Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ) - Алекс Кун

Еще два дежурных капральства работали на мишенях, установленных по бокам от брустверов пушек. Толстые бревна, в рост человека, да еще и с насажанными на них снопами промороженной соломы, поднимать, и устанавливать вертикально — было нелегкой работой. Тем не менее, дежурство по полигону считалось, чуть ли не самым желанным нарядом. Даже наряд по столовой вызывал меньше радости. Вот такой парадокс.

Штурмовой строй считал в своих планах основным, пока противник имеет относительно слабое огнестрельное оружие и сильную конницу. Воспринимал его как аналог мобильной огневой точки. Эдакий, бронетранспортер на берцовом ходу, доставляющий свою пехоту к противнику, и, по пути, обеспечивающий этому самому противнику массу неприятностей. А вслед за бронетранспортерами можно ведь и ополчение или иную какую пехоту послать. Как у нас принято — давить массой и закидывать шапками. И ничего мне с этой традицией не сделать.

А зачем нам сближаться с супостатом? Ведь у него багинеты весьма даже острые! Совершенно незачем. Нашинковать издали штуцерами и спокойно пойти обедать. Именно эту тактику внедрял как основную. Но, как говорили знатоки своего дела — ситуации бывают разные. И капральства отрабатывали весь спектр возможностей, в том числе и штыковой удар. Но перед ударом, после того, как капральство выходило на дистанцию поражения гранатами и дробовиками — наступали звездные секунды «Медведей», тяжелой пехоты. Точнее, эти секунды наступали бы, кабы завод обеспечивал Медведей оружием в потребных количествах. Но в перспективе …

И, наконец, кто сказал, что штурмовать можно только наступая? Курсанты долго не могли взять в толк — как это может быть, чтоб атакующий строй пятился задом. Очень даже может быть! Даже пришлось демонстрировать на примере штурмовиков, которые этот способ ведения боя освоили, правда, без щитов. Курсанты у меня исполняли роль полка нападающих, бодрым шагом и со штыками наперевес марширующих на пятящееся от них маленькое капральство штурмовиков. Выглядело смешно, но штурмовики непрерывно стреляли и не давали пехоте сблизиться до рукопашной. Даже тупому становилось понятно — в реальном бою полк пехоты таял бы, как кусочек сахара в горячем чае. Единственное, что могло спасти в таком случае пехоту — переход атакующих на быстрый бег для сокращения дистанции. Вот эту ахилесову пяту штурмового строя и закрывали тяжелые пехотинцы. Стрелять с двух рук они не могли, придерживая одной рукой щит, висящий на плечевых ремнях — а вот во вторую руку у них напрашивалось скорострельное неприцельное оружие ближнего боя — Дар и гранаты. И опять все упиралось в производство. Разрывался, бегая между верфью, заводом и полигоном. В своем доме появлялся пару раз в неделю, тем более, что у Надежды вместе с округлившийся фигурой основательно испортился характер. Даже Кузьма теперь предпочитал периодически составлять мне компанию в штабе полка, якобы принося гостинцы. Нет, гостинцы он действительно приносил, и мы их на пару, а порой и на семь-восемь морд, уплетали под самовар и разговоры. Вот только домой Кузьма что-то не очень то и спешил.

Мне бы его проблемы …

А вот ему своих проблем не пожелаю. В конце концов, меня воспитывали в духе гуманизма, хоть и изрядно убитому моей дальнейшей жизнью — но не до такой же степени!

На пехоту мой гуманный подход не распространялся. Ей через пару лет под пули, так что, лучше они сейчас получат маленьким камушком в лоб, чем потом словят сорокаграммовую пулю.

Второй атакующий строй — рассыпной. На самом деле, это не строй, а целая наука. Тут и способ быстро разомкнуть ряды капральства из плотного или штурмового строя, и рваные перебежки, сбивающие прицел, особенно у обычной линейной пехоты. Хотя, с перебежками и прицелом была некоторая неизвестность и доля риска. Дело в том, что текущая тактика обычной линейной пехоты была проста как гвоздь. Палить перед собой и тыкать багинетом. Варвары. Слово «прицелиться» для большинства пехотинцев ассоциировалось только с ругательствами и шпицрутенами. Соответственно, большинство линейной пехоты — стреляло не целясь — порой даже закрывая глаза, чтоб их пороховой дым не разъедал. К тому же, на многих ружьях и прицелов то не было. Излишество. А это приводило к тому, что над полем боя после залпа пехоты пролетала беспорядочная коса смерти, забирая всех, кто вовремя не попрятался, и плевать ей было — прогрессивным ты строем перебегаешь или просто моцион у кустов завершаешь.

