годину, насквозь проникнута ощущением великой схватки добра и зла. Ее слова повторит Христос, говоря о закате ветхозаветной эры, ее язык станет языком иудейских и христианских апокалипсисов. В ее пророчествах многие толкователи-от Ипполита Римского (III в.) до Исаака Ньютона и адвентистов-будут искать указаний на последние времена.

Однако необходимо помнить, что эта удивительная книга была в первую очередь обращена к Церкви ветхозаветной, переживавшей суровые испытания. Если игнорировать это, легко прийти к самым фантастическим выводам. Читая сегодня откровение Даниила в контексте его эпохи, мы можем яснее увидеть, что в книге относится к прошлому, а что-ко всем временам.

Для первых ее читателей важно было не только утвердиться в надежде, что Господь не забыл людей Своих, но и получить уверенность, что день свободы близок. Даниил сам признается, что Бог посетил его, когда он в скорбном недоумении размышлял над пророчеством Иеремии. Оно обещало конец испытаний через семьдесят лет, но прошли уже века, а зло по-прежнему всесильно.

В ответ на его вопрошания небесный муж Гавриил, страж престола Божия, открыл мудрецу, что пророк разумел не годы, а семилетия ("седмины"), то есть 490 лет (20). Этот период разделяется на три этапа, первый из которых длился от Иеремии до возвращения из плена и "Помазанника", то есть первосвященника возрожденной Общины. Это вавилонская эра-золотая голова из сна Навуходоносора. Вторая фаза-время господства мидо-персов и греков. Она завершается "смертью Помазанника"- убийством Ония III в 171 году. И наконец, в последнюю "седмину" наступает самая горькая пора. Надменный богохульник, "Вождь народов", прервет богослужение в Храме, и воцарится "мерзость запустения". Даниил видит, как враг "вознесся до воинства небесного, и низринул на землю часть сего воинства и звезд, и попрал их. И даже вознесся на Вождя воинства сего, и взята была у Него ежедневная жертва, и поругано было место святыни Его" (8, 10). Любой израильтянин догадывался, что под этим богоборцем Даниил подразумевает Антиоха Эпифана (21).

Книга Даниила округляет даты, следуя общепринятой тогда цифровой символике. Но конец гонений он предсказал почти точно. По его словам, "мерзость запустения" просуществует три с половиной года, и последующие события подтвердили это пророчество (22).

Даниил, однако, полагал, что тотчас после крушения врага наступит последняя эра, время земного Царствования Мессии. В каком-то смысле мир, действительно, уже вступал в предновозаветную эпоху. И так ли уж важно, что более точные сроки ускользнули от Даниила? Провидцам дано открывать не их, а общие векторы истории.

Главное остается: вера в торжество Добра. Пусть чудовища сменяют друг друга, пусть приходят и уходят деспотии, пусть свирепствует гонитель-грядет Сын Человеческий, Который положит начало новому миру. Пока же народ Божий должен собрать все свое мужество, стоять насмерть, ждать и надеяться.

Подобно живой воде падали слова Даниила в измученные души. И особенно окрыляло их пророчество о судьбе людей, сохранивших верность до последнего дыхания. Они погибли, но смерть их-только временный сон.

В День Суда многие из спящих во прахе земном пробудятся:

одни - для жизни вечной, другие - на вечное поругание и посрамление.

А разумные будут сиять, как светила на тверди,

и обратившие многих к правде-как звезды, вовеки, навсегда.

Дан 12,2-3

В конце времен архангел Михаил, покровитель ветхозаветной Церкви, ополчится на сатанинскую рать и одолеет ее. Вообще всей Книге Даниила свойственно чувство близости незримых сил, участвующих в мировой драме (23). Ему открыто, что дела человеческие тесно сплетены с духовной битвой, которая кипит во Вселенной между силами света и тьмы.

Даниил не звал евреев браться за оружие, но его книга, подобно трубному звуку, пробудила в людях боевой дух. Сознание обреченности сменила вера в победу над гонителем. Именно она подвигла мужей Израиля подняться на защиту народа и святыни.

К началу 166 года Антиох закончил свои акции в больших городах, и теперь сирийцы стали прочесывать селения и местечки в поисках непокорных. Однажды царские чиновники явились в поселок Модин, расположенный на полдороге между Яффой и Иерусалимом. Как всегда, жителям было приказано принести жертву богам. Многие послушно собрались на зов. Но старый священник Маттафия из рода Хасмонеев сам отказался и запретил своей семье выполнить царскую волю. "Даже если,-заявил он,- все народы и области, подвластные царю, послушаются и отступит каждый от богослужения отцов своих, и согласится с указом его, то я и сыновья мои и братья мои поступим по завету отцов наших. Помилуй нас Бог, чтобы оставить Закон и заповеди" (24).

Он вышел с другими на площадь, но лишь для того, чтобы видеть, как будут поступать люди. Когда же первый изменник подошел к алтарю, чтобы воздать честь идолу, Маттафия не выдержал. В присутствии ошеломленной толпы он нанес отступнику смертельный удар, сразил воина, охранявшего жертвенник, и опрокинул алтарь. Вслед за тем, окруженный сторонниками, Маттафия обошел город с кличем: "Кто ревнует о Законе и тверд в Завете, следуй за мной!"

Это было началом восстания.

Надеяться на успех было, конечно, безумием. Что мог маленький угнетенный народ противопоставить могущественным врагам? Но людей одушевляла вера в чудесную помощь свыше. Поэтому, когда семья Маттафии ушла в горы, к ним начали стекаться толпы народа. Шли с женами и детьми, с имуществом и скотом, вооруженные чем попало. Во главе партизанских отрядов встали пять сыновей Маттафии: Иоханан, Симон, Элеазар, Ионатан и Иуда, прозванный Маккаби, Маккавеем, что значит "Молот". По нему и все движение стали называгь Маккавейским.

При первой же вести о событиях в Модине из Акры выступило войско карателей. Они настигли одну из повстанческих групп и взяли ее голыми руками, так как иудеи отказались сражаться в субботу. Узнав об этом, Маттафия был охвачен горем и негодованием. Отныне, объявил он, на все время войны закон субботы для носящих оружие отменяется.

Несмотря на такое отступление от обычаев, к восстанию примкнули хасиды, среди которых были "мужи, крепкие силой и верные Закону" (25). Впоследствии они разошлись с Хасмонеями, но в момент общей опасности действовали с ними заодно.

Под началом сыновей Маттафии была уже целая армия, хотя и плохо оснащенная. Они стали делать вылазки в города, изгоняя царских людей и разрушая идольские алтари. "Так,-говорит историк,- защищали они Закон от язычников и от рук царей и не дали торжествовать нечестивцу".

В 166 году Маттафия, ослабевший в скитаниях по горам, заболел и почувствовал приближение смерти. Старец собрал сыновей и завещал им биться за веру, доколе язычники не отступят. Власть военного вождя он передал Иуде, "сильному от юности своей". Этот выбор стал решающим. Маккавей оказался тем человеком, который дал тирану отпор и с честью выполнил задачу, возложенную на него историей.

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава семнадцатая

ВЕТХОЗАВЕТНЫЕ МУЧЕНИКИ. КНИГА ДАНИИЛА

1. Полибий, XXIX, 26. Данные о походе Антиоха и его последующих предприятиях в Иудее находятся также в 1 и 2 Макк. и у Флавия, который, впрочем, лишь пересказывает повествование Макк.