Тщательная работа - Пьер Леметр

Верховен снова сосредотачивается на следующем абзаце.

В тот момент, когда Верховен собирается вернуться к себе в кабинет, он поднимает глаза и видит Мальваля. Его руки безвольно лежат на папке, а застывший взгляд устремлен на Ле-Гуэна, который, покачивая головой, смотрит на него.

— Камиль, — говорит Ле-Гуэн, не глядя на Камиля, — думаю, нам предстоит небольшая беседа с нашим другом Мальвалем.

Верховен заканчивает чтение:

— Я должен буду тебя уволить, Жан Клод…

Мальваль, сидя напротив Камиля, быстро замигал, не зная, за что уцепиться.

— Мне это очень тяжело… Ты представить себе не можешь… Почему ты мне ничего не сказал?

<…>

— Когда это началось?

— В конце прошлого года. Он сам со мной связался. Вначале я ему подкидывал по мелочи. Этого хватало…

Верховен кладет очки на стол. Сжимает кулаки. Когда он смотрит на Мальваля, его холодная ярость проступает так ясно, что Мальваль вместе со стулом незаметно отодвигается, а Ле-Гуэн считает нужным вмешаться:

— Ладно, Камиль, нужно действовать по порядку. Мальваль, — продолжает он, поворачиваясь к молодому человеку, — то, что там написано, правда?

Мальваль отвечает, что не знает, что еще не все прочел, что надо посмотреть…

— Посмотреть на что? — спрашивает Ле-Гуэн. — Это ты был его осведомителем, да или нет?

Мальваль опускает голову.

— Что же, на данный момент ты, разумеется, арестован…

Мальваль хватает ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.

— Пособничество типу, на котором столько убийств, а ты чего ждал? — спрашивает Верховен.

— Я не знал… — выдавливает Мальваль. — Клянусь, что…

— Это ты, дружок, прибереги для судьи! А сейчас ты говоришь со мной!

— Камиль! — пытается остановить его Ле-Гуэн.

Но Камиль его не слушает:

— Тип, которого ты снабжал информацией на протяжении месяцев, похитил мою жену. Ирэн! Ты же ее знаешь, это Ирэн, Мальваль! Тебе ж она нравится, моя Ирэн, а?

Молчание. Даже Ле-Гуэн не знает, как его прервать.

— Она такая милая, Ирэн, — продолжает Камиль. — Беременна на девятом месяце. Ты приготовил подарок или уже растратил все деньги?

Ле-Гуэн закрывает глаза. Камиль, когда его так несет…

— Камиль…

Но Камиль летит по спирали, от слова к слову, от фразы к фразе, собственная речь затягивает его, и гнев питается тем, что сам же заставляет произносить.

— Начальники угро со слезами на глазах — это в романах, Мальваль. Мне, скорее, хочется врезать тебе по морде. Мы тебя быстренько передадим в «специальную службу», если ты понимаешь, что я имею в виду. А потом — прокуратура, следователь, каталажка, судебный процесс и я в роли американской телезвезды. Моли Небо, чтобы мы нашли Ирэн очень быстро и целой. Потому что иначе ты у меня выплачешь все слезы, говнюк!

Ле-Гуэн бьет кулаком по столу. И в ту же секунду ему приходит в голову мысль, которой так не хватало.

— Камиль, мы теряем слишком много времени…

Камиль мгновенно останавливается и смотрит на него.

— Мы еще успеем все вытрясти из Мальваля. Я сам займусь этим. А ты вернись к работе. Я попрошу подкрепления в Генеральной инспекции.[43] — И добавляет: — Так будет лучше, Камиль, поверь.

Он уже на ногах и всеми силами старается выиграть спор, исход которого пока сомнителен. Камиль по-прежнему смотрит Мальвалю в глаза.

Наконец он тоже встает и выходит, хлопнув дверью.

— Где Мальваль? — спрашивает Луи.

Камиль ограничивается коротким:

— С Ле-Гуэном. — И добавляет: — Это ненадолго.

Он сам не знает, почему так сказал. Слово вылетело само. Часы идут, они топчутся на месте, время утекает, а у них по-прежнему нет ничего существенного.

Когда стало известно о похищении Ирэн, все ожидали, что Камиль будет раздавлен, но на передовой стоит майор Верховен.

Снова взявшись за текст, он наталкивается на имя Ирэн.

Каким образом Бюиссону с такой точностью было известно, как Ирэн укоряла его за то, что чувствует себя совсем одинокой? Что он не уделяет ей достаточно внимания?

Наверное, так происходит во всех семьях полицейских. И журналистов.

