Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов

– Перестал, дядя Миша, – улыбнулся он.

Выглядел Арик совершенно здоровым, разве что недокормленным. Ничего, наверстает. Исхудавшее лицо светилось радостью. Удивительно красивый мальчик. Тонкие черты лица, серые глаза – не в отца пошел.

Я сел на стул и положил руку ему на голову. Красных клеток в мозге не наблюдалось. Быстро справился.

– Как чувствуешь себя, герой? – спросил.

– Хорошо, – ответил он и пожаловался: – Только надоело лежать.

– Так не нужно, – сказал я и повернулся к Якову. – Арик в первый раз в Минске?

– В Израиле родился, – подтвердил генерал.

– Ну, так устройте ему экскурсию. Провезите по городу, покажите места, связанные с вашей юностью. Думаю, ему будет интересно.

– Да, папа! – загорелся Арик.

– А ему можно? – засомневался генерал.

– Запросто. Он здоров. С транспортом помочь?

– Я распоряжусь, – заверил Терещенко. – Михаил, на пару слов!

Мы вышли в коридор.

– Вы уверены? – спросил Яковлевич.

– Абсолютно. Можно сделать снимок головного мозга, только я бы не рекомендовал. Неизвестно, как поведут себя клетки под рентгеновским излучением. Они только обновились. Как бы не пошел обратный процесс. И к чему этот вопрос, Семен Яковлевич? Вы же врач, сами видите. Пациент вчера лежал пластом, а сейчас гулять рвется.

– Вижу, Михаил, – вздохнул он. – Но поверить не могу. Мальчика приговорили к смерти. Лучшие врачи Израиля расписались в собственном бессилии. А вы взяли и исцелили. Невероятно.

– Нет такой крепости, которую не взяли бы большевики, – улыбнулся я. – Так учит партия.

– Какой вы большевик! – махнул он рукой. – Да и партию на дух не переносите. Тут поневоле подумаешь о Боге. Отчего он наделил такими способностями? И почему вас?

– Сам знать хочу, – вздохнул я и пошел к себе в отделение.

Вечером в ординаторскую позвонил Яковлевич, попросил зайти. Я отправился. В кабинете, кроме главного врача, обнаружился Яков. Приставной столик накрыт для банкета. Хм, даже горячее в судках подвезли.

– Михаил Иванович! – подлетел ко мне генерал. – Благодарю!

Он схватил и потряс мою руку. Затем вытащил из кармана пачку стодолларовых купюр, перетянутую банковской упаковкой.

– Держите!

Я взял и протянул Яковлевичу. Тот сунул пачку в карман халата.

– На сохранение, – пояснил он в ответ на удивленный взгляд Якова. – У Михаила были неприятности с милицией. Приходили арестовывать по доносу одного партийного деятеля. Его сына Михаил отказался принимать без очереди. Михаила мы отбили, милицию прогнали, но возможно повторение. Обладание иностранной валютой – уголовная статья. А меня не тронут – депутат Верховного Совета.

– Узнаю СССР! – покачал головой генерал. – Выдающегося человека – и в тюрьму. Да такому целителю цены нет. Кстати, Михаил, – повернулся ко мне. – Если будут доставать, перебирайтесь в Израиль.

– Я не еврей.

– Ну и что? Полагаете, в Израиле сплошь евреи? Всех хватает. Вид на жительство гарантирую. Примете иудаизм – получите гражданство. Вы говорите на иностранных языках?

– Английский и немецкий.

– Тогда вовсе без проблем. Английский в Израиле знают все. Русский тоже понимают. Для начала откроете свой кабинет, а там – и клинику. С необходимыми разрешениями поможем. Согласны?

– Нет! – покачал я головой.

– Почему? – удивился он.

– У вас обрезают то, что нужно удлинять.

Он недоуменно уставился на меня, но потом сообразил и рассмеялся:

– Взрослым процедуру «брит мила»[56] проходить не обязательно.

– Так, Яша! – подключился Терещенко. – Прекрати сманивать целителя! Обижусь.

Генерал нахмурился.

– Как там Арик? – перевел я разговор.

