Лабиринт мертвеца - Евгений Всеволодович Рудашевский

Она вьётся между двумя ориентирами. Первый ориентир – «белая вершина, где пламя дважды предрекало божественную власть». Вот сводная таблица. Вариантов предостаточно, но многие сходятся на том, что «белая вершина» – это древний оракул вроде дельфийского, а может, именно дельфийский. Второй ориентир – «обитель того, чей голос заставлял умолкнуть соловьиных птиц», и тут все считают, что Смирнов намекнул на одного из певцов древнего мира. Вариантов опять хватает. Тамирис из древнегреческих мифов. Он завораживал пением птиц и бросал вызов музам, за что они его ослепили и лишили голоса.

– Добрые музы, – усмехнулась Настя.

– Евмолп, сын Посейдона и первый жрец храма Деметры. Демодок, который пел так, что сам Одиссей плакал. Памфос с его грустными песнями. Филамон, муж одной из муз и дедушка Орфея. И, собственно, сам Орфей – на болгарском форуме все уверены, что Смирнов говорил про него, потому что второй ориентир перекликается… сейчас, подожди, найду… Вот! Перекликается со строками из «Веды славян», точнее из двух песен «О рождении Орфея».

– А «Веда славян» – это?.. – спросила Настя.

– Как финская «Калевала».

– Чего?

– В общем, сборник всяких древних песен. И вот там поётся:

Даже птицы прилетели во дворец,

Чтобы послушать песню голосистую;

Летят да прилетают во дворец,

А потом падают как заворожённые на землю!

Это из одиннадцатой песни. А вот из двенадцатой:

Сама птица соловьиная лопалась от злости,

Так завидовала дитю знаменитому.

– Птица соловьиная, – повторила я.

– Да! – кивнул Гаммер. – Видишь?! Головоломку можно решить как уравнение, только подставь вместо переменных конкретные числа. Если сократить второй ориентир до «обитель Орфея», уже проще, согласись?

– Ну… – неуверенно протянула я. – Ты же понимаешь, что мы головоломку не решим? На твоих форумах все голову сломали и ничего не добились.

– Или добились, но промолчали, – вздохнул Гаммер. – Да, для нас головоломка слишком сложная. Но мы с ней справимся, если найдём такие подсказки, каких ни у кого нет.

– Ты о чём?

– Сейчас. – Гаммер улыбнулся. – Пока вопрос для тебя. Как умер Орфей?

– Ему отомстили соловьиные птицы?

– Я серьёзно.

– Ну нет, давай без викторин! – возмутилась Настя.

– Не знаю, как он умер, – призналась я.

– Хорошо, – кивнул Гаммер. – На самом деле версий много…

– Да мы уже поняли! – Настя толкнула Гаммера в плечо. – У тебя тут на каждый чих много-много-много версий, трактовок и…

– Считается, что Орфей отверг вакханок, то есть жриц бога Вакха, и они так рассердились, что разорвали его на части. Византиец Иоанн Стобей написал: «Отсечена его голова медным мечом и сразу брошена вместе с лирой во Фракийское море». Там всё довольно кроваво. Отсечённая голова долго плавала по морю и пела. А лира с обрезанными струнами играла. Потом голову выловили и похоронили рыбаки с острова Лесбос, а на могиле воздвигли храм в честь Орфея. Некоторые, кстати, считают, что тот храм и есть «обитель Орфея» из головоломки.

– Лесбос? – с сомнением переспросила Настя.

– Да, Настя, Лесбос. Но не в этом дело. Важно, что Орфея разорвали на части.

– И почему это важно?

– Потому что моя марка с Орфеем, – похолодев, догадалась я, – порвана на два кусочка и склеена.

– Теперь понимаешь?! – Гаммер захлопнул ноутбук. – Жалко, конечно, что ты продала открытку.

Я рассеянно пожала плечами.

– Ну да ладно, зацепки у нас на руках, – продолжил Гаммер. – Получается, Смирнов жил себе в Польше и заскучал. Купил особняк, «роллс-ройс», яхту и… Что там покупают владельцы судоремонтных компаний? Заскучал и не знал, куда девать деньги. В могилу их не заберёшь. А своё состояние Смирнов завещал благотворительным организациям, значит, детей у него не было, так? Вот он и устроил охоту за сокровищами. Чтобы развлечься напоследок.

– Не такой он был старый, чтобы развлекаться напоследок, – заметила я. – Сколько ему было?

– Под восемьдесят! Ну хорошо. Просто развлечься. Тут ведь мало придумать охоту и опубликовать головоломку – хочется посмотреть, как вокруг все засуетятся! В этом суть! Итак, он публикует карту-головоломку. Сидит у себя в Польше. Видит, как люди сходят с ума, пытаясь расшифровать белые вершины, окна чужого мира и золотые ветви с золотой листвой. Потом видит, что в родном Калининграде…

– Он родился не в Калининграде, – прошептала я.

– Ну, город, по сути, стал ему родным. В общем, тут его сокровища никого не заинтересовали. Короткая заметка на «Клопсе» – вот и вся реакция. Смирнов подождал полгодика и наугад разослал дополнительные подсказки калининградцам. Дал нам всем маленький шанс. Отправил пачку антикварных карточек и…

– …умер. – Настя закончила за Гаммера.

– Ну да. Обидно получилось. Не дожил до того дня, когда кто-нибудь отыщет сокровища. В любом случае Оля вытянула выигрышный билет! Осталось понять, как им воспользоваться – в какое окошко сунуть, чтобы забрать приз!

– В окошко чужого мира, – отозвалась я. – Гам, всё это увлекательно, но… Слушай, если бы открыток было много, в нашу библиотеку за «Оцеолой» выстроилась бы очередь!

– Нет! – Гаммер уверенно качнул головой. – В том-то и дело! Ты и сама вначале подумала, что открытка самая обычная, репринтная. Если бы не твой папа, ты бы никогда не узнала, что она старинная, никогда бы не вчиталась в послание «я таджика» и не пошла бы искать Майн Рида!

– Вообще-то, – заметила Настя, – это была моя идея.

– Я хочу сказать, что остальные выбросили открытку! Тебе хорошо, ты каждую неделю получаешь открытки и не удивилась. А другие? Все подумали, что кто-то ошибся адресом. Им и в голову не пришло, что открытка – это ключ к головоломке, приглашение принять участие в охоте за сокровищами какого-то сумасшедшего богача.

– Откуда у него мой адрес?

– Взял в библиотеке! Вручил им кучу дорогих книг и попросил адреса активных читателей. Сказал, что пришлёт им подарки или что-нибудь ещё.

– Ну, не знаю…

Я сопротивлялась Гаммеру, но чувствовала, как мне передаются его уверенность и азарт.

– Точно-точно! Теперь ты – настоящая охотница за сокровищами! Каку Паттерсона!

– И ты, – рассмеялась я. – Мы все втроём. Я без вас ничего бы не добилась.

– Нас четверо! – воскликнула Настя. – Глеб, конечно, замучил со своим Питером, но нас четверо.

Я давно не видела Гаммера таким счастливым и взбудораженным. Наверное, ему казалось, что он действительно угодил на страницы приключенческого романа. Он долго рассуждал о чудаковатом Смирнове, о лабиринте мертвеца, о подсказках на моей болгарской открытке – говорил, что по большей части они остались неиспользованными. Цепочка «калининградский штемпель, приют в книгах, старое здание библиотеки и Майн Рид» привела нас к конкретному изданию «Оцеолы» с экслибрисом и к прочим книгам Смирнова. «Таинственное