Уже больше 23 часов. Луи сохраняет полное хладнокровие. По-прежнему безупречен. На рубашке ни складочки. Несмотря на всю дневную суету, ботинки идеально начищены. Можно подумать, он регулярно бегает в туалет, чтобы пройтись по ним щеткой.

— Филипп Бюиссон де Голавль. Родился шестнадцатого сентября тысяча девятьсот шестьдесят второго года в Перигё. Некий Леопольд Бюиссон де Голавль становится наполеоновским генералом в двадцать восемь лет. Сражается при Йене. Императорским указом семье возвращаются все владения и имущество. А это очень немало.

Камиль на самом деле его не слушает. Если бы Луи удалось нарыть что-нибудь реальное, он бы с этого начал.

— Ты знал про Мальваля? — внезапно спрашивает Камиль.

Луи смотрит на него. Хочет задать вопрос, но прикусывает губу. И наконец решается:

— Знал что?

— Что он на протяжении нескольких месяцев снабжал информацией Бюиссона. Что именно он держал Бюиссона в курсе того, как продвигается расследование. Что именно благодаря Мальвалю Бюиссон всегда намного опережал нас.

Луи бледен как смерть. Верховен проникается убеждением, что тот ничего не знал. Луи рушится на стул под грузом новостей.

— Все есть в книге, — добавляет Верховен для полноты картины. — Ле-Гуэн довольно быстро на это наткнулся. Мальваля сейчас допрашивают.

Бесполезно объяснять что-либо еще. Луи обладает живым умом, так что в его голове каждая деталь мгновенно встает на свое место. Его глаза перебегают с предмета на предмет, отражая работу мысли, губы приоткрываются.

— Это верно, что ты одалживал ему деньги?

— Как вы…

— Тоже из книги, Луи, там есть всё. Наверняка Мальваль с ним разоткровенничался на этот счет. Так что и ты герой романа. Мы все герои, Луи. Разве не чудесно?

Луи инстинктивно поворачивается в сторону комнаты для допросов.

— Вряд ли он нам чем-нибудь поможет, — говорит Камиль, предвосхищая его мысль. — На мой взгляд, Мальваль знает о Бюиссоне только то, что Бюиссон хотел, чтобы он знал. Его дергали за ниточки с самого начала. Задолго до первого дела в Курбевуа. Бюиссон готовился долго и терпеливо. Мальваля поимели по полной программе. И нас за компанию.

Луи так и сидит, уставившись глазами в пол.

— Ладно, давай, — говорит Камиль. — Я тебя слушаю, на чем ты остановился?

Луи снова берется за свои записи, но голос его еле слышен:

— Отец Бюиссона…

— Громче! — кричит Камиль, отходя к кулеру с холодной водой.

Луи повышает голос. Такое ощущение, что он тоже сейчас закричит. Но сдерживается. Только голос начинает дрожать.

— Отец Бюиссона промышленник. Мать, урожденная Прадо де Ланкэ, приносит в семью приданое, заключающееся в основном в недвижимости. Училась в Перигё, но бессистемно. Следует отметить краткое пребывание в санатории в семьдесят восьмом. Я послал туда человека, посмотрим… Кризис коснулся Бюиссонов, как и всех, в начале восьмидесятых. Сам Бюиссон становится лиценциатом по литературе в восемьдесят втором, но бросает курс, отдав предпочтение Школе журналистики, которую и заканчивает в восемьдесят пятом, ничем особенным не выделяясь. Отец его умирает за год до этого. С девяносто первого он уходит на вольные хлеба. Поступает в «Ле Матен» в девяносто восьмом. Ничем не блещет до дела в Трамбле-ан-Франс. Его статьи привлекают внимание, он получает повышение в должности и становится заместителем главного редактора рубрики общественной жизни. Двумя годами раньше умирает его мать. Бюиссон единственный сын и холост. Что касается остального, состояние семьи уже не то. Бюиссон практически все распродал, за исключением фамильной резиденции, и все полученные средства вложил в портфель акций, управление которыми поручено компании «Гамблен & Шоссар», и в различные ренты недвижимости, доходы от которых все же в шесть раз превышали его зарплату в «Ле Матен». Весь портфель был ликвидирован в течение двух последних лет.

— И что это означает?

— Что он все просчитал загодя, и задолго. Кроме фамильного имущества, Бюиссон все распродал. Все его деньги теперь на счете в швейцарском банке.

Верховен сжимает челюсти.

— Что еще? — спрашивает он.

— По поводу остального — окружение, друзья, быт — нужно будет опросить тех, с кем он общался. Что не кажется мне на данный момент уместным. Пресса немедленно сделает стойку, журналисты полезут из всех углов, и мы потеряем дикое количество времени.

Верховен знает, что Луи прав.

Список пакгаузов, которые мог бы использовать Бюиссон, практически исчерпан.