Третье пророчество - Елена Ханга

– Вообще-то у меня сейчас проект про неравные браки, – задумчиво сказала Протопопова.

– Отлично! – обрадовался депутат. – Я могу многое рассказать про неравные браки.

– Потом еще мы начинаем кино про лилипутов, – уже откровенно издевалась Протопопова, но депутат этого не заметил.

– Про лилипутов? – удивленно переспросил он.

– Ну да, – как бы рассеянно кивнула головой теледива. – Это такая проблема теперь...

– Ну, вообще это серьезная проблема, – нерешительно согласился депутат и слегка задумался.

– Планируется еще про шахидов, – невзначай вспомнила Протопопова. Генерал уже догадался, что это маленькое шоу она устраивает в качестве развлечения лично для него.

– Про шахидов я могу, – оживился депутат. – Это вообще моя тема, вы же знаете, терроризм там всякий...

– Про терроризм сейчас важно, – неожиданно вклинился молодой певец, картинно тряхнув своей эстрадной гривой.

«Господи, ты-то еще куда? – с тоской подумал генерал. – Что за прыть!»

– Мы вчера, – певец таинственным взглядом указал на депутата, – вместе были за зубцами. Как раз об этом там много говорили.

«За зубцами» – это означало «в Кремле», догадался генерал. Теперь хоть понятно, зачем этот юнец встрял в разговор.

Протопопова посмотрела на юнца с зоологическим интересом.

– Вообще ситуация, конечно, серьезная, – весомо сказал депутат и обвел всех тяжелым взглядом. – Преференции сильно меняются, прямо на глазах...

– Чего меняется? – шепотом спросил Протопопову генерал.

– Не важно, не обращайте внимания, это такой птичий язык...

– Сейчас, понятно, еще играет выборная составляющая... – увлеченно забормотал депутат, обращаясь уже куда-то внутрь себя. Со стороны это немного походило на чтение каких-то религиозных мантр. Певец с почтением их выслушивал, а помощница-блондинка приобрела отсутствующее выражение лица. Похоже, ей текст был хорошо знаком заранее.

– Ну ладно, – вдруг решительно встала из-за стола Протопопова. – Вы тут пока порепетируйте, а нам с профессором нужно идти.

– Зря уходишь, любовь моя, – философски заметил маэстро-ведущий, до сих пор он молчал и с сарказмом смотрел на депутата. – По-моему, товарищ очень интересно рассказывает...

– Дела, знаешь! – жестко ответила Протопопова. – Мне уже тоже пора за зубцы.

Глянув напоследок на Женю Линдермана, генерал заметил, что тот смотрит на него почти с открытой тревогой.

– Вы бы позвонили жене, предупредили, что остаетесь на ночной монтаж, – ехидно посоветовала Протопопова, когда они вошли наконец в редакцию, где их ждал вымуштрованный повелительницей ассистент режиссера Микола.

– В каком это смысле? – покосился на нее генерал, вспомнив рассказ-предупреждение телеведущего в кафе.

– Ничего личного, – успокоила его теледива. – Только бизнес. Просто пленки, которые вы хотите посмотреть, займут несколько часов.

Ирина включила монитор и примостилась рядом с Николаем Дмитриевичем, держа руку на кнопках магнитофона.

– Итак, что нас интересует?

– В центре «Плаза» должен быть большой бар, огороженный стеклянной стенкой.

– Да, конечно, я там стенд-апы снимала.

– Чего ты делала? – с подозрением спросил Николай Дмитриевич.

– Не волнуйтесь, никакой эротики. Стенд-ап – это когда корреспондент стоит в кадре и говорит свой текст.

– Ты была совсем рядом... – задумчиво сказал генерал. – Еще мне нужно, если вы снимали, всякие там залы, коридоры, двери... Да вообще все подряд, кроме выступлений на конференции.

– Это точно до утра.

– Сможешь остаться?

– Всю эту ночь я буду вашей, мой генерал!

К счастью, техника позволила просматривать пленки на скорости, иначе он бы и правда остался в Останкино до утра. Сколько же они снимают, эти несчастные телевизионщики, чтобы выдать в эфир всего пару-тройку минут!..

Ирина перед камерой смеется, что-то серьезно пытается сказать, потом опять внезапно начинает смеяться, можно прокрутить дальше... Хотя стоп. Позади нее виднеется проход к бару, стоит посмотреть еще раз, не появился ли там кто-нибудь интересный. Нет, пока все спокойно. Крутим дальше.

Местные секьюрити ходят по «Плазе», рыская направо и налево внимательными глазами. Мимо. Дальше.

Прошел российский министр, поздоровался с Ириной.

