Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов

меня – друг. Ганна так и не вышла замуж. А дочка ее, Матрена, нашла себе мужа в соседней деревне Ладыжин. Ее тоже уже нет в живых. А вот сын Матрены на деда-маршала совсем не похож», – ответил на вопросы журналиста Павел Макарович.

Сам Георгий Константинович в своих мемуарах о том коротком периоде службы напишет:

«…Жили мы разбросанно, по деревням, квартировались в крестьянских избах, пищу готовили в походных кухнях, конский состав размещался во дворах. Все мы считали такие условия жизни нормальными, так как страна наша переживала исключительные трудности. В начальствующем составе армии люди были главным образом молодые и физические крепкие, отличавшиеся большой энергией и настойчивостью. К тому же большинство из нас были холостыми и никаких забот, кроме служебных, не знали».

Калинковичский краевед Владимир Лякин в одном из своих очерков рассказывает, как объездчик 2-й части Калинковичского лесничества Адам Ясковец, на территории которого располагался Сырод, решив с комэском Жуковым какой-либо вопрос с дровами или сенокосом, не раз приглашал его к себе домой перекусить «чем Бог послал». На стол подавала его дочь, красавица Мария, и видно было, что бравый кавалерист не спешит покидать гостеприимных хозяев…

Арестованная в 1948 году известная певица и жена генерала В. В. Крюкова – Лидия Русланова, отвечая на вопрос следователя «Что за ссора была между вами и Жуковым» на допросе показала, как на именины баса Большого театра Максима Дормидонтовича Михайлова она приехала после концерта:

«Все были изрядно навеселе. Я этого не учла. Начала шутить, острить, рассказывать анекдоты. И вдруг Жуков оборвал одну из моих острот, причем как-то резко, по-солдатски. Я обиделась. Да и у других гостей настроение испортилось. Но Жуков этого не заметил: в тот вечер он увлекся молодой женой одного генерала и все время с ней танцевал. Потом они вышли в коридор и надолго пропали. И этот генерал, и все остальные сидели как вкопанные, только Александра Диевна, заподозрив неладное, отправилась в коридор и натолкнулась на целующуюся парочку. Александра Диевна тут же подняла шум: “Вы только подумайте, я выхожу в коридор, а он целуется с чужой женой!” Генерал сидел не шелохнувшись. А Жуков попытался превратить все в шутку. “Ну что тебе, жалко, если я ее один раз поцеловал?” – улыбнулся он Александре Диевне. Так все и закончилось. К этому моменту я тоже перестала дуться – и веселье пошло своим чередом».

Об истории своего награждения орденом Отечественной войны из рук самого Жукова, Русланова рассказала следующее:

«Справедливости ради я должна сказать, что если бы не была женой Крюкова и не была лично знакома с Жуковым, но навряд ли меня бы наградили орденом. А получила я его во время празднования годовщины со дня организации корпуса, которым командовал Крюков. На праздник был приглашен Жуков, командующие армиями Рыбалко, Федюнинский и другие. На параде я не присутствовала, так как занималась подготовкой к банкету. И вдруг за мной приехал адъютант Крюкова и сказал, что меня просят на трибуну. Когда я поднялась на трибуну, ко мне подошел генерал Телегин и объявил, что по приказу Жукова я награждаюсь орденом Отечественной войны 1-й степени… Как я поняла со слов Крюкова, решение наградить меня у Жукова возникло неожиданно. Когда маршал увидел проходившую мимо трибуны батарею «катюш», построенную на мои средства, он спросил, награждена ли я каким-нибудь орденом. Когда ему ответили, что я никаких наград не имею, Жуков распорядился меня наградить. Здесь же был отпечатан приказ – и я получила орден. Откровенно говоря, мне было как-то неловко, что я получила орден не обычным порядком, а как-то по-семейному».

Приказ (от 24 августа 1945 года) о награждении Руслановой орденом подписали Жуков и Телегин. В 1947 году за это неправильное награждение Жуков получит партийный выговор: «За успешное выполнение заданий Командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество, за активную личную позицию в деле вооружения Красной Армии новейшими техническими средствами – награждаю орденом Отечественной войны 1-й степени Русланову Лидию Андреевну».

Трудно сказать, читал ли статут этого ордена маршал, но он должен был прекрасно знать, что впервые в истории наградной системы СССР в статуте ордена Отечественной войны были конкретизированы подвиги военнослужащих для родов войск в различных видах боевой деятельности. Так, для первой степени предусматривалось тридцать различных ситуаций, а для второй – двадцать пять. Специального примечания для награждения Руслановой и таких, как она, в статуте ордена не было.

К этой истории с орденом можно лишь добавить рассказ ветерана Великой Отечественной войны Александра Захаровича Лебединцева: «Этот рассказ я услышал от самого старшего из больных нашего неврологического отделения Центрального Красногорского военного госпиталя в самый канун 1974 г., когда сам уже находился на пенсии.

За ужином об опале маршала Георгия Жукова возник спор между одним из сотрудников журнала “Военный вестник” и лечившимся генерал-майором. По окончании ужина мы разместились в комнате отдыха на диванах. Спорщик-генерал вскоре убыл в палату, а в центре внимания оказался престарелый генерал-полковник, бывший в войну заместителем командующего войсками фронта и присутствовавший на банкете Победы.

Начал он свой рассказ с того, что находится в преклонных годах, но еще нигде не прочитал сообщений о том, как проходил банкет для высшего командования Генерального штаба и фронтовых Членов Военного совета. И вот что рассказал участник банкета.

Маршал Жуков находился за одним столом с Верховным Главнокомандующим, но в его персональную честь не было сказано ни слова. Всем присутствовавшим это показалось странным. Старшие военачальники стали знаками подавать ему сигнал на перекур. Жуков попросил Сталина сделать перерыв. Вождь дал разрешение. Сам он курил трубку за столом, а все вышли в курительную комнату. Здесь же командующие войсками фронтов попросили маршала Жукова начать короткое выступление, чтобы они могли продолжить здравицу в честь первого маршала Победы.

Жуков свое выступление-тост начал примерно так: “Если бы меня спросили: когда за всю войну мне было тяжелее всего, то я бы ответил, что осенью и зимой при обороне Москвы, когда практически решалась судьба Советского Союза”. Выслушав молча эту тираду Жукова, Сталин внезапно оборвал его словами: “Вот вы, товарищ Жуков, вспомнили оборону Москвы. Правильно, что это было очень трудное время. Это была первая победоносная битва нашей армии при защите столицы. А вы знаете, что многие ее защитники, даже генералы, получившие ранения и отличившиеся в боях, оказались не отмеченными наградами и могут не получить их, так как стали инвалидами!”

На этот упрек Жуков ответил так:

“Товарищ Сталин, я, как и Вы, тоже не