– Спит, – ответил Яков. – Утомился. Он еще не оправился, быстро устает, но по нему видно, что здоров. Я его таким давно не видел. Вы вернули мне сына, Михаил. Деньги – ерунда, их можно заработать, а вот потерять ребенка… Так что ваш должник. Будут трудности – обращайтесь, – он протянул мне визитку.

Я взял ее и сунул в карман.

– Вы – тоже, – вернул предложение. – Рецидива не опасаюсь, но, если что – приезжайте. Примем сразу и бесплатно.

– Прошу к столу! – предложил Терещенко.

Посидели, выпили, поговорили. Друзья пустились в воспоминания, я не прислушивался. Ел, восполняя потраченные силы. Насытившись, сложил приборы на тарелке. Это заметил генерал.

– Могу спросить вас, Михаил?

– Без проблем, – кивнул я.

– Сема говорит, что вы провидец. Предсказываете будущее.

Терещенко нужно укоротить язык! Растрепался.

– Не совсем так, – попытался соскочить я. – В Кассандры не гожусь.

– Ей не верили, – согласился он. – Сема утверждает, что вам можно.

– Что хотите знать?

– Что ждет Израиль?

Ты б еще про мировую войну спросил! Впрочем… Я закрыл глаза, будто погрузился в транс, прозревая будущее, затем открыл и уставился на генерала.

– Ничего особенного. Будете жить, рожать и растить детей. И воевать.

– С кем? – насторожился он. – Египет? Сирия? Иордан?

– Эпоха больших войн для Израиля позади. А вот палестинцы прикурить дадут.

– С Арафатом у нас мир.

– Его организация не единственная в Палестине. Вам такое название – «ХАМАС» о чем-то говорит?

– Да, – кивнул он. – Их руководство и активисты сейчас в тюрьме.

– Свято место пусто не бывает. Наплачетесь. Про «пояса шахидов» слыхали?

– Нет, – ответил генерал[57]. – Что это?

– Пояс смертника. Обвяжется араб взрывчаткой, добавит к ней болтов и гаек для усиления поражающего эффекта, зайдет в толпу – скажем, в магазин или на рынок – и приведет в действие с криком «Аллах акбар!».

– Твою мать! – выругался генерал.

– Как это? – удивился Яковлевич. – Добровольно убить себя?

– Им по хер, – пожал я плечами. – Верят, что попадут в рай, где их будут ждать семьдесят девственниц. Или восемьдесят. Много, словом.

Терещенко посмотрел на Якова. Тот кивнул, подтверждая.

– В скором времени пояса смертника станут применять массово. Скажите там своим, пусть озаботятся.

Генерал кивнул.

– И еще автомобили, – добавил я.

– Со взрывчаткой? – спросил Яков.

– Не только. Автомобиль сам по себе оружие. Если на большой скорости направить в толпу…

– Блядь!.. – выругался генерал.

– Именно, – подтвердил я. – Блядская ситуация. В Израиле помогали ХАМАСу окрепнуть и развиться. Вот они и отблагодарят. Кровью умоетесь.

Он насупился. Помолчали.

– И какой выход? – спросил Яков тоскливо.

– Вам виднее. Я целитель. Не мое дело давать советы космической глубины. «И такой же глупости», – добавил мысленно.

– Ну, а личное мнение? – не отстал он.

– Есть два способа решения проблемы. Первый – радикальный. Собрать палестинцев на ваших землях, посадить на верблюдов и отправить за пределы Израиля.

– Это невозможно, – покачал он головой. – Не позволят.

– Тогда второй. Договориться со странами-спонсорами палестинцев. Перестанут давать деньги – прекратится террор.

– Тоже невозможно, – вздохнул он.

– Ой, Яков! – всплеснул я руками. – Кто из нас еврей? Вам удалось спустя две тысячи лет после рассеяния выдурить себе государство. Убедить в том мировую общественность и руководство таких разных стран, как США и СССР. Договориться можно со всеми – нужно только знать, что предложить. И как.

Он покачал головой, но ничего не сказал. Ну, и ладно, не больно-то хотелось. Мне с ним детей