Прошел норвежский министр, тоже поздоровался с Ириной.

Прошел какой-то китаец, не поздоровался.

Прошли какие-то... Стоп!

Николай Дмитриевич вытащил из кармана фотографии американцев, которые встречались в «Плазе» с Потоцким и Волковой. Сходится!

И куда они идут? Судя по всему, они еще не были в баре, они только что вошли в «Плазу». Так, смотрим... Они просто идут несколько секунд, потом камера выключается, и на мониторе опять возникает красивая Протопопова, которая кокетничает с оператором.

– Можно это как-то запомнить? – показал Николай Дмитриевич на монитор.

– Элементарно, сейчас запишу тайм-код.

До утра, к счастью, им сидеть в Останкино не потребовалось.

– Когда захочешь, я тебя отведу в ресторан, – пообещал от щедрот довольный генерал.

– Пошло, товарищ генерал! – откликнулась лишь слегка уставшая Ирина. – Лучше скажите, я помогла родине?

– Ты моя умница! – Николай Дмитриевич даже чмокнул ее при этом в нос.

– Родина помнит, родина знает?

– Не сомневайся!

Он не зря думал, что любому человеку хотя бы раз в жизни должно очень сильно повезти. Ему как раз теперь повезло. И шансы на это везение первоначально, между прочим, были минимальные. Но ему повезло, черт возьми...

– А орден дадут? – спросила Ирина.

– Конечно, – сказал он. – Поедем с тобой, красотка, за зубцы и получим там твой орден...

Наверное, это действительно такой особенный талант – оказываться в самое нужное время в самом нужном месте, подумал он с уважением о Протопоповой. Главное он теперь знал. Встреча Потоцкого и Волковой с американцами в Осло вовсе не планировалась. По крайней мере она не планировалась самим Потоцким или Волковой. Американские коллеги сами нашли наших ребят. Другой вопрос, как им это удалось. Это первое обстоятельство.

А второе обстоятельство заключалось в том, что Потоцкому удалось эту встречу вовремя прекратить и оторваться вместе с Волковой от назойливых американских друзей. «Так что, дорогой Инь, – вспомнил теперь с удовольствием Николай Дмитриевич своего коллегу-генерала, – с выводами ты, как и говорил, явно поторопился».

Что касается нашего сотрудника, следившего за встречей в «Плазе», отвлекся он от своего занятия вовсе не случайно, как ему показалось. Мелкий инцидент с поимкой карманного воришки за его спиной в баре был кем-то грамотно инсценирован. Пока сотрудника отвлекали, американцы вывели Потоцкого и Волкову из бара.

И наконец, последнее. Потоцкий и Волкова в Осло были не одни. Иными словами, за ними была установлена слежка. И самое интересное, что, похоже, слежку эту затеяли не американцы.

Все это Николай Дмитриевич смог понять после того, как отсмотрел почти с десяток пленок Протопоповой. Он собрал воедино в своем сознании фигуры разных людей и фрагменты еле видных на заднем плане сценок, которые случайно попадали в объектив телекамеры в разное время, а потом все это последовательно смонтировал в своей голове в нужной последовательности. «Кажется, я употребил правильное телевизионное слово», – подумал Николай Дмитриевич, благодарно глядя на Протопопову. Да, он именно смонтировал у себя в голове все эти разрозненные эпизоды.

Итак, главное он теперь знал. Потоцкий никому не продавался. Правда, генералу по-прежнему было ничего не известно о том, где теперь находились Потоцкий с Волковой и что с ними происходило...

31

Это было самое красивое время суток, которое себе можно только представить летом на Балтийском море. Паром пробирался между десятков, а может быть, и сотен мелких островков у побережья Швеции, а закатное солнце окрашивало всю картину в очень мягкий оранжевый цвет. От этого островки казались сказочными видениями. Островки были разными: большинство из них были совершенно необитаемыми, а на некоторых стояли летние домики. Чем дальше паром уходил от берега, тем меньше островков с домиками им попадалось на пути.

Раньше ей непременно захотелось бы очутиться на таком островке с маленьким домиком и пожить там хотя бы месяц-другой. Она вставала бы рано утром, плавала в море и весь день провожала бы глазами гордо шествовавшие мимо лайнеры и паромы. Но это раньше. Теперь, похоже, Людмила Волкова разлюбила море. Может быть, со временем это и пройдет, но пока она точно бы ни за что не согласилась на домик у моря. Слишком много морской воды случилось в ее жизни за последнее время.

Она почувствовала, что Андрей Потоцкий, который стоял совсем недалеко на палубе парома, наблюдает сейчас не за морем, а за ней и, кажется, догадывается, о чем она думает.