Крылья в багаже. Книга вторая - Марина Васильевна Ледовская

таком положении погибнуть. Супруг схватил ее за плечи и просто вытянул из воды. Отнес в спальню, вытер там насухо полотенцем, хотел приготовить чаю, но Надя так умоляла не оставлять ее одну ни на секунду, что он, запеленав ее как младенца в одеяло, положил к себе на колени и пообещал, что впредь будет присматривать за ней более внимательно.

— И что все это значит? — Виктория подлила подруге еще кофе. Надя позвонила после обеда, сказала, что им просто необходимо увидеться и поговорить. Поскольку Вадим уехал на пару дней, Вика предложила встретиться у нее. Надя, закончив рассказ, разволновалась и неосознанно стала гладить кошку Вики и Вадима, которая с самого начала разговора пристроилась на ее коленях. Муся, а это была именно она, посмотрела на гостью, сощурила лимонные глаза и заурчала.

— В омуте дна не достать, — сказала Надя. Эта фраза крепко зацепилась в памяти.

— Ну и… — Виктория села напротив и уставилась на нее, пытаясь понять.

— Женщина, что все время звонит, так и сказала: «в омуте дна не достать». В это же день я чуть не утонула в собственной ванной.

— Но ты ведь сама сказала, что уснула.

— Да, но, однако не все так просто. Во сне я попала в самый настоящий омут, и меня туда засасывало! Понимаешь? Я могла бы погибнуть. Я, конечно, осознаю, что мои слова звучат нелепо и неправдоподобно, но у меня такое чувство: что-то происходит, и оно не вписывается в рамки обыденного.

— Надя, мы живем в XXI веке, — улыбнулась Вика, поднялась из-за стола, пошла за кормом для кошки, которая тут же отреагировала на передвижение хозяйки, коротко мяукнула и через пару секунд уже весело хрустела коричневыми шариками. — Тебе звонит какая-то чокнутая тетка, требует отдать мужа, что только подтверждает ее безумие, при этом говорит загадками. Ты, как натура впечатлительная, естественно, реагируешь. Сгорела курица в духовке — ты вспоминаешь фразу про огонь.

— Пламя, — уточнила Надя.

— Ну да, пламя, — согласилась Вика, — и приписываешь ее злым чарам. Уснула в ванной, что совсем немудрено, и опять в твоей голове чушь, теперь про омут. Подруга, ты во власти своих фантазий. Знаю, знаю, меня тоже есть в чем упрекнуть, — она закивала головой, — я сама грешным делом кое-чем пользовалась. Но трава-терлич, по крайней мере, осязаемое средство, я ее в руках держала. И она является просто дурманом, если хочешь, отчасти наркотическим средством. А вот фразы, сказанные по телефону, способные сделать пожар или утопить в ванной? Что-то мало верится в их действенность.

— Ты и, правда, так думаешь? — Наде вдруг стало легче. Кошка опять вернулась на ее колени, где принялась мыть себе мордочку и ушки.

— Ты мужу рассказывала о своих подозрениях?

— Нет, конечно! Кроме того, скорее всего, он, так же как и ты, лишь посмеется над тем, что я придаю значение словам, хотя и похожим на заклинания, но в общем бессмысленным. Нет, я не стану ничего говорить Коле, да и думать больше не буду об этом.

— Ну, вот и славно, — подвела итог Виктория, — успокойся, следи за духовкой и не спи в ванной.

Глава 46

Фертовский вышел из здания редакции, посмотрел на часы: еще есть время, надо бы где-нибудь перекусить, а потом съездить в фотостудию. Со дня на день должен поступить в продажу журнал, где он на обложке. Видел предварительные снимки — высокопрофессионально, конечно, настолько, будто он всегда умел позировать.

— Привет! — Николай обернулся.

— Ангела? — удивился он. — Ты здесь, в редакции?

Невольно подумал о том, что эта встреча неслучайна, подобное обстоятельство не вызывало радости.

— Да, я тоже рада тебя видеть, — она улыбнулась, но только лишь одними губами. Все-таки у нее необычное лицо: всегда бледная кожа, а цвет глаз какой-то странный, серо-прозрачный, без тепла и эмоций. — Не гадай, наша встреча абсолютно случайна: меня попросили написать статью о духах древне-славянской мифологии. Хотя, пребывая значительную часть своей жизни в Европе, я, пожалуй, несколько отошла от этой темы. Поверь, духов в Европе тоже предостаточно. Однако есть польза возврата и к своим источникам. Ты, кажется, собрался пообедать?

— У меня чувство, что ты способна читать мысли, — заметил Фертовский. Он сейчас предпочел бы уйти и больше никогда и нигде не пересекаться с Ангелой — ее присутствие напоминало ему о его слабости, ошибке, допущенной им совсем недавно, но благополучно, казалось, забытой. С другой стороны, он не собирался показывать свои страхи и по-мальчишески бежать, более того, готов объяснить Ангеле, если понадобиться, что между ними нет и ничего не может быть.

— Не способна, — она покачала головой, — просто сейчас обеденное время, и у меня тоже есть час. Составь мне компанию, то немногое, о чем я прошу.

Надя к полудню почувствовала недомогание: в горле першило, закладывало нос, тело будто ломило. Кажется, простуда. Она отпросилась с работы на полтора дня, заверив начальника, что справится и больничный брать не будет. Мужу решила не звонить, ни к чему его беспокоить. Пока ехала — совсем расклеилась: надо зайти в аптеку.

Подошла к кромке тротуара, стала ждать, пока переключится сигнал светофора. Как же многолюдна и суетлива Москва! И совсем неважно, что это: утро, день, вечер или даже ночь. Город, который никогда не спит. Тонкое наблюдение. На самом деле, Надежде вовсе не хотелось переселяться в столицу, ее вполне устраивало загородное проживание, но перемены в личной жизни повлекли и смену адреса. Сначала ее даже пугал современный холодный минимализм жилища мужа, но со временем… Нет-нет, она не ставила целью что-то менять, навязывать свой вкус, просто вместе с ней в квартиру вселились яркие краски, любимые меховые игрушки и немножко хаоса. Самое удивительное, что мужа это нисколько не раздражало. Он все воспринимал, как само собой разумеющееся. Он не стремился изменить ее ни в чем, это касалось и ее внешности. Фертовский был уникальным мужчиной, Вика права.

Надя подняла голову и вдруг на той стороне дороги увидела мужа. Она радостно замахала ему рукой, он даже обернулся, но для того…для того, чтобы поддержать под локоть женщину, которая поскользнулась. Конечно, хорошие манеры были усвоены Фертовским еще с детства, в этом Надежда ничуть не сомневалась, однако здесь была не просто любезность аристократа — он, несомненно, знал даму, с которой шел рядом. После того, как она чудом не приземлилась на пятую точку, ну еще бы: в такой гололед на высоких тонких каблуках может ходить только отчаянная модница, она взяла под руку Фертовского. Он не возражал. Дама был весьма стройной, почти одного роста