Тайга - Марго Романова

— Опочки! — раздался сзади громкий грубый мужской голос.

Николай резко обернулся и уткнулся взглядом в черные насмешливые глаза, жадно пожиравшие Рябинушку, закутанную в белую простыню.

— А ну-ка брысь отсюда! — замахнулась на азиата проводница и звонко щелкнула ладонью по его узкому лбу. — Чего вылупился, бессовестный!

Мужчина перевел на нее ошалелый взгляд.

— Ты чего, мамаша, разошлась, — пробасил он. — Я всего лишь хотел кипяточку плеснуть.

— Оно и заметно, — злобно сверкнув на кавказца сузившимися от ненависти глазами, Николай рывком захлопнул дверь купе.

— Чего ты голая в тамбур пошла! — не сдержался он, с ходу налетев на Рябинушку. — Может у вас в лесу и принято нагишом по лесу прогуливаться, а у нас так не положено!

— Я… я не знала, — глядя на него круглыми глазами, залепетала она. — И не голая я была, в простыне. Я проснулась… одна… никого рядом. Звала тебя, звала. А мне только колеса отвечали, так вот: чух-чух, чух-чух. Здесь так мало места и воздуха тоже очень мало. Если опасность какая, то и не убежишь никуда, не спрячешься.

— Прости меня, — отчаянно прошептал Николай и прижал к себе вздрагивающее тельце Рябинушки. — Это я — дурак, бросил тебя здесь и ушел. Конечно, тебе стало страшно, любимая моя. Больше никогда тебя не оставлю, ни за что.

Громкий стук в дверь вновь вывел его из равновесия.

— Сейчас я ему точно по морде дам, — отстранившись от Рябинушки, сквозь зубы процедил он.

Открыв дверь, он уже размахнулся кулаком и едва успел сдержать удар, увидев Анастасию Викторовну. Женщина даже зажмурилась от страха.

— Ой, извините, — так и замер с занесенным кулаком Николай и глупо улыбнулся проводнице. — Думал, тот урод к нам ломится.

— "Тот урод" давно сидит на своей полке и пьет чай, — хмуро посмотрела на него проводница и бесцеремонно отодвинув его в сторону, протиснулась в купе. В руках она держала аккуратную тряпичную стопку.

— Я вам тут одежонку кое-какую принесла, — строго сказала она и, пробежав взглядом по хрупкой фигурке Рябинушке, добавила. — Тебе она большивата будет, но уж не обессудь. Другой не нашлось. А вот кавалеру твоему в самый раз.

— Ка-ва-ле-ру, — по слогам повторила Рябинушка и тут же предположила. — Наверное, это что-то очень красивое.

— Ну да, ничего себе так, — переведя насмешливый взгляд на Николая, улыбнулась она.

Юноша смущенно улыбнулся и потупил взгляд.

— Она на факультете филологии учится, — найдя выход из создавшийся ситуации, встрепенулся он. — Вот и цепляется к словам.

— Ну-ну, — уложив вещи на полку, усмехнулась она. — Переодевайтесь пока, а я вам чего-нибудь поесть принесу.

Закрывшись на замок, Николай принялся перебирать вещи. Бордовое длинное платье было на несколько размеров больше Рябинушкиного. Но все же это было лучше, чем ничего. Зато застиранная клетчатая рубаха и почти новые трико были как на него шитые. Облачившись в обновы, он помог Рябинушке справиться с платьем и, потуже затянув поясок на ее талии, задумчиво протянул:

— Надо же. Ты даже в этом балахоне выглядишь великолепно. Не зря говорят, что красоту ничем не испортишь. Чудо ты мое, чумазое только. Да и я не лучше. Пойдем любимая, в туалет. Будем отмываться.

Идти им пришлось через весь вагон. Изо всех купе на них смотрели любопытные глаза скучающих путников. Когда же они, наконец, добрались до туалета, оказалось, что за ними следует целая вереница жаждущих новых впечатлений путешественников. Укоризненно взглянув на них, Николай пропустил вперед Рябинушку и зашел следом за ней.

— Как здесь… неприятно, — сморщив носик и покачиваясь из стороны в сторону в такт движений поезда, сказала она.

— Понятно, это тебе не лесная свежесть и простор, — ухмыльнулся Николай и, осторожно наклонив ее над раковиной, отжал тугой кран. — Умывайся, я подержу.

Рябинушка принялась отмываться. Подняв раскрасневшееся лицо, она увидела свое отражение в мутном зеркале и громко вскрикнула.

— Тихо, тихо, — ласково погладил ее по волосам Николай. — Это всего лишь зеркало. В нем ты видишь себя, как в озере. Там никого нет.

— Там… вода? — не поняла Рябинушка и осторожно ткнула пальцем в стекляшку. Отдернув руку, она внимательно посмотрела на пальчик.

— Это обычное стекло, — легонько отстраняя Рябинушку в сторону, чтобы умыться самому, сказал он. — Тебе еще многое предстоит узнать, многое увидеть. Готовься. Главное, ничего не бойся.

С трудом протиснувшись мимо притихших пассажиров, жадными взглядами сверливших их, они вернулись в свое купе. На столе стоял пластиковый контейнер, до верху наполненный вареным картофелем и сосисками. Зеленый лук яркими стрелками разбегался в стороны. Николай вдохнул аппетитный запах и даже поежился от нетерпения. Он еле сдержался, чтобы тут же не бросится за стол и не съесть все без остатка.

— Цирк вам здесь бесплатный, что ли? — громко возмущаясь, зашла следом за ними проводница. — Выстроились видите ли. Совсем ребятам проходу не дают. А вы ешьте, не стесняйтесь. Все свеженькое, горяченькое. Не стесняйтесь.

Николай не заставил себя долго уговаривать и, усадив Рбинушку ее за стол, расположился рядом.

— Держи вилку, — протянул он ей столовый прибор и, выхватив из контейнера горячую сосиску прямо руками, жадно впился в нее зубами. Через пару минут контейнер почти опустел, на дне сиротливо лежала лишь небольшая картофелина.

Впервые за долгое время почувствовав насыщение, он удовлетворенно вздохнул и только тогда перевел взгляд на Рябинушку. С задумчивым видом она крутила в руках вилку, то тихонько покалывая зубцами запястье, то пытаясь рассмотреть свое отражение в плоской ручке.

Подняв на Николая лучистый взгляд, она робко улыбнулась и звонким голоском поинтересовалась:

— Это и есть ка-ва-лер? Он действительно очень красивый, острый и блестящий.

— Нет, это не кавалер, — опередила растерявшегося Николая проводница. — Это всего лишь вилка. Ей едят. И я бы на твоем месте поторопилась с приемом пищи, а то скоро твой ка-ва-лер все слопает, и ты останешься голодная.

— А-а, — обрадовалась Рябинушка и, осторожно укусив вилку, разочарованно протянула. — Но она совсем не вкусная, и не кусается.

— Чего ж ты такая непонятливая, девочка, — поспешила к ней на помощь расторопная женщина и, вырвав у нее их рук столовый прибор, надела на него последнюю картофелину и протянула девушке. — Кстати, как зовут то тебя?

— Рябинушка, — впившись острыми зубками в долгожданную еду, невнятно пробурчала она.

— Саша она, Александра, — вздохнул Николай. — И, видимо, я недооценил ситуацию. У девушки серьезная психологическая травма, разыгравшаяся на фоне пережитого стресса. Вот она и ведет себя так странно. Но ничего, вернемся домой, и я сразу отведу ее к психологу.