Аватар судьбы - Анна и Сергей Литвиновы

– Мы полагаем, что эта, как ты говоришь, саранча – цивилизация паразитическая. Вроде муравьев, которые тлю доят. А те культуры, вроде нашей, что умеют что-то создавать, выступают в роли той самой тли. Эта саранча предыдущую планету выдоила, заставила ее обитателей для своих целей микрочипы делать и корабли космические – а теперь к нам подбирается.

– Ох, ребята, – вздохнул второй пилот. – То, что вы говорите, звучит и выглядит настоящим бредом. Но скажите, почему я вам верю?

– Потому что это правда, – развел руками Данилов.

– А зачем, скажите, вы сюда прибыли? Изучать их? Договариваться с ними? – мужчина перевел испытующий взгляд с Алексея на Варвару.

Данилов отрицательно помотал головой.

– Уничтожать.

– Все ясно, – удовлетворенно кивнул Ефрем. – Значит, мочить. Что ж, тогда я с вами.

– Мочить-то мочить, – со страстью воскликнула дотоле молчавшая девушка. – Но как?!

Тут заворочался, приходя в себя, пилот. Он перевернулся на бок, пару раз дернулся, обнаружил, что связан, и закричал:

– Что вы делаете?! Безумцы! Зачем вы связали меня, идиоты! Развяжите немедленно! Надо уходить отсюда! Скорей! Здесь оставаться опасно! Очень! Господи! Мы все умрем! – он поймал своим взором троицу и стал приказывать: – Развяжите меня! Немедленно! Нам надо уходить!

– Надо его заткнуть, – безлично, ни к кому не обращаясь, промолвил второй пилот. – А то я даже своих собственных мыслей не слышу.

Варя порылась в своем рюкзаке, вынула из одного из карманов моток скотча и протянула Ефрему: мол, сам предложил – исполняй.

А командир продолжал дергаться, извиваться и взывать, при этом сменив тон с приказного на умоляющий:

– Пожалуйста! Друзья мои! Ну развяжите! Я вам все объясню, я растолкую, как здесь опасно! Ну не враги ведь вы самим себе, а? Развяжите, прошу вас!

Техник хлопнул по плечу Данилова – помоги, мол. Алексей подошел к лежащему командиру, проговорил: «Прости, друг, это ради твоего же блага», – и крепко, обеими руками, схватил первого пилота за голову. Тот попытался вырваться, ему это не удалось, и молодой человек зажал ему нос. Сабуров непроизвольно открыл рот. Ефрем ловко залепил его скотчем. Данилов приподнял голову командира, и техник в несколько слоев обернул его рот. Теперь пилоту оставалось только извиваться на земле и мычать. Мужчины, тяжело дыша, распрямились.

– Бедный мужик! – с состраданием произнесла Варя.

– Видит бог, я пытался его остановить, – пробормотал в ответ Алексей, – когда он к провалу лез.

– Его пример как бы предупреждает нас, – изрекла девушка, – будьте осторожны! На его месте может оказаться любой из нас.

– Чепуха! – безапелляционно отмахнулся Ефрем. – Если некое изделие изготовлено и запущено людьми – или теми, кто похож на людей, – значит, другой человек может его отключить. Почему бы этими человеками не стать нам?

Данилов покивал:

– Ты прав, у этого аппарата, – он махнул в сторону провала, – обязательно должна быть защита. Иначе эта штука стала бы поражать своими иглами даже тех, кто ее создал. И тех тварей, которые станут здесь вылупляться.

– Но мы можем только гадать, как устроена и как действует эта защита, – заметила Варя.

– Поэтому угадать надо правильно, – поставил точку в обсуждении Ефрем. Он на глазах превратился в самого убежденного сторонника расправы над чужими. Возможно, на него произвело особое впечатление помешательство друга-командира. А может, сыграла роль особенная убедительность Данилова. Или Алексей применил к технику свои умения чудотворца?

– Давайте устроим «брейнсторм», – предложила Кононова и в ответ на недоуменный взгляд Ефрема перевела: – Мозговой штурм. На тему: как отключить защиту на этой штуке и обезвредить ее.

– Давайте, – поддержал не склонный к долгим рассусоливаниям Алеша.

– Я думаю, эта хрень (я извиняюсь за непарламентское выражение), – начал техник, – атакует только движущиеся объекты. Следовательно, у нее в мозгах имеется датчик на движение.

– Вряд ли так просто, – усомнилась Варя. – Тогда бы эта штука стреляла своими отравленными чипами и в создателей. И в случайных животных, появившихся в районе провала. И в «саранчу», которая потом станет появляться на свет.

