Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов - Владимир Геннадьевич Поселягин

оперативного штаба тоже. Поэтому уже третьего августа, под перестук вагонных пар, я катил в тыл на санитарном эшелоне. Так, наверное, даже правильно было. Да, стоит объяснить, так стремился в немецкий тыл, и вдруг резко передумал. Желание не пропало, не думайте, просто за ногу боялся. За рану, пот и грязь, вон жара какая, ещё не хватало заражения. Лучше под присмотром наших врачей полежу. Тем более особо больше в тыл к немцам так спешить не нужно. А зачем? Самолёт есть передовую пересекать ползком не требуется. Перелетел и твори что хочешь. Пусть баки у машины пусты, от силы километров на сто там будет, но бензин авиационный я достану, и буду посещать ночами немцев, возвращаясь под утро. То есть, имею уже воздушный транспорт. Может и связной «мессер», прозванный «Тайфуном», добуду, о котором мечтал. Видно будет, чего загадывать? Да и места уже для двух машин есть, «Аиста» и «Тайфуна». Только запаса топлива держать пока негде. Но кач идёт, будет место, пока лечусь.

* * *

Лечился я в Москве. Один из тыловых госпиталей в центре столицы. Целый месяц, но вот третьего сентября наконец прошёл медкомиссию и покинул эти стены. А что, палата для ГСС, нас там двое лежало. Ещё лётчик был. Тоже майор. Хорошая палата и персонал, жаловаться не на что, только благодарить желание есть, хорошо полечили. Питание отличное. Разве что, когда ходить с тростью стал, трижды возили на Тверскую, выступал, и исполнил ещё десять песен. Вымогают постоянно новые, очень уж они высоко слушателями ценятся, любят их сильно. Две пластинки с моими песнями вышли. Наконец разродились, меня приняли в Союз Писателей, корочки получил члена. Вот в Союз Композиторов не принимали, за отсутствием музыкального образования. Самородок да, но брать таких не по правилам.

— Подвести? — вырывая меня из раздумий, спросил снабженец госпиталя, что также вышел на крыльцо госпиталя, глядя на тёмную лицу, где шёл мелкий дождь. В курилку набились раненые бойцы, оттуда дым шёл из всех щелей.

— Нет, Савелий. Спасибо, но не стоит. Прогуляюсь. Такие погоды мне наоборот, нравятся.

— Ну смотри, — тот постоял и быстро побежал к машине, крытый «ЗИС-5», что стоял дальше у служебного входа, заскочил в кабину и машина, взревев движком, стронулась в сторону ворот.

Я открыл зонт, и держа кожаный чемоданчик в левой руке, также направился к воротам. Погода конечно та ещё, но я не солгал. Мне такие хмурые облака наоборот нравятся. Из хороших новостей на триста кило хранилище накачался, места на два самолёта и запас топлива к ним, теперь есть. Ещё дачу получил. Такую солидную, сорокового года постройки, пусть деревянную, но в два этажа. Веранда застеклённая. Туалет правда на улице, но зато водопровод есть. Дача на закрытой территории, в хвойном лесу. Места шикарные. Я два дня там прожил с Ингой, видимо врачи решили, что здоров, и вот через медкомиссию прогнали, хотя до сих пор прихрамывал. А так хорошо зарастало, как на собаке. Дачу получил от Союза Писателей, двадцать седьмого августа, дальше обживал её, часто туда мотаясь. А что, заявление написал именно на неё и вопрос быстро решили. Дача отапливается, две печки внутри, можно зимой там жить, и тишина. Да почему бы и нет? Хочу тишины. Москва под боком, по сути столичный житель. В общем, я оценил эту идею со всех сторон, поэтому и загорелся такую дачу получить. И ведь смог. Сейчас та законсервирована на долгий срок, смотритель будет приглядывать. Он и другие пока пустые дачи обходит. Пока же мне нужно в управление, за новым назначением. Катуков тут в Москве лежит. Воевал на Калининском фронте, но неделю назад авиация накрыла, состояние тяжелое, но всё же выкарабкивается. Лежать ему ещё полгода. Не помню, чтобы в первой жизни так сильно пострадал. Видимо изменение истории, та самая пресловутая раздавленная бабочка.

Генерал теперь надолго к больничной койке прикован, так что вряд ли я с ним дальше послужу. В госпитале сразу направление не получил, это для простых бойцов, старшие командиры получают в управлении. Идти недалеко, неспешным шагом я за час дошёл. Хорошо прогулялся, мне понравилось. В управлении уже ждали, их предупредили, всё готово было, вот и получил стопку документов, от продаттестата, до самого листа направления. А направляли меня на Сталинградский фронт. Этот Двадцать Третий корпус, куда меня назначили аж командиром танкового батальона Девяносто Девятой танковой бригады, состоял в Первой танковой армии, а уже она именно за этим фронтом числилась. В управлении узнал. Так что на вокзал, и этим же вечером попутным эшелоном, он был санитарный, в вагонах медикаменты и перевязочные везли, отправился в путь. Четверо суток давалось, чтобы добраться до бригады.

Очнулся я от пинка в бок. Двое немцев, что стояли рядом с моей панцирной кроватью, только засмеялись от моего ошарашенного вида, обычные солдаты Вермахта, рядовые, с закатанными по локоть рукавами. Тут ещё жарко. У одного карабин «Маузер», у другого наш «ППШ». Стояли и лыбились. Их явно позабавило моё удивление.

— Вставай, — велел один, знаками повторяя приказ.

Хорошо моя парадка в хранилище, больно вид у хозяина дома вороватый. Инвалид с костылём. Рядом на спинке стула висит полевая форма, и кобура с ремнём, эти двое уже забрали оружие. Проверили на документы карманы, но пусто, не имею привычки их там держать, так что стал натягивать форму, потом сапоги, и вышел на улицу. Да, картина немцы на отдыхе. Три дня назад я ещё в столице был, эшелон оказался скорый, везде зелёный свет, быстро добрались до Сталинграда. Там нашёл попутную колонну из восьми машин, нашей танковой армии, вон отсюда «полуторку» вижу, на которой ехал, и покатил в нужную сторону. Три часа в пути. К вечеру встали на ночёвку в этой деревне на десять домов. А как проснулся, вы видели. Даже не доехал. А красиво немцы нас сделали. Думаю, ранним утро, когда ещё спали, подошли, определили, что в селе только тыловики, войск нет и пёхом тихо зашли. Грузовики и боевая техника заехали, когда нас уже взяли. До передовой километров пятьдесят было, как мне интендант, старший колонны сообщил. Прорыв фронта? Не может быть, а точно прорыв, да глубокий. И похоже нам не повезло оказаться на острие, шли явно моторизованные части. Я пока не дёргался, да и ситуация такая не до этого, слишком много немчуры вокруг. Похоже целый моторизованный полк, усиленный танковой ротой. Нас с интендантом, единственных командиров, отделили от