Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник

смеюсь, вновь некстати вспомнив препода и руководителя ее школы. Но Лариса явно не оценила моей шутки, посмотрела с полной серьезностью и даже отступила на шаг назад.

— Я бы все равно не стала сидеть дома. Хочу работать, приносить пользу, реализовываться как личность.

Киваю и тянусь к ее руке, чтобы переплести наши пальцы. Чувствую, будто что-то упускаю, но что? Вроде ничего явного, но между мной и Ларой словно полупрозрачный барьер сегодня.

Она утыкается в телефон и что-то печатает. Подозреваю, что Валерьичу будь он неладен. Подходим к машине, и я усаживаю дочь на бустер, пристегиваю, даю в руки маленькую баночку яблочного сока и ее любимые вафли, даю популярную игрушку с пупырками, закрываю дверь и подхожу к Ларисе.

— Как успехи? Отпустил?

— Это из-за Олеси мы так спешно едем на отдых? — спрашивает, отрывая глаза от экрана телефона. — Может, ты что-то еще мне забыл рассказать?

— Ты сейчас как дознаватель, — пытаюсь придать голосу веселости, но понимаю, что мне не поверят. — Так надо, потом я тебе все расскажу. Прошу тебя не бычься, валькирия моя, — тянусь и целую ее в нос. — Все путем будет, — шлепаю по сочной попке Лары, как бы намекая, что разговор окончен и пора ей посадить свои упругие булочки в салон автомобиля.

— Потом ты мне все расскажешь! Все! — тыкает мне в грудь и тяжелыми шагами подходит к двери, сама ее открывает и плюхается внутрь.

Закрываю дверь и выдыхаю. Одной головной боли меньше. Осталось еще как-то сообщить, что я пробуду с ними всего один день и уеду. Мысленно уже представил себя стоящим на эшафоте и Мурашку в виде палача. Ладно, как-нибудь разберусь и с этим, — решаю я и уверенно иду к водительскому месту.

Глава 49

Лара

Как бы я ни старалась себя успокоить, но разговор с бывшей женой Миши, выбил из-под ног почву, а тут еще и новость о внезапной поездке в горы. И ведь я не дура, понимаю, что такая спешность не просто так. Не тот Миша, человек, чтобы так спонтанно срываться, тем более на целую неделю. И да, я сержусь, мне не нравится, что я ничего не знаю и могу лишь строить свои предположения о происходящем вокруг, которые, скорее всего, не будут иметь ничего общего с реальностью.

— Мне надо домой, — говорю, не поворачивая головы.

— Зачем? Лариса, не начинай, а, — закипает Миша.

— Окей, если для тебя нормально, что я буду неделю в одной и той же одежде ходить, то без проблем.

Пыхтит. Чувствую, что сам заводится. Ну и пусть.

— Могла сразу об этом сказать.

— А ты догадаться.

— Пап, Лариса, почему вы ругаетесь? — спрашивает притихшим голосом Юля.

И мы, не сговариваясь, оборачиваемся назад и давим улыбочки, как два идиота.

— Малыш, ну разве ж мы ругаемся? — говорит Гора, добавив в свой голос сладкого сиропа.

— Юля, мы очень серьезны, потому что не хотим ничего забыть перед поездкой. Да, Миша?

— Конечно, — кивает он, как игрушечный мопс, которого часто можно встретить на приборной панели какого-либо автомобиля.

— Я не хочу, чтобы вы ругались, — Юля дует губки, и ее глаза начинают поблескивать влагой.

— Нет, принцесса, мы даже и не думали! — в легкой панике лепечу я.

— Юль, да какие у нас могут быть ссоры, мы же… мы же… — Миша начинает троить. — … так любим друг друга! — выпаливает он, после чего мы сталкиваемся взглядом и он быстро подхватывает меня за подбородок и целует в губы.

Бо-же мой! Гора, что ж ты творишь при ребенке? И уже не в первый раз.

Юля радостно взвизгивает. Я мечу взглядом стрелы, а Миша продолжает давить улыбочку.

— Не сердись, — шепчет мне на ухо и немного прикусывает его. — Или покусаю еще сильнее.

Ну и как я могу злиться? Вот как? Хмыкаю и отворачиваюсь к окну, чтобы он не видел мою ответную улыбку. И как этот здоровяк может быть одновременно противным своенравцем и таким милым? Загадка.

Хоть я и прошу только высадить меня у дома и подождать, но Миша с Юлей все равно не желают оставлять одну, идут вместе со мной и покорно ждут, пока соберу вещи. К счастью, мои сборы занимают совсем мало времени, так как одежды у меня немного, а значит, и копаться в шкафу особо не приходится. Спортивный костюм, шорты, три футболки, нижнее белье и носки, мыльно-рыльные средства гигиены, тушь для ресниц. Вот и весь мой комплект.

Подхожу к дивану, на котором устроилось семейство Кренц и бросаю себе под ноги спортивную сумку.

— Я готова! — говорю удовлетворенно и смотрю на часы. — Собралась в рекордные восемь минут! — вытираю испарину со лба.

Миша подается вперед и смотрит на сумку оценивающим взглядом, чешет затылок и поднимает взгляд на меня.

— Это все?

— Да.

— А что так мало?

Перечисляю ему все, что взяла и пожимаю плечами. Мол, что еще надо? Все самое необходимое.

— Ну ладно… — произносит в задумчивости, встает с дивана и берет мои вещи. — Надо будет потом отправить вас с Юлькой на шопинг.

— Я обожаю шопинг! — мечтательно говорит малышка. — Только мы с Ларисой пойдем вдвоем, без тебя, папа! Это наши женские дела, — говорит с важным видом, строя из себя взрослую и независимую, отчего мы не можем сдержать смех.

— Ну конечно, конечно! Я вообще могу вас хоть на сутки вдвоем отправить по магазинам, а сам на рыбалку смотаюсь со Шмелевым.

— Вот и прекрасно! — рубит Юля.

Ну просто вся в папашу.

Далее мы едем домой к Мише, он с дочкой уносится собирать вещи, а я решаю заняться ужином. Готовлю стейки из рыбы, которую мы купили по пути, отвариваю рис и тушу овощи по-азиатски. Нахожу в морозилке бруснику и решаю сварить из нее морс.

— М-м-м, я уже не могу выносить, этот аромат. Мур, я так сам себя жрать начну.

— Пять минут и будет готово, потерпи немного.

Гора обнимает меня со спины и целует за ушком, затем в висок, немного разворачивает к себе и касается губами моей скулы, еще немного разворот и накрывает губы, а я, не удержавшись, выдаю совсем нескромный стон. Его руки тут же ныряют под мою футболку и начинают нагло и жадно хозяйничать по моей чувствительной, к его прикосновениям, коже.

— Не сердишься больше? — спрашивает, как только мы хватаем первые глотки воздуха.

— Немножко, — показываю пальцами размер оставшейся у меня злобинки.

— Уложу Юльку спать, и постараюсь загладить свою вину, — говорит, сверкая похотью в глазах.

— Не знаю, думаю, наказать тебя и остаться