– Согласен, – развел руками Ефрем.

– Может, – предположил Данилов, – механизм начинает действовать, реагируя на земную атмосферу? Там, где его произвели и испытали, воздух состоит из иных элементов. Тем более, в космическом пространстве – там вовсе вакуум. Если удастся изолировать аппарат от земной атмосферы, мы лишим его возможности действовать. Или если будем распылять близ изделия какой-то газ…

– Хорошая версия, – одобрила Варя. Она была сторонницей того, что любое, даже мало-мальское интеллектуальное достижение должно быть удостоено похвалы. Да и понравилась ей мысль Алексея сама по себе. – Вот только вопрос: как мы здесь, в полевых условиях, сможем изолировать этот аппарат от земного воздуха? Или окружить его неземной атмосферой?

– Огнетушитель! – воскликнул Ефрем. – У нас в вертолете есть огнетушитель! Можно распылить вокруг изделия. Оно воспримет изменившийся состав воздуха и тогда отключится.

– От края провала до аппарата метров тридцать. Вряд ли из огнетушителя сможем добить, – поморщился Данилов.

Тут Сабуров – возможности слышать у него никто не отнимал – понял, что троица не только не планирует спасаться бегством, но и собирается атаковать чужих, стал извиваться пуще прежнего. Он умоляюще мычал, и в глазах его стояли слезы. Варвара, не в силах глядеть на его страдания, увела мужчин и поставила так, чтобы вертолет отгораживал их от пилота.

– Надо помнить, – рассудительно заметила она, – что если мы ошибемся в том, как отключается защита, нам уготована судьба Анатолия.

– Мы не ошибемся, – безапелляционно сказал Данилов, и девушка ему почему-то поверила. – Но может, – продолжил он, – мы вообще зря головы ломаем? И аппарат уже отключился и самоуничтожился? Как оно случилось во время инцидентов с подполковником Картыгиным и майором Лоуэллом в пятьдесят первом?

– Вряд ли, – покачала головой Варя. – Теперь у чужих совсем иная цель. Тогда была – предупредить человечество. А сейчас – отвести людей подальше от провала. Чтобы чужие здесь спокойно росли и развивались. И, на самом деле, я думаю, задача бедняги пилота сейчас – не выжить самому и нас спасти. А, наоборот, и нас, и себя самого погубить. Но не прямо здесь, чтобы других исследователей на это место не наводить, а где-нибудь по пути. Если бы мы послушались его и пошли в Яранск пешком – никто бы ему не мешал на второй или на третьей ночевке пустить нам всем по пуле в голову, а потом самому застрелиться. И все шито-крыто. Никто ни о чем никому не расскажет. Вероятность, что кто-то, кроме нас, снова случайно наткнется на провал – здесь, на территории, что равняется четырем Франциям, – ноль целых ноль десятых.

– Я вдруг подумал… Вы только не смейтесь… – снова заговорил Ефрем. – Раз устройство пуляет людям прямо в лоб, может, защита заключается в том, что у тех, кто его сделал – как раз нет голов? И, значит, лбов? Просто нету и все? Они физически другие? Тогда все очень просто: надеваешь на голову плащ-накидку, и словно всадник без головы – вперед, на штурм провала.

– Идея красивая, – произнесла Варя, верная своему принципу хвалить любое интеллектуальное достижение.

– Только вряд ли правильная, – вздохнул Данилов. – Нет на Земле ни одного существа, более-менее развитого, у кого головы бы не было. Даже у хомячков и варанов имеется. И у «саранчи» есть. Значит, когда она вылупляться станет, аппарат и в нее, в центр лба стрелять начнет?

Тогда Кононова попыталась подойти к проблеме с другой стороны:

– А что отличает нас, людей – и других разумных существ – от животных, которые пробегают вокруг провала? И от «саранчи», которая, только объединившись в огромное стадо, мыслить может? В чем наше коренное, основополагающее от них отличие?

– Вот именно! – Данилов ткнул указательным пальцем девушку в плечо. – Варька, ты гений! Мы можем думать. Каждый из нас. Как отдельное существо. И в этом наше коренное отличие от любого животного. И «саранчи». Эрго[10], если ты не мыслишь – ты для этого аппарата не существуешь. Он тебя не атакует. Значит, если человек не станет размышлять, он сможет подобраться к провалу! Вероятно, в устройстве имеются сенсоры, засекающие эманацию человеческих мыслей. И если существо думает, по нему открывается огонь.

– Но как ты сможешь экранировать собственные мысли? – с нервным смешком проговорил Ефрем. – Ни о чем не думать?