Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста - Филипп Сэндс

два имени, ни одно из которых не фигурирует в прочтенных мной письмах: майор Вильгельм Фриде, высокопоставленный эсэсовец, и немец по фамилии Лаутербахер[661], якобы проживавший в «религиозном заведении» Рима. Такую фамилию носил заместитель главаря гитлерюгенда Бальдура фон Шираха, бывшего товарища Отто, осужденного в Нюрнберге и просидевшего двадцать лет в тюрьме Шпандау.

Внимание прессы не осталось без последствий.

Полиции пришлось экстренно реагировать, и реакция эта была оборонительной. Судя по документам в Центральном государственном архиве Италии, соответствующие приказы отдавал шеф полиции, комиссар Саверио Полито[662], давно занимавший этот пост и ранее имевший тесные связи с Муссолини и его женой Ракеле. Полито назвал сообщения сенсационными, сказал, что полиции не было известно о пребывании Вехтера в Риме и что в имевшихся у нее документах не говорилось, что Отто Вехтер разыскивается «за какие-либо преступления, в том числе военные»[663].

Шеф полиции постарался сгладить ситуацию дополнительными подробностями. Вехтер скончался от «острой желтухи и уремии»[664]. Епископ посетил его уже «перед самой смертью» вместе с «некоей Лотте Пфоб, представившейся женой больного». Только после смерти последнего епископ опознал его как Отто Вехтера, «политического беженца», прибывшего в Рим под вымышленным именем. 16 июля сотрудники похоронного бюро «Пьерматтеи» отвезли тело Отто на кладбище Кампо Верано. Там оно было кремировано, а прах «перевезен на кладбище для иностранцев Тестаччо». Я выяснил, что это было ложью: из кладбищенских записей четко следует, что его похоронили на Кампо Верано.

Через неделю главе полиции пришлось выступить снова. Австрийское консульство подтвердило фамилию, личность и семейное положение Отто, а также его роль в организации нападения на канцлера Дольфуса в 1934 году. Комиссар предъявил копию свидетельства о смерти Отто и категорически заявил, что из полицейского следствия в Австрии «не вытекает, что он был военным преступником»[665].

Тем не менее давление на епископа Худала не прекращалось, и ему пришлось реагировать. В воскресенье 11 сентября, через десять дней после появления первой газетной статьи, он посвятил свою проповедь в «Анима» «делу Вехтера», как он это назвал. Он направил Шарлотте в Зальцбург машинописный вариант своей проповеди, напечатанный спустя два года в «Анима Штиммен», журнале института «Анима» с фотографией церкви на обложке[666].

Епископ прибег к классической обороне, ибо лучшая оборона — наступление: газетчики, дескать, подпевают левым и иностранцам, плетут «сети лжи, клеветы и мести»[667]. Истинная мишень — не Вехтер, а католическая церковь и лично епископ, которому не прощают его бескомпромиссный подход к «коммунистической угрозе». Он вносил поправки: Вехтер не жил в «Анима» «ни часа», не ел за епископским столом; имел «нормальные документы», пусть и «на вымышленное имя»; его жена никогда не бывала в итальянском концентрационном лагере.

«Я с большим удовольствием помогал тяжело больному генералу Вехтеру», — сообщил епископ пастве и добавил, что снова поступил бы так же, только с еще большей преданностью, любовью и отвагой. Он следовал исключительно инстинкту любви, примирения и милосердия и рискнул бы жизнью ради защиты немцев, которым приписывают Kollektivschuld — коллективную ответственность за деяния нацистов. Отто имел право на помощь, оказать которую было долгом всякого христианина.

На этом епископ не остановился. Он бы никогда не выдал тех, кто ему доверился, светскому суду, так как эти суды «не вполне нейтральны». Документов и разрешений на проживание он бы тоже не потребовал. «Католическая церковь не признает термин Kriegsverbrechen, „военные преступления“», за исключением тех, что обговорены в Женевских конвенциях. Это означало непризнание двух новых понятий, изобретенных в 1945 году, — «геноцид» и «преступления против человечества», — предназначенных для защиты групп и отдельных лиц и впервые примененных в Нюрнберге к 21 подсудимому, включая соратников Отто — Франка, Кальтенбруннера и крестного отца Хорста, Зейсс-Инкварта.

Пора подвести под прошлым «жирную черту», продолжал епископ Худал. Куда прячутся защитники прав человека, когда заходит речь об узниках тюрем Франции, Германии, советской оккупационной зоны или Бухенвальда, где условия теперь похуже, чем при нацистах? Так с вызовом завершил епископ свою проповедь, надеясь, что дело Вехтера будет закрыто.

Но не тут-то было. Через две недели к нему пожаловал сам шеф полиции с вопросами о визите Шарлотты[668]. Еще через два года епископ Худал подал в отставку — из-за дела Вехтера.

Кем был епископ Худал и что за отношения связывали его с Отто? Этим вопросом я теперь и займусь.

35. Епископ

В оставшихся после Отто документах есть много ссылок на епископа Худала — как явных, так и зашифрованных.

В 13 часов в пятницу 29 апреля он записал в дневнике «Преосвящен.» и подчеркнул. Скорее всего, имелся в виду его преосвященство епископ Худал. В Риме Отто составил на четырех желтых страницах список из 35 имен с адресами. Две строчки в нем относятся к епископу Худалу: институт «Анима» по адресу дом 20, Виа делла Паче, и номер телефона: 51 130. Кроме того, Отто перечислил всех, кого встречал в Риме с первого дня, 29 апреля. В этом списке епископ Худал упомянут неоднократно. За его именем следуют пометки «B. 29. IV», «B. 30. IV», «B. 9. V» и другие. Шифр в дневнике Отто нехитрый: B — это Besuch, встреча; арабская цифра — день, римская — месяц. «B. 29. IV» — это встреча 29 апреля. Епископ Худал был тем самым «служителем церкви», о котором Отто писал Шарлотте: он «очень хорошо» встретил Отто, когда понял, кто он такой, как будто его и дожидался.

При встрече с Отто в Риме «служителю церкви» было 63 года. Родился он в 1885 году в Граце в семье сапожника, в 23 года был рукоположен в священники, потом стал доктором теологии в университете Граца. Переехал в Рим, чтобы служить в «Анима» — богословской семинарии для немецких и австрийских священников. В Первую мировую войну служил армейским капелланом, в 1923 году был назначен ректором «Анима». Через десять лет был рукоположен в титулярные епископы Элы (Акабы) кардиналом Пачелли, ставшим позднее папой Пием XII, и, что характерно, епископом Павликовским, другом семьи Блекманов, венчавшим Отто и Шарлотту. Не он ли познакомил Отто с епископом Худалом?

В 1930 году в качестве ректора «Анима» епископ Худал много писал на темы расы, отношений церкви и государства, судьбы немецкого народа. В 1936 году он опубликовал Die Grundlagen des Nationalsozialismus («Основы национал-социализма») — оду Гитлеру, предлагавшую тесный союз католической церкви и национал-социализма