Особый отдел и око дьявола - Юрий Брайдер

На обыск отправилась целая компания в составе Ширяева, Страшкова, Людочки, полудюжины выборных лиц и зарёванной Вальки Деруновой.

Изольду Марковну связали, не забыв вывернуть карманы и прощупать лиф. Оружия при ней действительно не оказалось. Всем, в том числе и священнику, она грозила страшными карами — как земными, так и небесными.

Ваня развинченной походкой подошёл к Цимбаларю и ободряюще похлопал его по спине (до плеча не достал).

— Что приуныл, майор? Соображаешь, как бы быстрее поменять подштанники?

— Здесь это как раз-таки и не проблема, — невозмутимо ответил Цимбаларь. — Всё замерзает за считаные минуты — хоть кровь, хоть дерьмо. Вот только потом пешнёй придётся откалывать.

— То, что ты шутишь, это хорошо, — сказал Ваня. — А то, что за табельным оружием не следишь, плохо. Где она у тебя ствол слямзила? В постели?

— Нет, в бане, — честно признался Цимбаларь.

— Будет тебе урок на будущее. Идёшь с бабой в баню — оставляй пушку в сейфе.

— Черенков, царство ему небесное, тоже однажды оставил свою пушку в сейфе. Не хочу напоминать, чем всё это закончилось... Кстати, спасибо, что пришёл на выручку.

— Ты батюшке спасибо скажи. Если бы не он, болтаться бы всем нам на одной перекладине.

— Да, не ожидал я от отца Никиты такой отваги...

Тем временем вернулись люди, проводившие обыск. Изольда Марковна оказалась большой специалисткой по устройству тайников, но и Людочка, в студенческие годы писавшая реферат на эту тему, тоже была не лыком шита. Она заставила своих подручных поднять половицы, разобрать мебель и отодрать от стен обои.

В итоге улов оказался более чем обильным. Страшков нёс початую упаковку антибиотика. Ширяев — карманный пистолет «Лама», из которого по всем приметам стреляли не больше часа назад. Людочка — длинный ветхий зипун, служивший хозяевам для утепления крышки погреба.

Была и другая добыча, достойная скорее террориста, чем обычного бандюгана, — парочка ручных гранат, добрый кусок пластида, детонаторы, баллончик с нервно-паралитическим газом, элегантный портфель, битком набитый пачками стодолларовых купюр.

Люди вновь сбились в толпу, разглядывая этот никогда не виданный в здешних краях арсенал.

Цимбаларь хотел сказать им что-то нравоучительное, но перед его глазами всё вдруг поплыло, словно после третьей бутылки водки...

Глава 12

РУЖЬЁ И КЕРОСИН

...Мир, распахнувшийся перед ним, был диким, пасмурным и, наверное, холодным. Низкое небо сплошь затягивали облака — серые, сизые, фиолетовые.

От горизонта до горизонта на ветру колыхались высокие, в человеческий рост, травы. Лишь кое-где редкими островками торчали купы низкорослых, корявых деревьев, больше похожих на кустарник.

Среди океана трав петляла медлительная равнинная река, чьё главное русло распадалось на множество рукавов и протоков.

Тот, кем сейчас был Цимбаларь, парил, словно птица, в вышине, медленно приближаясь к обширному человеческому поселению, занимавшему самый большой речной остров и находившуюся напротив него береговую полосу.

До земли было так далеко, что каждый отдельный человечек казался муравьем, но тем не менее он видел всё удивительно чётко, вплоть до мельчайших подробностей.

Селение было застроено круглыми островерхими хижинами, лепившимися друг к другу, словно ласточкины гнёзда. Его береговую часть со стороны степи защищал земляной вал, по верху которого шёл высокий плетень. Там же торчали примитивные сторожевые вышки.

Посреди островного посёлка возвышался резной деревянный столб, увенчанный изображением рыбы. Гладь реки была усеяна лодками-долблёнками, с которых закидывали в воду сети.

Сразу бросалось в глаза, что посёлок населяют исключительно чернокожие люди, одетые в звериные шкуры и накидки из растительных волокон. Но это была совсем не Африка, что ощущалось буквально во всём — и в неприветливом осеннем небе, и в тусклом свете невидимого солнца, и в порывистом ветре, безжалостно треплющем траву, и в самой траве, похожей на гигантскую осоку.

Внезапно посёлок охватила тревога, явно пришедшая со стороны степи. Костры, горевшие среди хижин, погасли. Дети и женщины переправлялись на остров. Туда же устремились и рыбачьи лодки. Мужчины, вооружённые копьями, дротиками и каменными топорами, лезли на вал.

Травы в степи странным образом шевелились, совсем как волосы у завшивевшего мертвеца. Огромные массы людей, пока ещё недоступные взору Цимбаларя, приближались к посёлку. Над зеленовато-серым океаном плыли лишь воздетые на шесты черепа лосей и медведей.

Но прежде чем первые ряды захватчиков достигли оборонительного вала, вдали показались стада бурых косматых чудовищ, чем-то похожих на слонов, но отличавшихся от них могучими крутыми загривками и иным изгибом бивней. На спинах мамонтов восседали бледнолицые воины, чьи головы украшали оскаленные волчьи морды, а голые торсы были разрисованы сажей и охрой. В отличие от чернокожих рыбаков, их вооружение состояло из луков, копьеметалок и медных топоров.

Светлокожие, сопровождаемые множеством злых лохматых собак, хлынули на вал. В считаные минуты они смели и сторожевые вышки, и плетень, и его защитников. Кровью мертвецов победители смазывали свои тела. Собаки терзали раненых. Отрубленные головы при помощи копьеметалок швыряли вслед тем, кто успел добежать до лодок и сейчас переправлялся на остров.

Как и в прошлый раз, сражение происходило в абсолютной тишине — воины беззвучно разевали рты. вопя от торжества или от боли, стрелы и дротики беззвучно вспарывали воздух, топоры беззвучно врубались в человеческую плоть.

Теперь противников разделяла речная протока, через которую в обоих направлениях тучами летели стрелы, дротики и каменные ядра пращей. Однако стрелы пришельцев разили дальше и точнее, чем оружие аборигенов.

Между тем к реке подошли боевые мамонты, и началась переправа. Косматые исполины бесстрашно входили в воду, которая даже на стрежне не покрывала их спины.

Чернокожие с берега бросали в мамонтов остроги, горящие дротики, а бледнолицые седоки в ответ пускали стрелы, каждая из которых в этой давке находила свою жертву.

Однако у самого берега захватчиков ждал неприятный сюрприз. Передовые мамонты с ходу напоролись на острые колья, врытые под водой. Серьёзно пострадали лишь два или три исполина, но они подняли такой вой (Цимбаларь, по-прежнему не слышавший ни звука, мог только догадываться об этом), что их товарищи впали в панику, смертельно опасную для всех окружающих.

Одни мамонты бросались назад, топя плывущих воинов, другие волчком крутились на месте, сбрасывая седоков. Положение спасли старые вожаки, бивнями вывернувшие колья и этим расчистившие путь к наступлению.