Сбивать перебежками отсутствие прицеливания в этих условиях становилось несколько затруднительно за отсутствием оного. Да, теоретически, стреляющий солдат интуитивно перенесет прицел на вскочившую посреди поля цель. На этом и строят современную мне тактику. Вот только при закрытых глазах местных стрелков, да еще и с непредсказуемой траекторией полета пули гладкоствольного ружья, все эти высокотехнологические перебежки — становятся довольно бессмысленны. Вот уж действительно — «пуля дура» — знал Суворов, о чем говорил. Может быть, и он пробовал вводить в армию движение перебежками? И быстро разобрался, что пока в его солдат не начнут целиться специально и точно — попытки обмануть стрелков противника подскоками — приводят только к высокой вероятности поймать шальную пулю. Но если вовремя упасть и ползти …

Собственно, ползти — это и был третий атакующий строй. Капральства его жуть как не любили. Даже был с ними где-то солидарен в этом. Вот в чем смысл ползанья? Чтоб максимально уменьшить проекцию своего тела в сторону противника, и увеличить свою незаметность, соответственно, уменьшив вероятность попадания. Угу. Меня всегда умиляло, как в прочитанных мною книгах к крепостям подбирались ползком. Скрывались типа. Угу. А ничего, что со стен ползущий человек виден даже лучше, чем стоящий во весь рост? Чем выше глаза наблюдателя, тем менее эффективно ползанье. Нет, понятно, что ползущий одиночка может прятаться в траве или прикидываться зарослями крапивы. А целая армия?

Утрирую, конечно, есть толк и в ползанье. Вот только не стоит у меня обучение этой науке на первом месте. Если линейная пехота научиться просто, перебегать и вовремя падать, в ожидании картечного залпа — будет уже хорошо.

Вот, и все, чему учил. Хотя нет, еще походный строй и парадный строй, но на это времени особо не тратили.

Зато учил хорошо. По крайней мере — интенсивно. Даже Ермолай как-то заступился за эту зелень

— Ты бы с ними полегче, чтоль, княже. Отроки ведь почти. Да и кормление наше худо пока. Коль они жилы порвут, кого государю нашему, Петру Алексеичу, возвращать будешь?

— Вот ответь мне, друг мой, почти святой. Ты на полигоне не реже меня бываешь. Видал ли тех отроков в деле, как только мы из похода возвернулись? … И как? Да нет, ты не об их усталости с дороги мне поведай — поход воинский он тож не один день длится. Ты мне поведай, что бы с этими отроками стало, коль их тогда под огонь ружейный да пушечный подвести, та потом еще и конницей по ним пройтись. Чего молчишь? Ты мне их с морпехами не ровняй. Двинский полк мы уже пять лет учим, а новиков этих, не сегодня так завтра государь обратно потребовать может. Да еще и командовать их поставит над такими же отроками, как мы и договаривались. Ты не о жалости к отрокам думай, ты думай, что каждый день, когда они обучились чему новому, потом может сотни душ спасти.

— Все одно, круто ты за них взялся княже. Не по-людски это, по православным из пушек в упор палить да в снегу их валять.

Ермолай хмурился, и смотрел на меня с вселенским осуждением. Вот ведь … пришла беда, откуда не ждал.

— Святой отец, готов сделать по слову твоему. Прямо теперь пойдем в госпиталь, ты посмотришь на пораненных, что там лежат, потом вспомнишь, сколько их ранее тут лежало, далее представишь, что по ним не камешками мелкими палили, а настоящей картечью и ядрами, да еще приправленными яростью и злостью, и теперь все они не болезны, а просто мертвы. Все Ермолай! А мертвые эти, еще и командовать должны были такими же православными! Знать и их солдаты рядышком с командирами лежат. Мертвые, Ермолай! Тысячи и тысячи мужиков русских лягут только оттого, что их командир не ведал, что, а главное как, ему делать надобно!

Сам не заметил, как к концу фразы уже почти на крик перешел. Больную тему подняли. Ладно, что опять пошли разговоры про нехристя, в моем лице, так теперь к ним добавилось еще, что извести хочу учебный полк подчистую. Представляю, какие доносы Петру уже отправили. Грустно. Надеялся, что хоть Ермолай меня поддерживает. Увы. Опять одному воевать на этом не паханом поле. Фаталисты … с их вечным — «на то воля Божья».

Продолжил воевать.

Каждое капральство ежедневно возглавлял новый капрал, и командовал им весь день. Потом даже ввел ротацию, и новый капрал уходил командовать другим капральством. Вечерами занимались по программе морской школы, выкинув из нее все специальные дисциплины и добавив изучение устава. Мне надо, чтоб устав у капралов от зубов отлетал — а то назначат им дебила-офицера и нужно будет прикрываться от идиотских распоряжений тем самым уставом — «… никак не могу исполнить, ваша милость, согласно пункту три раздела войсковой службы Устава …»