Котерия. Пристанище заблудших - Алекс Рауз

шума, но этаж под ними уже заволокла непроглядная чернота. Будто кто-то резко выключил свет, заколотил окна и оборвал картинку…

– Дерьмо, – тихо выругалась она и посмотрела на Криса. В тусклом свете его пронзительные голубые глаза слабо светились. Это не было гарантией выживания, но с дилером рядом было спокойнее.

Второй этаж был огромным коридором с открытыми дверьми. Абсолютно во все палаты они были распахнуты настежь. И та же проклятая тишина поднялась с ними на лифте. Пахло больничными бинтами и застарелой кровью.

Из дверей лился слабый желтоватый свет, – он был единственным освещением, длинный коридор утопал в тенях. К счастью, здесь они казались вполне обычными. По крайней мере, пока.

– Можно ли считать живыми тех, кто давно утратил связь с реальностью?

– У каждого свое понимание о реальности. – Крис с трудом раздвинул решетку. Ею не пользовались уже много лет, и скрежет стоял такой, что не проснулся бы только мертвец.

Но когда они ступили на потрескавшуюся от времени коричневую плитку, никто не вышел навстречу. В конце коридора над лестницей загорелась единственная во всем доме яркая лампа жесткого белого цвета. Она подсветила высокие ступени, покосившиеся перила – и тут же потухла. Потом зажглась на секунду вновь, и в картине что-то неуловимо изменилось. Лестница стала чуть ниже, грязнее. По ступеням медленно текла вязкая красная жидкость. Когда свет моргнул в последний раз, Авроре почудился силуэт на самом верху, но шагов так и не последовало.

Все погасло, и коридор замер. На всякий случай она вгляделась внимательнее, но так никого и не увидела.

– Меня одну так клинит? – Она попыталась сказать это бодро, с улыбкой, но голос не послушался.

– Что мы забрели в психушку в разгар весеннего обострения? Нет, это общая беда, – в тон ей ответила Кира. Аврора повернулась к ней – у Киры мягким светом обволакивало руки.

Как и в случае с Крисом, сама Кира не могла видеть этого свечения, но, безусловно, должна была чувствовать – место, где сосредотачивался ее новый дар, каким бы он ни был.

– Ровно пятнадцать, – посчитал Крис. – Наша либо здесь, либо в самом конце.

Тыльной стороной ладони Аврора вытерла слезы и первой шагнула к ближайшей палате. Так хреново она не чувствовала себя уже давно. Иметь дело с потусторонним, пусть и враждебно настроенным, было в разы проще, чем с людьми. Она хорошо знала и умела делать свою работу, потому что нечисть не заденет тебя за живое. Не будет человечной истории – не будет и отклика внутри. Совсем другое дело – люди.

Даже слова обычного прохожего могут случайно забраться под броню, выстраиваемую годами. Что могут сделать глаза сумасшедшего?

Не давая себе больше времени на терзания, она схватилась за первую дверь и заглянула внутрь.

К счастью, палата оказалась пустой. Ни людей, ни нежити. Просто две койки, на одной из которых сидел игрушечный зайка с оторванным ухом и грустно глядел перед собой. Окно было распахнуто, на линолеум тихо накрапывал дождь.

С трудом оторвав взгляд от этой пустынной картины, Аврора развернула дверь к себе. На ней красовалась табличка с цифрой 1.

– Ну, конечно, когда все было так просто?

Следом за ней в палату заглянула Кира и тут же отпрянула. Крис не стал даже пробовать.

Она могла просто пробежать не глядя весь коридор. Не смотреть в палаты, не думать, не замечать. Стоило сделать именно так. Крайняя пятнадцатая дверь соседствовала с мрачной лестницей, но нужно быть очень аккуратной…

Аврора выдохнула и быстрым шагом направилась к ней. Слышала шаги друзей за спиной. Заклинала себя не поворачивать голову. Сосредоточилась. И успела обрадоваться, когда расстояние до нужной двери сократилось вполовину.

А потом скрип железной пружины на ржавой кровати раздался совсем рядом, и она повернула голову.

Эта палата была больше предыдущей. В ней находилось целых три кровати, но они также пустовали. Пациенты столпились у единственного в комнате стола и оживленно что-то обсуждали. Странно, что их не было слышно раньше.

На шаги Авроры они подняли глаза – одинаковые, белесые, подернутые пленкой. Смотрели прямо на нее и одновременно сквозь. Крайний мужчина в серой больничной рубашке поднял руку и махнул, подзывая Аврору.

Будто поддавшись наваждению, она шагнула к ним, переступила порог палаты. И мгновенно желтый свет стал ярче, насыщеннее, принимая ее в игру.

Палата неуловимо переменилась, сквозь большое окно внутрь упал яркий солнечный свет. Он заиграл бликами на белых стенах, аккуратно заправленных кроватях и чистых халатах пациентов.

Их глаза тоже прояснились – перед ней стояли две женщины и мужчина средних лет. Лицо последнего перекосил точно такой же шрам, как у Авроры. Он уселся на ближайшую кровать, пристально разглядывая ее, и вдруг спросил:

– Ну как последний заказ? Успешно? Запасы полыни не нужно пополнить? – Он приветливо улыбнулся.

– Все в норме, как всегда, – вырвалось у нее.

– Я недавно скормила последний пучок болотнику на кладбище. Вот визгу было! – вставила другая женщина, одобрительно хлопая Аврору по плечу. Чем-то она неуловимо напомнила ей мать.

– А я говорил, что все кладбища нужно регулярно солью обсыпать, а не цветочками. Пока они скорбят по своим мертвецам, нам добавляется работы.

– И вербеной, – почему-то добавила Аврора.

– Из тебя выйдет хорошая охотница, девочка, – одобрительно заметил мужчина. – Запиши в книгу подробности, нам пригодится.

Он кивнул на стол, где лежала папка с разбросанными листами – заметками, кривыми рисунками. Экзорцистка подошла ближе и с удивлением узнала в одном из них банши, которую рисовала в детстве, наслушавшись бабушкиных рассказов. Ее рисунок был неправдоподобным, как у всех впечатлительных малышей, непропорциональные распахнутые руки занимали весь лист, на лице были только глаза, рот съехал на грудь.

– Доктор Воронов будет доволен, что ты в очередной раз справилась с ночными кошмарами.

– Доктор Воронов выпишет вам новую дозу таблеток за весь этот бред, – вдруг прошипела женщина, до сих пор молчавшая. Ее лицо перекосила обида, будто ей тоже достанется за чужие фантазии.

– Вот когда ему самому потребуется наша помощь, я посмотрю, как он заговорит, – отмахнулся мужчина. – В больнице что-то неладно. Мне не нравятся новые пациентки.

– Как ты их увидел, если тебя из палаты не выпускают? – проворчала она.

– Так же, как мы все. Я гуляю по ночам, – он подмигнул Авроре. – Наша малышка их тоже видела, правда?

– Я… – Экзорцистка запнулась. – Еще не ходила к ним.

– Так сходи! – оживился он, подскакивая. – Просто не пей третью таблетку, от нее никаких снов. Ну ты же и сама знаешь.

Аврора медленно повернулась и увидела четвертую кровать, которую не замечала до сих