Ст. лейтенант. Назад в СССР. Книга 11. Часть 2 - Максим Гаусс

моем лице. Принцип прост, согнать, заставить делать ошибки. Быть может, бежать.

Снаружи уже послышался топот и скрежет подошв о глину других противников, сдержанное дыхание. Короткие крики. Выбора у меня особо не оставалось.

Снизу, по периметру и правда, был сложенный из камня забор, но я его за препятствие не считал. Через пролом дважды выстрелил по душману. Вроде даже попал. Но это был не коренастый, кто-то другой…

Сразу с трех сторон послышалась стрельба. Я едва успел распластаться по полу, как со всех сторон полетели ошметки глины. Бросился в другую сторону.

С грохотом пробив собственной массой часть гнилых и рассохшихся досок, я частично оказался снаружи. С силой оттолкнулся от края и полетел вниз, стараясь сгруппироваться, подтянув колени к груди. Пролетев несколько метров, я достаточно больно ударился о крутой, покрытый щебнем и колючкой склон и покатился. Совершенно не в силах остановиться, сбивая по пути камни и клубы рыжей пыли.

Мой отвлекающий маневр превратился в необьяснимый хаос из оглушительной стрельбы, хруста досок и ослепляющей боли в спине. Нога куда-то провалилась, но я быстро выбрался из пролома. Шатаясь, бросился дальше.

Кое-как остановился плашмя, попытался подняться. Меня вихляло. Я снова упал.

Духи поднявшись на чердак, открыли по мне хаотичный огонь. Засвистели пули, выбивая пыль тут и там. В этот же момент, в бронежилет на спине внезапно прилетело. Дважды.

Я охнул от неожиданности.

Никакого равновесия тут уже не удержать. Я снова упал и покатился вниз. Было больно. В глазах потемнело.

Ах ты ж, черт! — застонал я, но очень тихо.

К счастью, река оказалась совсем рядом. Не знаю, на что я рассчитывал, но для меня была одна цель — просто уйти из зоны поражения. А там еще посмотрим, кто кого.

Все закончилось внезапно.

Я вдруг очнулся в мутной, коричневатой и невероятно быстрой воде. Да, это Герируд, вздувшийся от таяния снегов в горах Гиндукуша, крутил и бросал мое тело, как щепку. Легкие горели, не хватало воздуха. Я инстинктивно забултыхался, пытаясь вынырнуть, но тяжелый автомат и насквозь мокрая разгрузка неумолимо тянули ко дну. С трудом, пальцы плохо слушались. Я внезапно понял, что потерял свой АК-74.А вот подсумки с магазинами держались. Еще у меня остался только пистолет ПБ, заткнутый за пояс под мокрой афганко. Ну и еще нож.

Вынырнув, я успел сделать судорожный, хриплый вдох, прежде чем очередная волна меня накрыла с головой. Течение несло мое тело, то и дело ударяя о невидимые подводные камни. Сколько прошло, я не знаю. Может минута, а может десять. Я боролся из последних сил, но все же Герируд оказался сильнее. В глазах потемнело, поплыли багровые круги, сознание начало отключаться. Последней мыслью, отрешенной и странно спокойной, было:

— «Ну, только утонуть мне не хватало»! — мелькнуло в голове.

Тело, которое отзывалось болью, вопреки усталости, еще как-то продолжало бороться. Ммнуту, другую, третью. Каким-то чудом, потеряв счет времени, я почувствовал под ногами скользкий крупный камень. Еще один толчок — и меня выбросило на илистое мелководье, под нависший над водой глиняный карниз. Я выполз на берег, исторгая из себя мутную, горькую воду, и, не помня себя, отполз в скудную тень колючих кустов тамариска. Там и отключился, полностью обессиленный.

Очнулся я здесь же, от прикосновения — сухого и шершавого, как змеиная кожа. Надо мной, перекрывая нависшее над головой солнце, склонился бородатый старик в грязной, некогда белой чалме и потертом, цвета пыли халате. Его лицо, темное и испещренное глубокими морщинами, напоминало высохшую грушу. А глаза, маленькие и черные, смотрели на меня с холодным любопытством. Он что-то проговорил на фарси, тыча в меня длинным, кривым пальцем с грязным ногтем.

— Помоги… — с трудом, не своим голосом просипел я, при этом чувствуя, что распухший язык будто прилип к нёбу.

Старик-афганец, не выражая ни удивления, ни сочувствия, никаких-либо иных эмоций медленно кивнул. Он поднялся и скрылся за поворотом тропы. А я снова отключился.

Открыл глаза вновь, когда очнувшись, понял, что меня куда-то тащат на волокуше. Привязав к ослу. По крайней мере, ослиную задницу я увидел почти сразу. Рядом шел старик, судя по той же одежде.

Вокруг была пыль, камни. Горы. Реки вроде бы не видно. Кажется, впереди какой-то кишлак — это хорошо.

Все мое тело болело так, будто по мне каток проехал.

— Пить! — глухо попросил я. Странно, но после реки, почему-то хотелось пить.

Старик обернулся, покивал головой. Затем выудил из-за вещей что-то похоже на небольшой бурдюк коричневого цвета. Внутри была какая-то жидкость.

— Пей, шурави! — хрипло произнес он. — Пей! Поможет!

— Там есть яд⁈

Я еще пытался держаться, принимать меры предосторожности. Это Афган, кругом потенциальные враги. И не все были рады победе СССР. Но самочувствие совсем дрянь.

Афганец тихо выругался, затем сухо усмехнулся и скрутив пробку, сделал несколько глотков из своей же «фляжки».

Этого было достаточно. Если бы там был быстродействующий яд, он бы не рискнул. Я схватил бурдюк дрожащими руками и залпом выпил прохладную, горьковатую, с привкусом глины воду.

Старик что-то быстро и бегло заговорил, показывая узловатым пальцем в сторону видневшихся неподалеку, слепленных из глины и камня домиков маленького, приземистого кишлака. Он суетился, торопился. В его глазах я заметил деловую, привычную уверенность. Это торговец, судя по всему.

— Сам пойдешь? — очень невнятно поинтересовался он. — Ты плохой очень.

— Сам, — сбиваясь, кивнул я. — Пойду сам.

Я кое-как поднялся, почти ничего не соображая, сделал несколько шагов, то и дело спотыкаясь о камни. Ноги были ватными. Мы миновали несколько таких же глинобитных домов с плоскими крышами; в воздухе висели запахи дыма, нечистот. На нас с любопытством, но без удивления, смотрели несколько очень молодых местных мужчин, сидевших в тени у стены. Их взгляды были отстраненными, словно советские солдаты тут — враги.

Мы вошли в одну из саклей. Внутри оказалось темно, прохладно и густо пахло дымом, курдючным жиром, чем-то кислым и пылью. Старик усадил меня на грубый, истертый палас у самой стены и, что-то пробормотав, снова исчез в темноте дальнего угла, задернутом занавеской из старого ковра.

Я сидел, прислонившись головой к прохладной, неровной глиняной стене, и чувствовал, как по телу разливается странная, ватная слабость, отличная от изнеможения. Голова закружилась с новой силой, в ушах зазвенело. Вода… В ней было что-то другое. Какой-то дурман, какая-то трава… Но как же так? Старик же тоже пил!

Дрожащими руками попытался снять свой бронежилет,